Иван Тимошкин - Как уничтожили «Торпедо». История предательства
– Валентин Козьмич, на протяжении практически всей своей тренерской карьеры вы, если не ошибаюсь, вели поиски диспетчера – но, в общем-то, безуспешно…
– Не сыпьте соль на раны. Найти такого игрока – это как клад откопать. И счастлив тот тренер, который имеет в своем распоряжении такого футболиста. Уверен, воспитать диспетчера практически невозможно – им надо родиться.
Именно из-за этого в свое время я и приглашал в «Торпедо» опытных Сахарова, Буряка, Шавло. Да вот беда, все они были уже в возрасте и играли за нашу команду очень недолгое время. А что такое диспетчер, можно проследить на примере Федора Черенкова. Ведь и Шмаров, и чуть раньше Ярцев – игроки, в общем-то, невысококлассные – забивали много мячей именно благодаря передачам этого уникального футболиста. Я сплю и вижу во сне такого игрока в своей команде.
– Какие футболисты вам ближе по духу – те, кто строго выполняет ваши требования, или те, которые имеют свою точку зрения и пытаются отстоять ее на поле во время игры?
– Понимаете, существует определенная игровая дисциплина. Что должен обязательно сделать игрок? Подстраховать партнера, вовремя открыться, при потере мяча успеть вернуться назад и так далее. Если футболист все это выполняет, а сверх того пытается еще и импровизировать – дай бог, я никогда не буду против. Главное, чтобы импровизация не была лишь ради самой импровизации. Игрок не должен красоваться на поле, он должен работать на команду.
– По каким критериям следует оценивать работу тренера – по местам, занимаемым командой, по количеству подготовленных для различных сборных футболистов или по качеству игры?
– Учитываться должно все. Но обычно все-таки превалирует результат. Конечно, без хорошей игры очки набирать можно, но занять высокое место нельзя. Другое дело, какую команду ты тренируешь, как относятся к ней в городе, насколько отлажено хозяйство клуба… Я тренирую «Торпедо». Это прежде всего команда завода, а не города или республики. Да, ЗИЛ делал и делает для своего клуба все, но нам сложно конкурировать, допустим, со «Спартаком» или киевским «Динамо». Приведу простой пример. В этом году мы приглашали к себе Радченко. Он думал-думал, но перешел все же в «Спартак», хотя условия у нас ничуть не хуже, а может быть, и лучше. Почему? Потому что «Спартак» – более популярная команда. Та же история в свое время была с приглашением Колотова, Шмарова и многих других. По этой же причине у нас мало болельщиков.
– Как считаете, вы лично за эти годы отдали «Торпедо» все, что могли?
– Ответ на этот вопрос вытекает из того, о чем я только что говорил. В моих силах постоянно занимать 4—5-е места. Можем, конечно, по случаю, подняться на третью или даже первую строчку таблицы, но в следующем году – откатиться и на шестую-восьмую. Почему? У команды нет стабильности в игре. И ее не будет без подбора высококлассных игроков – до тех пор пока не сложится коллектив, который сможет сыграть в одной игре на пятерку, в следующей на четверку, а потом опять на пятерку. Почему киевское «Динамо» так сильно выступало в 1970—1980-е годы? Да потому, что собирало самых талантливых игроков со всей Украины. Ну разве можно было нам на равных соперничать с таким суперклубом? Конечно, у меня были ошибки и некоторые сомнения, влияющие на результат. Но у кого их не было? Я сейчас говорю о проблеме в целом.
– Тем не менее в предыдущие годы на страницах газет в адрес автозаводцев нет-нет да и мелькало несколько разочарованное: «Ужель то самое «Торпедо»?» Подразумевали, естественно, команду образца 1960-х. А о чем мечтаете вы? Хотелось ли вам повторить тот образец или вы стремились и стремитесь создать нечто иное?
– Конечно, я был бы не против создания подобной команды, но надо быть реалистом. Не имея в своем распоряжении футболистов вроде Эдуарда Стрельцова, Валерия Воронина или Виктора Шустикова, думать об этом значит быть утопистом. Команда моей мечты? Она должна состоять из игроков, умеющих воплощать на поле идеи тренеров. А для этого нужно, чтобы у футболиста была не только светлая голова, но и умение осуществить задуманное. Все эти годы мы держались исключительно на строгой дисциплине и полной самоотдаче. Такая игра может показаться малопривлекательной, но, чтобы она стала иной, нужны личности.
– Часто ли у вас случались ситуации, когда от результата предстоящего матча зависело ваше будущее в команде?
– Конечно. Раза три такие матчи удавалось выигрывать, а вот в двух случаях меня – под предлогом отправки на учебу или стажировку – отстраняли от руководства командой.
– Вы считаете себя удачливым тренером?
– С одной стороны, да, поскольку мне посчастливилось много лет проработать в одном клубе. Повезло и в том, что в «Торпедо» я был на 99 процентов связан только с учебно-тренировочной и воспитательной работой. Хозяйственные, житейские и другие вопросы – бич многих наших тренеров – решались заводом и начальником команды Юрием Золотовым. Конечно, у нас есть такие тренеры, которые преуспевают только в хозяйственных и финансовых делах. Думаю, это непрофессиональный подход к делу. С другой стороны, у меня была мечта попробовать себя в другой команде.
– Такие предложения поступали?
– Да, и неоднократно. Звали в тбилисское «Динамо» – команду интересную, самобытную. Уйти из «Торпедо» самому не хватило духу, а в тот момент меня не увольняли.
– Лет пять назад в одной из бесед с журналистами вы сказали, имея в виду «Торпедо» образца 1986–1988 годов, что еще никогда в вашем распоряжении не было таких талантливых игроков. А что думаете о нынешнем поколении?
– Боюсь ошибиться, но мне кажется, что сейчас состав еще лучше, сильнее. Есть много способной молодежи – и в «основе», и в дубле. Люди, в общем, имеются. Надо только суметь сделать из них нечто такое…
– Команду вашей мечты?
– А почему нет?»
Интернетовский коллаж сразу после переименования в ФК «Москва»
А теперь – несколько необходимых дополнений. Пожалуй, ни у одного отечественного тренера не было такой долгой и в общем-то счастливой судьбы, как у Иванова. Такова уж психология этого государства в государстве по имени ЗИЛ. Все генеральные директора любили повторять, что команда «Торпедо» – один из цехов завода. А Иванов был вроде крепкого начальника этого цеха. И высшему руководству ЗИЛа, как ни странно, по большому счету не было нужно, чтобы он из года в год делал команду чемпионом страны. Достаточно было блеснуть пару раз, обыграть «Спартак», московское и киевское «Динамо» и в придачу к ним ЦСКА. Его ценили, повторюсь, как руководителя цеха или даже корпуса из шести цехов, но не как тренера, способного вывести команду в лидеры или создать ансамбль, своей игрой доставлявший бы эстетическое удовольствие. Именно поэтому, несколько раз выгоняя его, руководство завода все равно неизменно возвращалось к нему. Иванов постоянно что-то пробивал для команды и игроков: повышение зарплаты, машины, квартиры, места в детских садах для детей футболистов и тому подобное. Это очень нравилось зиловскому начальству, которое и само все время что-то выбивало в различных министерствах: металл, станки, оборудование, фонды… То есть он был подобен руководителям предприятия, был для них своим человеком, коренным торпедовцем, автозаводцем. Именно в этом и заключается феномен Иванова. К тому же Валентин Козьмич никогда не лез на рожон. В его памяти крепко-накрепко засела некрасивая история увольнения Виктора Маслова – за второе место и проигрыш финала Кубка СССР, после золотого дубля.
Что касается отставок, неизбежных в тренерской судьбе, то сам он впоследствии относился к ним с юмором. Вот какой случай произошел однажды в торпедовской раздевалке. Там при входе всегда стояло кресло, на котором сидел только Иванов – как главный тренер. И вот однажды новый игрок, не знакомый еще с командными традициями, после одного из матчей плюхнулся в это кресло. Валентин Козьмич, увидев это, быстро подошел к нему и сказал: «Ты чего здесь уселся? Меня из этого кресла выгоняли уже несколько раз, так теперь и ты решил подсидеть меня?»
Одним из самых сильных качеств Иванова-тренера, безусловно, являлась психология. Он не был великим тактиком, как Бесков, или стратегом, как Лобановский. Нет, на мой взгляд, он, став тренером, так и не смог побороть в себе игрока. Уйдя из большого футбола и уже через полгода возглавив команду, Валентин Козьмич душой и телом остался там, на поле. Он и на скамейке запасных вел себя, как только что замененный и потому еще находящийся в игре футболист. Поэтому-то, когда у кого-то что-то не получалось, Иванов частенько в сердцах восклицал: «Ну что, мне самому выйти на поле?!» На что, кстати, болельщики с трибун откликались мгновенно: «Давай, Козьмич, выходи – все равно лучшим будешь. А этих к нам в литейку отправляй – на перевоспитание». Вообще его взаимоотношения с игроками – это отдельная тема, достойная специального исследования. Он мог наорать, иногда даже оскорбить футболиста, а потом, как ни в чем не бывало, по-дружески поговорить с ним – как равный с равным. Позволял спорить с собой, понимал шутку, сам любил рассказывать байки из истории команды.
