Олег Шляговский - Поэзия – лекарство и яд гениев, или Исповедь реабилитанта
А Гейне тяжело переживал процесс наследственного дележа. В то время он писал такие строки:
"Да не будет он помянут!
Ни в речах, ни в книгах братья!
Смрадный пес во гроте смрадном
Да сгноят тебя проклятья!”.
В добавление к постоянным житейским неурядицам он увлекся политикой, сдружился с Марксом. Начал выступать против религии:
"Я не знаю, кто тут прав,
Пусть другие то решают,
Но раввин и капуцин
Одинаково воняют”.
Духовная болезнь Гейне – это глубокое отчаяние от того, что нет просвета в жизни, что зло побеждает, а добро обречено на погибель. И религия не могла принести ему ответа на мучившие больного вопросы:
"Отчего под нашей крестной
Весь в крови влачится правый?
Отчего везде бесчестный
Встречен почестью и славой?”
До Гейне мы с вами рассматривали отношение Гете к страданиям. Он, в отличие от своего соратника по перу, относился к страданиям, как к возможности встретиться с собой неподдельным и настоящим. Что и послужило для Гете одним из эликсиров, продляющих человеческую жизнь.
Итак, в разгар наследственного дележа в 1846 году поэта поразила тяжелая болезнь и приковала его к постели. Через четыре года в 1850 году один из друзей после того, как побывал у больного, так описывал состояние поэта: "Меня, конечно, спросят, действительно ли еще Гейне пишет? Да, он пишет, он творит, он непрерывно сочиняет стихи; быть может, за всю свою жизнь он не был так творчески настроен, как именно теперь".
Гейне непрерывно диктовал своему секретарю мемуары и писал стихи. Сам Гейне так вспоминал о своем пребывании в болезненном состоянии: "Лежа в сильнейших судорогах в течение всей своей болезни, я все время занимался умственной работой, хотя врачи и считали, что это вредит мне. Но я думаю, это, наоборот, значительно содействовало тому, что мое состояние не ухудшалось еще больше. Я никогда не замечал, чтобы напряженная работа мысли вредно влияла на мой организм; она действовала скорее так же благотворно, как радость и веселое настроение".
Мне кажется, что одного такого высказывания гениального поэта уже может быть достаточно для того, чтобы сделать один единственно правильный вывод: поэзия – это сильнейшее лекарство при любом душевном и телесном заболевании. И если она не в силах полностью излечить человека от выпавшего на него недуга, то, по мнению Гейне, хотя бы не даст состоянию ухудшиться еще больше. В некоторых случаях этой задержки в ухудшении состояния вполне хватает, чтобы собрать все силы и с помощью врачей победить болезнь.
За 9 лет будучи прикованным к постели Гейне доказал великую силу поэтической самотерапии, создав за эти годы не одно гениальное произведение, тем самым сдерживая натиск тяжелой болезни.
Джордж Гордон Байрон
Байрон, Джордж Гордон (1788–1824) – один из величайших английских поэтов-романтиков. Родился 22 января 1788 в Лондоне. Его мать, Кэтрин Гордон, родом шотландка, была второй женой капитана Д.Байрона, первая жена которого умерла, оставив ему дочь Августу. Капитан скончался в 1791, успев растратить большую часть состояния жены. Джордж Гордон появился на свет с изуродованной стопой, из-за чего у него с раннего детства развилась болезненная впечатлительность, усугубленная истерическим нравом матери, растившей его в Абердине на скромные средства.
Когда он начал ходить, то мать обнаружила, что ребенок хромает. Он мог стоять только на носках. Для него заказывали специальную обувь, но он отказывался ее носить, предпочитая хромать. Представим себе только на минутку человека, которому при его хромоте, предлагают всего-то и сделать, что одеть другой ботинок, чтобы вывести себя из-под возможного саркастического словесного обстрела многих бездушных людей. Другими словами, предлагают намного более спокойную, без лишних волнений жизнь. Просто надо одеть другой ботиночек! А вы отказываетесь!? Значит вы согласны вызвать огонь на себе тех непорядочных людей, которых можете встретить на своем пути. Тем не менее вы это делаете!
Зачем!? С одной стороны, возможно в этом и есть доля детского неосознанного упрямства? А, с другой, при наличии в арсенале личности такого вида словесного оружия как поэтический божественный дар, открывается путь для свободного его применения. Какова истинная причина отказа Байрона носить, как сейчас говорится, терапевтическую обувь, для нас останется загадкой.
Одно ясно, что в итоге великий Байрон вместо терапевтической обуви выбрал лекарство более широкого спектра действия – поэтическую самотерапию. Потому как ни одну болезненную шутку в свою сторону, касающуюся его недуга он не оставлял без едкой эпиграммы в сторону обидчика.
Вообще Байрон был очень вспыльчив с детства. Как-то на замечание: "Костюмчик у тебя грязный"– он разорвал его на две половинки. Родители старались жить хорошо, но у них, ничего не получалось. Отец говорил о матери, что с ней можно жить только на расстоянии. От этого Байрон чувствовал себя еще более одиноко. Подрастая, он ощущал свое превосходство над остальными от осознания величия рода Байронов, что у него в роду были великие войны и мореплаватели.
В 1798 мальчик унаследовал от двоюродного деда титул барона и родовое поместье Ньюстед Эбби под Ноттингемом, куда он переехал с матерью. Мальчик занимался с домашним учителем, затем его отдали в частную школу в Далвиче, а в 1801 – в Харроу.
Изуродованная стопа, болезненная впечатлительность, истерический нрав матери все требовало поэтической самотерапии. Причем с самого рождения.
Несмотря на хромоту, Байрон с детства привык нападать первым, если его кто-нибудь оскорблял. При этом в драке он становился на цыпочки. При больной ноге так ему было легче перемещаться.
Но с детских времен, как я уже говорил, Байрон защищал себя не только силой своих мышц. На обиды он отвечал едкими стихами, когда противник был явно физически сильнее, и все равно уже посредством поэзии одерживал победу. И, несомненно, душевно восстанавливался после такой поэтической победы, сохраняя здоровье.
Тяжелая жизнь часто способствует раннему развитию интеллекта у ребенка. Счастливый ребенок живет беспечно и принимает от своих родителей готовые истины.
И вот вам доказательство правоты всего выше изложенного – уже в 1806 году, то есть когда Байрону было только 18 лет, он издает для узкого круга книжку "Стихи на случай".
Через год последовали "Часы досуга". Наряду с подражательными в сборнике были и многообещающие стихи. В1808 «Эдинбургское обозрение» высмеяло довольно самонадеянное авторское предисловие к сборнику, на что Байрон ответил ядовитыми строчками.
На первый взгляд, с точки зрения достижения оздоровительного эффекта у Байрона должно быть все отлично. Начал он писать стихи с раннего детства и творчество стало его жизнью. Остается вложить здоровый оптимизм в смысл написанного, и результат практически, как говорится, в кармане. Однако душевные терзания, которые при переложении на лист желательно закончить своей победой над ними, Байрон же доводит практически до смертного конца.
Стихотворение "Хочу я быть ребенком вольным…" написанное 15 января 1807 года, он начинает так:
"Хочу я быть ребенком вольным
И снова жить в родных горах,
Скитаться по лесам раздольным,
Качаться на морских волнах.
Не сжиться мне душой свободной
С саксонской пышной суетой!
Милее мне над зыбью водной
Утес, в который бьет прибой!…".
А вот заканчивает так:
Я изнемог от мук веселья,
Мне ненавистен род людской,
И жаждет грудь моя ущелья,
Где мгла нависнет, над душой!
Когда б я мог, расправив крылья,
Как голубь к радостям гнезда,
Умчаться в небо без усилья
Прочь, прочь от жижи – навсегда!
Проблема не решается, она во много раз еще усложняется. Слова"…прочь, прочь от жизни – навсегда!" очень похожи на пока еще словесную, но попытку суицита. Она пока еще не выражена, в каком-нибудь, направленном действии. Однако поэтически уже озвучена.
И это для юного поэта – не единичный случай в прописывании себе не только ранней смерти, но и самого будущего в целом.
В 1806 году он пишет стихотворение "Строки, адресованные преподобному Бичеру в ответ на его совет чаще бывать в обществе", в котором есть такие строчки:
"…Вашей храбрости, предки, он будет достоин,
В сердце память о ваших делах сохранит;
Он, как вы, будет жить и погибнет, как воин,
И посмертная слава его осенит…".
Написал он его в 18 лет, далее в 1824 все так и случилось – он жил, погиб как воин, и посмертная слава была ему наградой. Подробнее о 1824 годе я скажу ниже.
В июле 1811 года Байрон возвратился в Англию после длительного путешествия. Он привез с собой рукопись, написанной спенсеровой строфой автобиографической поэмы, повествующей о печальном скитальце, которому суждено познать разочарование в сладостных надеждах и честолюбивых упованиях юности и в самом путешествии. "Паломничество Чайльд Гарольда", изданное в марте следующего года, в одночасье прославило имя Байрона. На мнение читателей о том, что это произведение автобиографично, Байрон так ответил в предисловии к первой и второй песни произведения:
