Кирилл Родионов - Инсульт: до и после
Геморрагический инсульт
Геморрагический инсульт – это следствие прорыва крови из кровеносных сосудов в окружающую ткань головного мозга.
Чаще всего, до 60 % случаев, геморрагический инсульт становится осложнением гипертонической болезни на фоне атеросклероза сосудов. Кровоизлияние возникает из-за разрыва измененной артерии, и кровотечение может продолжаться от нескольких минут до нескольких часов.
Еще одна нередкая причина внутримозговых кровоизлияний – это разрыв так называемой артериовенозной мальформации, или, иначе, мешотчатой аневризмы, которая является особенностью строения сосудов и до возникновения кровоизлияния может никак себя не проявлять.
Реже кровоизлияние в мозг может быть вызвано заболеваниями крови.
При алкоголизме, когда нарушается функция печени и механизмы свертывания крови, также могут возникнуть массивные внутримозговые кровоизлияния.
В случае приема некоторых наркотиков, например кокаина, амфетаминов, нарушается строение стенки сосудов, и кровь может пропитывать окружающую мозговую ткань, просачиваясь прямо через стенку сосуда.
Как правило, геморрагический инсульт протекает гораздо тяжелее ишемического, и прогноз в этом случае более серьезен.
Инсульт в современном мире
Кто-то из политиков прошлых веков сказал: «Смерть одного – это трагедия, смерть миллионов – это статистика». И хотя все знают, что пожар легче предупредить, чем потушить, что болезнь легче предупредить, чем потом лечить, далеко не все своевременно задумываются о самом эффективном способе избежать инсульта – о первичной профилактике.
Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет… До сих пор приходится слышать от пациентов это присловье. Может, конечно, и так, но сложно себе представить, что кому-то захочется провести последние годы жизни лежа без движения, а иногда и потеряв речь, и чтобы кто-то кормил с ложечки и менял памперсы. Наверное, все же лучше делать для профилактики все, что зависит от нас? Или как?
Даже после того как инсульт уже произошел, полноценную вторичную профилактику проводят не более 10 % пациентов, то есть всего 10 человек из 100 заболевших.
Ежегодно инсульт впервые переносят около 16 млн человек, а 5,7 млн умирают от инсульта (данные за 2005 г.) Из оставшихся в живых до 60 % становятся тяжелыми инвалидами, 30 % имеют стойкие остаточные изменения и только 10 % возвращаются к полноценной жизни.
И хотя в XIX веке не было такой страшной и впечатляющей статистики (ее попросту никто не подсчитывал), однако внезапность и крайняя тяжесть заболевания, которое могли наблюдать удрученные очевидцы и родственники, позволили А. Дюма написать следующие строки.
«Страшны не только смерть, старость или безумие, – сказал Вильфор, – существует, например, апоплексия – это громовой удар, он поражает вас, но не уничтожает, и, однако, после него все кончено. Это все еще вы и уже не вы; вы, который, словно Ариель, был почти ангелом, становитесь недвижной массой, которая, подобно Калибану, уже почти животное; на человеческом языке это называется, как я уже сказал, попросту апоплексией».
Древние представления об инсульте
Самым древним упоминанием о болезни, напоминающей инсульт, можно назвать запись из древнеегипетских гробниц, которую ученые относят к XXV веку до н. э.
В 460-х гг. до н. э. Гиппократ упоминал об инсульте, описав случай потери сознания в результате заболевания головного мозга.
Позже Гален описал симптомы, которые начинаются с внезапной потери сознания, и обозначил их греческим термином «апоплексия», или «удар». С тех пор термин «апоплексия» достаточно прочно и надолго входит в медицину для обозначения как острого нарушения мозгового кровообращения, так и быстро развивающихся кровоизлияний в другие органы.
В начале XVII в. Уильям Гарвей изучил пути движения крови в организме, определил функцию сердца как насосную, описал процесс циркуляции крови. Эти знания заложили основу изучения причин возникновения инсульта и роли кровеносных сосудов в его формировании.
Описание инсульта в литературных произведениях
В классической литературе можно встретить упоминание о том, что героя произведения «хватил удар», или «апоплектический удар».
Например, Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо» показал, как может повлиять эмоциональный фактор на развитие инсульта:
Сердитый голос барина
В застольной дворня слышала;
Озлился так, что к вечеру
Хватил его удар!
Всю половину левую
Отбило: словно мертвая
И, как земля, черна…
Пропал ни за копеечку…
Поразительно реалистично Л. Н. Толстой в романе «Война и мир» изобразил клиническую картину инсульта. Не вдаваясь в медицинские подробности, автор правдиво и точно описал внешние проявления этой болезни со всеми ее нюансами, в таком виде, в каком она воспринималась окружающими больного людьми, встревоженными и испуганными развившимся несчастьем:
«Навстречу ей продвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему, и в игре мелкими кругами света, падавшего сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидела, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.»
«Старый князь был в беспамятстве, он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что-то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и чувствовал потребность еще выразить что-то.»
«Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда-нибудь, или он говорил слишком многое… Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук… Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели».
А вот Александр Дюма описал в романе «Граф Монте-Кристо» один из редких вариантов инсульта. В современной медицинской литературе этот вариант называют «синдром запертого человека». В этом случае у пациента отсутствуют какие-либо движения при сохранении подвижности глаз и век. Часто в таких случаях возникает ошибочное представление, что человек без сознания, однако если диагноз поставлен верно, можно даже наладить контакт с больным. Например, взгляд влево – «да», взгляд вправо – «нет».
Итак, Александр Дюма о том, как болеет Нуартье де Вильфор, отец одного из персонажей, прокурора Жерара де Вильфора:
«Я покажу вам моего отца, господина Нуартье де Вильфор, одного из самых ярых якобинцев времен первой революции, сочетание самой блестящей отваги с самым крепким телосложением; этот человек если и не видел, подобно вам, все государства мира, то участвовал в ниспровержении одного из самых могущественных; он, как и вы, считал себя одним из посланцев если не бога, то верховного существа, если не провидения, то судьбы; и что же – разрыв кровеносного сосуда в мозгу уничтожил все это, и не в день, не в час, а в одну секунду. Еще накануне Нуартье, якобинец, сенатор, карбонарий, которому нипочем ни гильотина, ни пушка, ни кинжал, Нуартье, играющий революциями, Нуартье, для которого Франция была лишь огромной шахматной доской, где должны были исчезнуть и пешки, и туры, и кони, и королева, лишь бы королю был сделан мат, – этот грозный Нуартье на следующий день обратился в «несчастного Нуартье»…
…Бедный старик не может сделать ни одного движения, только душа еще теплится в этом человеческом остове, слабая и дрожащая, как угасающий огонь в лампе.
<….> Нуартье сидел в большом кресле на колесиках, куда его сажали утром и откуда поднимали вечером; перед ним было зеркало, в котором отражалась вся комната, так что, даже не шевелясь, – что, впрочем, было для него невозможно, – он мог видеть, кто к нему входит, кто выходит и что делается вокруг. Неподвижный, как труп, он смотрел живым и умным взглядом на своих детей, церемонное приветствие которых предвещало нечто значительное и необычное.
