Роберт Твиггер - Злые белые пижамы
Там был музей и потрепанные реконструкции, но я бы сказал, что сингапурцы хотят забыть войну. С учетом того, что очень много японцев приезжает в Сингапур в шопинг-туры, это мудрое решение. И хотя малайзийские старшеклассники знают про Хиросиму, я никогда не встречал японского подростка, который бы знал про Чанги или про железную дорогу смерти. Чувство вины ставит на атомную бомбу и, очевидно, выигрывает.
Там была фотография Малайзийского тигра, генерала Ямашита, в полный рост. Я сфотографировался рядом с ним.
Во время войны Канчо миновал Сингапур на пути на Борнео. В своей автобиографии он говорил, что слабость Японии отчетливо проявлялась в том, как молодые японские офицеры купались в роскоши: «Да у меня и у самого даже был граммофон с иглой и тонармом из чистого золота… Это распущенность нравов и послужила причиной поражения Японии в войне»
Я посетил Отель Кокпит — любимое место Криса, чтобы посидеть на балконе, смакуя шум дневного ливня. Но был уже вечер, было влажно и прохладно, хоть дождя и не было. Я выпил два коктейля, Сингапурских слинга, но от них только одурел и расстроился.
Я поймал такси в аэропорт. Кого я обманываю? Что бы сказал полковник Х, если бы узнал, что я позволяю япошкам себя превзойти? Я должен вернуться. Я должен испить эту чашу до дна.
В самолете я решил, что буду идеальным сеншусеем. Я буду говорить «осс» громче всех, каждый бросок делать так хорошо, как могу, поддамся безумию армейского порядка. Попытка отстраниться от процесса провалилась. Ты не можешь одновременно тренироваться и спокойно наблюдать свысока за тем, что происходит.
Я почувствовал, что успокоился. Моя ненависть к Мастарду поутихла, и я чувствовал себя достаточно сильным, чтобы продержаться до экзамена на черный пояс. Я должен брать пример с одного из учеников Тессю, Хасегавы, который был настолько неуклюжим, что не научился за пятнадцать лет делать прямой удар мечом. Тем не менее он упорно занимался и стал одним из лучших студентов Тессю, и даже давал Тессю фору в тренировочных поединках. Хасегава представлял собой пример того, как дух может преодолеть физические недостатки и его любимой цитатой было высказывание: «Если дух целостен — нет ничего невозможного.»
Как выжить
«К очень важным вещам надо относиться легко. Неважные же вопросы нужно рассматривать со всей серьезностью. В жизни человека есть только две или три по-настоящему важных вещи. Над ними следует размышлять в одиночестве, и это позволит относиться на людях к ним легкомысленно.»
ХагакурэЯ ассистировал Мастарду и стоял на ногах до последнего момента, вместо того, чтобы страховаться заранее, чтобы избавить себя от лишних неприятностей. Мастард кивнул с одобрением.
Когда пришла моя очередь проводить разминку перед тренировкой, я выкрикивал команды на пределе громкости. Раньше я не подозревал, что разминка позволяет зарядится энергией, пользуясь фактором толпы. Для того чтобы извлекать эту энергию, мне, правда, пришлось отключать часть мозга, ответственную за критическое отношение к происходящему. Затем следовало сосредотачиваться только на том, что будет происходить в течение ближайших нескольких минут. Остальные сеншусеи выглядели, как толпа усталых стариков. Возможно, раньше на это просто не обращал внимание. Неделя свободной жизни грела мне сердце, как чужой секрет. Знание того, что за дверями додзё есть другая жизнь, которой стоит дождаться, должно обязательно помочь продержаться последние месяцы.
В то время, пока я отдыхал в Малайзии, я также обдумал решение еще одной проблемы. Я понял, что нужно сделать с непослушной ученицей, Наоко. После длительного размышления, я решил, что не буду делать за японских преподавателей грязную работу. Это было бы слишком щедро с моей стороны. Но методику преподавания придется изменить.
Я сказал г-ну Вада, что я не стану запрещать Наоко посещать мои уроки.
— Если ситуация ухудшится, мне придется это сделать, — сказал я. Я заметил, что г-н Вада снова надел очки. Он, очевидно, был очень занят. Слегка кивнув в мою сторону, он побрел из учительской. Теперь если мой план провалится, мне не следует ожидать сочувствия от японских преподавателей. Что бы я ни сделал, лучше бы ему сработать.
Я попросил г-жу Нонака посидеть на одном из моих уроков. Она была совсем маленькой женщиной, менее полутора метров ростом, но дисциплина на ее уроках была железная. Я был на ее уроках: пятьдесят девчонок молчат, как рыбы, пока их не спросят — великолепное зрелище!
— Как вам удается достичь такого эффекта? — Спросил я.
— Это моя классная комната, — ответила она, — не их. Это то, чего я хочу. Дети любят строгих учителей. И у меня хорошая репутация. — Ее крошечные черные глаза блеснули лукаво.
Репутация… Я даже не хотел думать, какая у меня репутация. Это также была одна из составляющих проблемы. Не хотел думать об этом, пока не стало слишком поздно.
Ученицы слегка оживились, увидев, что г-жа Нонака садится за заднюю парту. Девочки, конечно, вели себя очень хорошо. Г-жа Нонака ходила по проходу между партами и задавала непоседам вопросы с резкими и настойчивыми интонациями.
— Обычно они так себя не ведут, — сказал я в конце урока.
Г-жа Нонака зачитала с листочка бумаги свои заметки на тему того, как я должен изменить уроки.
— Они не понимают, что вы говорите, — сказала она.
— Некоторые из них понимают, — возразил я.
— Вам нужно снизить темп, и проверять, что все всё поняли.
— Хорошо, — сказал я, смирившись с ее мнением.
— Позвольте им готовиться перед уроком.
— Верно.
— Но, в целом, мне кажется, вы просто слишком умны для своего класса, — сказала г-жа Нонака. — Это совершенно обыкновенные девочки. А вы, как говорится, на голову выше остальных.
Как обычно, она говорила на своем великолепном, слишком чистом английском. Ее глаза светились теплотой. Ей удалось выполнить трудную задачу оценки моей методики с блеском, и она даже умудрилась мне польстить. Я вспомнил про инструкторов айкидо. Они обычно не разменивались на пустопорожние обсуждения.
В порыве вдохновения я проконсультировался с учебником фехтования, написанным Тессю. Особенно внимательно я прочитал «Семь правил победы»
1. Подавите ки противника.
2. Предвосхитите атаку.
3. Ответьте на атаку.
4. Остановите противника.
5. Разверните его энергию.
6. Завладейте инициативой.
7. Будьте гибки.
В следующий понедельник я повесил на стену в классе список «правил». Я написал на доске несколько простых фраз, и попросил всех несколько раз повторить их. Я заставил лучшую ученицу перевести их на японский. Затем мы еще раз повторили фразы, и еще раз. Потом я протестировал каждого на понимание этих выражений. Потом мы еще раз и еще раз их повторили. И тут внезапно прозвенел звонок. Это было так просто!
Мои уроки теперь копировали с точки зрения методики тренировки айкидо. Первые десять минут каждого урока начинались с повторения базовых фраз с особым вниманием к произношению. Я также придумал фразы — «якоря», которые заставлял повторять снова и снова: «Произношение очень важно», «если сомневаешься — постарайся предположить», «радуйся возможности ошибиться». После повторения базовых фраз следовали мини-диалоги. Мини-диалоги были аналогами базовых техник в айкидо. Сначала мы практиковались группой, затем весь класс разбивался на две группы, а потом на пары. Процесс был совершенно механическим. Затем в конце урока шли ответы на вопросы, если вопросов не возникало, мы еще раз повторяли базовые фразы. Конечно, это было жутко скучно, но этот метод работал. Ни у кого не было времени, чтобы отвлечься на Наоко. Для того, чтобы компенсировать скуку, я вкладывал нереальное количество энтузиазма в процесс. Я мог поклясться, то становлюсь учителем до мозга костей. Но самое главное, что это работало.
Для того, чтобы «подлизаться» к Мастарду, я вместе с Крисом поехал смотреть выступление Мастарда в додзё Такэно. Для этого надо было сесть на поезд и проделать двухчасовой путь из Токио в горы. Рэм также поехал, усадив Бена на заднее сидение своего мотоцикла.
В программе выступлений иностранцы именовались «голубоглазыми самураями». Это было примерно так же уважительно, как если бы японцев-участников Масленичных игр именовали бы «узкоглазыми мастерами-городошниками». Однако цель организаторов была достигнута — иностранцы чувствовали себя польщенными, а японцы могли украдкой хихикать над нелепостью формулировки. Такэно лично представил Мастарда. Он охарактеризовал Мастарда как одного из своих самых преданных студентов, но, однако, не преминул съязвить в его адрес: «а также Мастард является живым доказательством того, что ваша походка не влияет на ваш талант айкидоки», намекая на походку Мастарда на улице, отличающуюся от его высокомерной походки в додзе, где он как бы слегка приседал, выглядя немного по-обезьяньи, угрожающе.
