Светлана Савицкая - Ляпко: «Мои аппликаторы – здоровье без лекарств»
В квартире Софьи Леонидовны обитает настоящий волк – рыжеватая немецкая очень умная овчарка Джарик. Пожилая, интеллигентная, хрупкая, очень приятная в общении женщина скромным своим внешним видом не претендует на изысканность. Но тем она и изысканна во всем. И изыск этот не в прическе или угощении. А в том, что уже через пару минут вы чувствуете себя рядом с нею, как в надежном домике. Как под крылом. И не сразу понимаете, что всюду в этой квартире не стены, а старинные картины и книги.
Книжные шкафы как опоры, как колонны, как основа жизни, бытия, сознания и побуждения к творчеству окружат вас.
Нас с доктором Ляпко церемонно угощают чаем. Беседа ведется неторопливо и вдумчиво.
Софьюшка, как любезная хозяйка, дает возможность высказаться каждому гостю. Это черта чисто дворянского воспитания.
И даже Джарику позволено «дать лапу». Но во время первой встречи голос он не показывает, а лишь внимательно наблюдает за нами.
Николай Григорьевич знакомит Софью Леонидовну с аппликаторами.
Вообще-то, когда мы ранее встречались с нею, она никогда не жаловалась ни на какие болезни. Мы говорили обычно о литературе, искусстве, художниках.
И лишь перед доктором совершенно искренне стала сетовать на руку.
Вел себя очень деликатно-нежно и доктор. Он сделал Софье небольшой поверхностный массаж руки и позвоночника через одежду, помассировал пальцы. Рассказал, как дальше без него пользоваться своими подарками.
Интересно было наблюдать за этими двумя ангелами, когда они собрались вместе. От света их глаз по квартире Софьи происходило видимое движение весеннего воздуха. Запахло свежестью распускающихся верб. Мы все улыбались от какого-то неземного спокойного счастья.
Мы еще некоторое время путешествуем по дому. И не хочется расставаться. Софья Леонидовна показывает полотна с изображением матери и других родственников.
– Прокофьев ваш родственник?
– Мой первый муж был сыном знаменитого композитора. Мы сейчас готовим книги Прокофьева для передачи в его музей.
Николай Григорьевич с блаженством впитывал волшебный воздух сказочного дома. А Софья в ответ гладила колючие аппликаторы, как будто это были живые шкурки ежиков, поглядывая с нежностью на доктора из Донецка.
Они явно друг другу понравились с первого взгляда. Софья Леонидовна, которая вообще-то не любит фотографироваться, сама предложила сделать снимок на память с доктором.
Он не посмел, но я для него выпросила автограф на ее книге «Приключение желтого чемоданчика».
– Ну я же вам говорила, что она ангел, а вы не верили! – воскликнула я, когда мы возвращались к машине.
– Да, она ангел! – подтвердил Николай Григорьевич. И как я, улыбался до самого дома.
А потом были многочисленные звонки и заботы о ее здоровье. И в следующие приезды – теплые встречи. Книги и фотографии на память. Сеансы массажей. И сбывшиеся сны о чемоданчиках. Даже о желтых, наполненных медицинскими специфическими вещами, что привозил наш друг из Донецка.
– Ляпко – душечка и лапочка. Когда он снова будет у нас на Чаянова в Москве? – каждый раз говорила Софья Прокофьева.
Но это уже была совсем другая сказка.
Глава 15
Зеленый чемоданчик для внучки Фета
Хорош ли, плох – но я поэт,
И прадед был мой все же Фет,
Как эстафету эстафет
Мне лиру передал поэт.
Н. Н. Горбачева, правнучка Афанасия ФетаЕй исполнилось восемьдесят семь, когда Наталия Николаевна нашла меня «как сказочница сказочницу». Нашла интересно. Через мой музей сказок в Салтыковке. Она связала собственными руками трех куколок к моим сказкам. Не выше ладони. Они в забавных, сплетенных затейливым крючком шляпках! Мордочки веселые. Шухарные! Такую мелкую технику можно увидеть лишь в музеях, где выставлено рукоделие дворянских да боярских дочек трехсотлетней давности!
Поразили непосредственность и еще… быстрое реагирование на ситуацию. Жесткая работоспособность. Искренность. Она уговаривала приехать на 75-летие ее творческой деятельности в город Королев.
Много раз часами мы зависали на телефонных трубках. Ей было интересно рассказать об уникальной своей жизни. Мне – послушать. Напитаться задором бодрости. Юмора. Восторга от всего увиденного моей милой и такой полюбившейся правнучкой Фета.
Каюсь. Редко выбиралась в Королев. Хотя душою мы близки.
А потом мы оказались у нее с Ляпко, ведь, кроме всего прочего, меня огорчала ее нога.
В подарок Николай Григорьевич подготовил уже не желтый, а зеленый чемоданчик с вышивкой «Горбачевой Наталии Николаевне, талантливой сказочнице с благодарностью за творчество».
И он был прав. Еще бы! Она ведь правнучка Фета, и это был не просто поэт, а поэт высокого слога!
Наши беседы до́лги. О чем?
О том, как девочка Тата в 1935 году сотворила первый рукописный сборник стихов и назвала его «ПАПЕ ОТ ТАТЫ», и уже 75 лет идет поэтическими межзвездными тропами. О том, что иногда вдруг распахивается дверь и на пороге оказываются незнакомые люди с охапкой алых роз. Они восклицают:
– Фет любил именно такие!
В следующий раз мы именно с розами приезжаем к ней! А как же? Разве можно нарушать традиции? Розы приезжают и от меня. И от тех, кто со мною в это время рядом. Какая разница? Главное – розы! Они свежи. И хороши!
Теперь о родстве.
Не имея своих детей, А. А. Фет всю нерастраченную отцовскую любовь отдал деду Наталии Николаевны, Владимиру Николаевичу Семенковичу, «любезному племяннику своему», как назвал его Фет.
По завещанию передал конезавод и все литературное наследие. Семенкович на правах наследника и провожал его в последний путь в родовом Клейменове.
Поэтому Фет, когда мы с Ляпко у нее в гостях или просто говорим с нею, находится незримо рядом.
На Большой Никитской в доме 53 расположился ЦДЛ. А дом 22 принадлежал когда-то семье Фета.
Занятен тот факт, что Семенкович, продав имущество, приобрел усадьбу Васькино, став на десять лет ближайшим соседом Чехова.
Кстати, именно Антон Павлович как врач принимал роды матери Наталии Николаевны Катерины, то есть младшей дочери Семенковича. В одном из писем к Лике Мизиновой Чехов пишет, что «не успел приехать, за ним послали лошадей, и он должен был принимать роды у соседей». Ребенок шел неправильно. Вперед ручкой. Чехов развернул ребенка и помог ему появиться на свет. Головка приросла ухом к плечу, а левый глаз не открывался. Благодаря Чехову мама Наталии Николаевны прожила до 88 лет!
Катерина после станет выдающейся красавицей того времени и даже будет иметь честь танцевать на балах с Николаем II.
Объяснять не надо, почему и за что экспроприировали все имущество наследников Фета, оставив «бомжами» того времени.
Их поселяют на Пресне в 29-м доме. Соседом теперь оказывается Маяковский. Его адрес Пресня, 34…
…Наталия Николаевна последние годы «не выходная». Ей за 90. Одна нога отекла очень сильно и потеряла чувствительность. Вторая – сухая. Дает облегчение лишь лечение настойкой пихты и еще наш чемоданчик Ляпко.
Она сама, знаете, какая? Воздушная и легкая, как балерина. Талии такой девочки позавидуют! А еще чистенькая. Аккуратненькая. И волосы белые, как лунь. Напоминает колдуньюшку. Точно-точно. Особенно когда смеется над собою:
– Вот, Светочка Васильевна. И забавно мне делается над своею старостью, и от того, что зубов не стало к девяностому-то году! Рот провалился. И нос не слушается. То в кружку упадет, то в миску! Ух! То крошка изо рта вылетит. Ни дать ни взять – Баба-яга! Ха-ха-ха!
К тому же нас встречает черный кот Макс. Очень разговорчивый. Вьется вокруг. Но на руки не дается. Огромный. Старый. Ворчун. Глаза желтые!
Макс неожиданно прыгает на колени. Начинает ласкаться. Наталия Николаевна удивлена. Чуть ли не первый случай, чтобы кусачий ее своенравный Макс так реагировал на незнакомок. Она даже ревнует. Отзывает негодника, кормит рыбной икрой. Успокаиваю, что ничего в этом нет предосудительного. Пес Софьи Прокофьевой, например, немецкая овчарка, которая облаивает всех на улице, встречая меня, обе лапы сразу – на грудь и лижет щеки в знак высшей любви и покровительства.
На подарок Ляпко она практически не отреагировала. Есть такая категория людей, которые сами любят дарить подарки. Но вот чудеса. Уже на следующий день раздался звонок. С патетическим восторгом Наталия Николаевна прочла:
– Н. Г. ЛЯПКО, СОЗДАТЕЛЮ ЧУДО-АППЛИКАТОРОВ!
Если будет устройств сотни тысяч на свете —
Только эти, лишь эти – прикол!
Лишь они помогают и взрослым, и детям:
Аппликаторы фирмы Ляпко!
Ну, казалось бы, что – в поясочках-цветочках
И в иголках колючих ежа,
Бесконечных каких-то неведомых точках…
И на этих иголках – лежать???
Чушь! Бредятина сивой какой-то кобылы! —
Так решила и я сгоряча.
Но потом, блажь когда уж во мне поостыла,
Да прошлась аппликатором – ох ча-ча-ча!
До чего ж хорошо – спину жжет: разогрела!
Хорошо и отекшим ногам!!!
Девяносто!
А мне умирать расхотелось!
Мне вновь «надцать»!
Клянусь в этом вам.
И уже в устной форме она с восторгом долго-долго рассказывала о своих открытиях:
