Роберт Твиггер - Злые белые пижамы
«Что ты думаешь о Сасакава?» — спросил я Сару.
«Плохой человек», — сказала она, мельком оглянувшись.
Без сомнения, Сасакава бессмысленно твердил о взглядах Тессю относительно служения родине: «Забудьте о себе, держите в своем сердце ваших соотечественников, а уста держите закрытыми. Никогда не служите своей родине тем или иным путем и тогда вы действительно послужите родине.» Но в устах Сасакава эти слова были пусты. Этот человек весьма очевидно обеспечил свое собственное будущее за счет других. Тессю нет. Он умер бедным, и когда его жена спросила, хотел ли он сказать какие-нибудь слова своим потомкам, он был достаточно мудр, чтобы ответить: «Нет».
Сасакава продолжил бы устанавливать бутафорские памятники самому себе и своей семье, демонстрируя в камне и бронзе, что его политика гангстера, далекая от идеалов самурая Тессю, одержала в Японии победу. Когда японцы были милитаристами, Сасакава потрясал своим мечом, теперь же он для мира во всем мире встряхивал своим чаном милосердия. Он был влиятельным человеком и возмутителем толпы, ничего больше, но кто в Японии чувствовал себя достаточно справедливым, чтобы критиковать его? В конце концов, он даже был казначеем в додзё Ёшинкан.
Проходя по пешеходному мосту над шоссе через Йойоги парк, мы могли видеть весьма четко вырисовывающийся подобно облаку конус горы Фудзи. Из-за загрязнений я никогда не видел эту гору из центрального Токио прежде. Но прекращение транспортного сообщения в новогодний период немного развеяло смог, позволяя увидеть ранее банальный, но ныне необычный легендарный символ Японии.
Чем можно объяснить японскую навязчивую идею с Фудзисан? («Сан» — альтернативное чтение слова «яма», гора, и не означает господин Фуджи.) Я размышлял об этом по ряду причин. Даже иностранцы, как я заметил, втягиваются в это навязчивое отношение к горе. Частично, возможно, это происходило потому, что очертания Фудзи, словно как у луны, были более огромны чем что-либо еще, были призрачны и невероятно очевидны. Каждый ищет Фудзи словно полную луну, утверждая, возможно, тем самым некоторый давний порядок во вселенной. Некоторые толкователи усматривают связь с Айнами (Фудзи — айнское слово), которые поклонялись горе. Коренные жители Японии, Айны почти полностью утратили свои индейские черты через смешение крови. Но то, что древние поклонялись горе, только толкают современную навязчивость на шаг назад.
В конце концов я вынужден заключить, что японскую одержимость нельзя объяснить с какой-либо точностью. Можно только обозначить явление. Нельзя объяснить сколь-либо удовлетворительно такие всевозможные явления, как: почему белый цвет безусловно самый популярный цвет автомобилей в Японии; почему девушки всегда спят в своём исподнем; почему люди в японских поездах двигаются к углам, а не к дверям, как только там становится свободно; почему водители автобусов носят белые перчатки; почему японцы находят парики и плешивость невероятно забавными; почему теория внеземной жизни имела успех, а Черепашки Ниндзя с треском провалились в Японии; почему школьники фактически любили носить свою униформу (в опросе, который я провел, 70 процентов учащихся сказали, что они предпочитают носить в школу их униформу, а не их собственную одежду); почему японские мужчины хлюпают, когда едят лапшу; почему они читают комиксы с извращенными фантазиями; почему они считают парфюм прикрытием запаха пота.
Вы можете попытаться ответить на эти вопросы, что большинство журналистов и толкователей и делает. Но все, в чем они преуспели — это интересная интерпретация, одна возможная точка зрения среди множества одинаково правдоподобных объяснений. Япония — мечта конструктивного антрополога, страна, где каждое сложное разъяснение верно, и поэтому, будучи расширенным, ложно.
Когда Сара хотела досадить мне, она обычно говорила: «Ни один житель Запада не сможет когда-либо понять Японию.» И Мастард никогда не прощал японских учителей, которые говорили: «Ни один иностранец не может действительно понять айкидо.» Проблема частично кроется в переводе. «Понимать» в Японии означает испытывать что-либо таким же образом, как другой человек. Понимание означает сочувствие. Для жителей Запада понимание заключается больше в успешном взламывании кода. Японец, который говорит, что Запад никогда не поймет Японию, подтверждает уникальный опыт существования как члена культа Японии. Фактически он говорит: «только японец может быть японцем».
Житель Запада, который говорит, что не понимает Японию, может подразумевать также, что к нему никогда не будут относиться как к японцу. Он может также подразумевать и то, что его объяснение японского поведения кажется ему произвольным и шатким в лучшем случае.
Я полагаю, что это происходит потому, что в Японии ассимилирующая культура, которая выбирает и впитывает в себя из культур Китая, Кореи, Англии, Франции, Германии, Соединенных Штатов и Африки. Критерием для этого служит убеждение, что нравятся не некоторые основные отечественные японские устоявшиеся вкусы, но непосредственно импортные продукты.
Даже знание всех истоков японизированных продуктов и концепций только немного помогает в объяснении этого — следствие поиска новизны, в конце концов, чудаковатой природой японцев, взволнованных самыми ранними посетителями Японии.
Как вы можете объяснить потрясающую популярность на сумки Хантинг Ворлд? Стандартное объяснение состоит в том, что день за днем приходя в суд, учтиво выглядящий и в конце концов осужденный, служащий-убийца, и это было экранизировано, каждый раз заходя в здание суда, нес с собой сумку Хантинг Ворлд. После громкого судебного разбирательства продажи сумок Хантинг Ворлд стремительно взлетели, конкурируя даже с Луи Виттоном.
Но почему это обрело общенациональную популярность? В конце концов любое объяснение зарывается в песок, испаряется. В конечном счете можно только с надеждой наблюдать и описывать все это, оставляя возможность объяснения тем, кто предпочитает комфорт правде.
Японцы полагают, что увидеть в канун Нового года гору Фудзи — это удача. Фрейдисты были бы удивлены, узнав, что сновидения о белой змее также считаются удачливыми, они означают, что вам будет сопутствовать богатство. Я не мечтал о горе, но остановился поглазеть в книжном магазине Сэйбу, следуя по пути через станцию Икебукуро. Я выбрал там книгу о путешествии по Японии, которая начиналась со слов автора о том, как он стремился вернуться в Японию, потягивать теплое сакэ и увидеть гору Фудзи. Вздорная ерунда, думал я, хотя, с другой стороны, эта гора не походит ни на какую другую гору, которую вы когда-либо видели.
Разбивание зеркала
«Обычно для поддержания своего внешнего вида в порядке бывает достаточно ухаживать за собой, смотря в зеркало. Это важно. Внешность большинства людей невзрачна, потому что они недостаточно хорошо смотрят в зеркало.»
ХагакурэЯнварь
Зеркала. Зеркала есть в Японии повсюду. Мальчики, так же как и девочки, носят всюду с собой карманные зеркальца, чтобы убедиться лишний раз, что на лице не растет неприглядный прыщ. Торговые центры здесь — отграниченные зеркалами террирории, чтобы заценить себя и спешащих мимо других. Одна стена додзё была полностью в зеркалах, как в балетной школе, и Малыш Ник никогда не оставлял привычки поглядывать на себя во время исполнения техник, чтобы видеть то, как он смотрится. Даже лысый и выдержанный Сато поглядывал одним глазом на зеркало во время обучения, выказывая неожиданную самовлюбленность. Наоко, моя непослушная ученица, всегда была с зеркалом, и однажды я вынужден был реквизировать его, потому что она пускала солнечных зайчиков мне в глаза.
Нонака сэнсэй застала меня в учительской. Она прошептала заговорчески, что есть некоторые новости. Я прошел с ней до того места, где хранился зеленый чай и, под прикрытием приготовления чая, она поведала мне следующую историю.
— «Паршивая овца» была опозорена, — сказала она. Она назвала Наоко «паршивой овцой» по-английски. Нонака сэнсэй владела внушительным багажом английских идиом и очень любила использовать их при мне.
— Как? — спросил я.
Нонака оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что никто не не может подслушать нас в комнате.
— Медсестра сказала мне. Девочка была опозорена. Она пошла к медсестре, потому что она была слишком испугана, чтобы идти к семейному доктору.
— Почему? — спросил я, начиная получать более-менее ясную картину.
— Она была неразборчива в связях. «Паршивая овца» повержена.
— Она подцепила венерическую болезнь? — спросил я. Хотя я воспользовался словом, обозначающим сифилис, байдоку, единственным соответствующим из тех, что я мог подобрать.
— Как? Вы знаете это слово? — спросила Нонака сэнсэй, с нескрываемым интересом и небольшим осуждением.
