Марк Цывкин - Ничего кроме правды - о медицине, здравоохранении, врачах и пр
Кафедрой фтизиатрии в академии, в которой я учился, заведовал профессор Эмдин. В прошлом он, насколько помню, занимал крупную административную должность - руко-водил всем здравоохранением многомиллионного Ленинграда. В академии ему присво-или воинское звание полковника медицинской службы. Но ни былые заслуги, ни пол-ковничье звание не помешало тому, что в период "дела врачей" его, хоть и "краем", но тоже больно задело: унизительные проверки, разного рода шельмование и, наконец, изгна-ние из академии. Лично я предполагаю, что он и вправду не был абсолютно чист перед "социалистическим законом", согласно которому питать какие-либо положительные чув-ства к своему, но еврейскому, народу было преступлением. Он же, видимо, такие чувства в глубине души питал и как-то, вероятно, имел неосторожность это проявить. Впрочем, последнее вовсе не было обязательным в то время. Так вот, задолго до его "разоблачения" и изгнания, в одной из своих лекций он рассказал нам такую, то ли притчу, то ли быль, внеся, по-моему, некоторые изменения в географию и этнический состав ее героев. В небольшом городе (а, быть может, в местечке? - М.Ц.) много лет работал весьма опытный, уже пожилой врач. Он пользовался огромным, непререкаемым авторитетом, уважением и абсолютным доверием сограждан. Они обращались к нему за разрешением самых разных, не только медицинских, но и сугубо житейских проблем, расчитывая на его безукориз-ненную честность и мудрость, неоднократно продемонстрированные. Он, видимо, очень дорожил своей славой всеведущего и мудрого врача и человека, и для поддержания и подкрепления ее пользовался разными, в т.ч. сомнительного свойства приемами. В част-ности, будущие матери, особенно молодые, обращались к нему с вопросом: кого они "но-сят под сердцем", кто у них родится? И он - представьте себе - "никогда не ошибался", для чего изобрел весьма надежный способ. Выведав наводящими вопросами, кого - маль-чика или девочку - предпочитает будущая мать, затем осмотрев ее, он сообщал ей - к великой ее радости - что ожидаемый ребенок будет именно того пола, какого она желает. Затем "спохватывался": "Да, когда вы ожидаете разрешения? Месяцев через пять, я ду-маю? Да-а-а-а, я уже на свою память не очень надеюсь. Давайте-ка я зафиксирую нашу беседу - у меня даже специальный журнал для этого есть". И в этом журнале записывал пол ребенка, противоположный "предсказанному". В дальнейшем, если его устный прог-ноз оправдывался (ведь шансы на это почти 50 на 50), это укрепляло его славу мудрого и всезнающего врача. В противном случае, если к нему приходили с претензией, он гово-рил: "Подождите, подождите, я ведь не могу все упомнить. Когда вы у меня были? Пять месяцев назад? Сейчас проверим по журналу - ведь я вас записывал?" Затем он доставал журнал, находил соответствующую запись, и демонстрируя ее говорил: "Видите, здесь четко, черным по белому написано "мальчик" (или "девочка"). Так что, извините, вы что-то напутали, никакой ошибки не было". Можно сказать, что такого рода тщеславные действия тоже не приносили вреда людям, но и вполне порядочным подобное поведение врача назвать вряд-ли можно. Впрочем, это, думается, скорее всего, анекдот, но отража-ющий и воспитывающий определенный образ поведения некоторых врачей.
Еще одно воспоминание из времени моей учебы: был у нас один из рядовых препода-вателей терапии. Несмотря на свой "пятый пункт" и не оставляющее сомнений отчество "Моисеевич", он благополучно пережил и компанию борьбы с "космополитами", и "дело врачей", и все последовавшее после этого. Не только пережил, но стал профессором, генерал-майором и начальником кафедры. Очевидно, что для этого нужно было обладать особыми качествами, заслугами, о которых можно лишь строить предположения, Но один, скорее всего, не главный, второстепенный способ созидания своего особого имиджа известен. Выбрав из вновь поступивших больных одного-двух наиболее потенциально эффектных, он заочно, но достаточно подробно, знакомился с их историями болезни и нынешним состоянием. Придя в сопровождении большой свиты сотрудников и обуча-ющихся врачей в большую, многокоечную палату с еженедельным обходом, он выслуши-вал краткие доклады лечащих врачей об одном, другом, третьем и т.д. Подойдя к своему "избраннику", он на первых же словах прерывал доклад, "гипнотизирующим" взглядом глубоко сидящих под густыми бровями глаз впивался в него, и начинал "угадывать": "когда болели малярией?", "по-моему вы перенесли такую-то операцию - когда?" и т.п. И каждый вопрос, каждое утверждение "попадали в яблочко". Нетрудно вообразить, какой эффект это оказывало на этого пациента и на его соседей по палате. Такие же представ-ления устраивались и в небольших палатах, в которые обычно помещали важных персон. А создаваемое у них мнение об этом "кудеснике" могло уже непосредственно влиять на отношение к нему начальства и на его карьеру. Передаваясь из уста в уста, как говорят, это производило обычно огромное впечатление, о нем создавалась легенда как о чуть-ли не "ясновидящем", по меньшей мере, как о совершенно необычном враче, чрезвычайно умелом диагносте. При определенном мастерстве этим можно было пользоваться весьма успешно и самых различных целях.
Примеры, изложенные ранее, взяты, как говорят, с чужих слов, хотя и из источников, заслуживающих абсолютного доверия. Но следующий пример взят из собственного опы-та: я лично в нем принимал - хоть и пассивное - участие. Однажды в клинику поступила истощенная, с постоянным страдальческим выражением на лице, больная Константинова, жительница глухого угла Северо-Запада России. На протяжении многих лет она страдала от жесточайших болей и нарастающей слабости в ногах. Местные медицинские работники ни разобраться в причине этого, ни, тем более, помочь ей, не могли. Единственное облег-чение давал алкоголь. Но состояние ее неуклонно ухудшалось, и даже это "лекарство" перестало ей помогать. На рентгенограммах поясничного отдела позвоночника, выполнен-ных в день ее поступления в клинику, были обнаружены типичные для некоторых опухо-лей конского хвоста (так, согласно анатомической терминологии, называются нервные ко-решки, пучком отходящие книзу от спинного мозга). Эти изменения являются следствием давления этой опухоли на костную ткань позвонков, имеют разные формы в зависимости от расположения ее по отношению к той или иной части их. Но степень этих изменений у данной больной была совершенно исключительной: ни в своей практике, ни в литературе подобного встречать не доводилось. К концу рабочего дня по какому-то другому поводу в кабинет зашел руководитель клиники, и я показал ему эти только-что сделанные и пора-зившие меня снимки. Он их посмотрел, переспросил фамилию больной, и выяснив изна-чально интересовавший его вопрос, ушел. Во время ближайшего недельного обхода кли-ники он, подойдя к этой пациентке, прервал на первых же словах доклад лечащего врача, изъявил желание лично осмотреть ее, и, наподобие ранее упомянутого профессора-тера-певта, стал "являть чудеса". Ощупывая поясничную область, на которой ничего особен-ного не было, он приговаривал "ага, вот здесь", затем - "и здесь тоже", "о, и этот позво-нок!" и т.п. Ошеломленные сотрудники и большая группа обучавшихся в то время врачей восхищенно наблюдали за "чудотворцем". Закончив это действо, он обратился ко мне: "А снимки этой больной уже сделаны?" Я не мог себя заставить "подыграть" ему настолько недостойным мне показался этот моноспектакль - и я ответил, что это та самая больная, чьи снимки я ему показывал несколько дней назад. Но он нашел достойный, на его взгляд, выход из этой ситуации, сказав: "А, так это та больная? Да, да, теперь при-поминаю". Это актерство позволил себе крупный специалист, заслуживший уже к тому времени высокую репутацию, по меньшей мере, во всем огромном Советском Союзе. Теперь, через много лет, невозможно в точности восстановить, чем руководствовался я во время этого эпизода, явно не способствовавшего улучшению отношения ко мне началь-ства. Скорее всего, думается, это была неосознанная, неконтролируемая реакция на воз-никшее и нараставшее по мере развития этого недостойного трюкачества чувство стыда и брезгливости к происходящему, в котором мне - по замыслу "автора" предстояло сыг-рать какую-то, хоть и не ведущую, второ- или даже третьестепенную роль.
Разумеется, далеко не все врачи буквально повторяют и даже имеют возможность прибегать к подобным трюкам. Но по моим многолетним наблюдениям, в какой-то фор-ме чувство превосходства, своей особой значительности, - по сути, то, о чем писал в своей книге доктор Коннер - присуще многим врачам, особенно молодым. Возможно, это про-явление того атавистического чувства, пришедшего с древних времен, о котором уже упоминалось ранее.
Так кто же он - врач - на самом деле и каким хотелось бы, чтобы он был? Мой лич-ный опыт, результаты наблюдения всего пути - от поступления в медицинскую школу (если употребить американскую терминологию) до становления врачом, а потом специа-листом - может, думается, послужить некоей моделью, отражающей не все, разумеется, но главные закономерности этого процесса. Вместе с тем, очевидно, что многие частности и статистические показатели не могут иметь универсального значения, тем более, что в данном случае речь пойдет о весьма специфическом учебном заведении.
