Игорь Бойко - Бей-беги: Наше время. История английского футбола: публицистические очерки
Игроки не любили атмосферу нового стадиона. На «Плау Лейн» благодаря близко расположенным трибунам они вместе с болельщиками составляли единое целое. Соперник попадал в кольцо ненависти, чувствуя агрессию и с трибун, и на поле. Здесь же все это пропало, и Лори Санчес верно подметил, что для «Уимблдона» каждый матч превратился в выездной. Команда упала духом, потеряв к тому же таких лидеров, как Деннис Уайз и Винни Джонс. Заметно утратил интерес Джон Фашану, который за время недолгой работы менеджера Питера Уита успел потребовать трансфер. После расставания с Бобби Гулдом назначение в качестве менеджера Рэя Харфорда оказалось удачным. Команда в сезоне 1990/91 поднялась на седьмое место, хорошо начала сезон на «Селхерст Парке», Харфорд сделал удачное приобретение в лице форварда Робби Ирла. Но он не смог отказаться от предложения щедрого Джека Уокера, став ассистентом Кенни Далглиша в «Блэкберне». По совету одиозного главы «Астон Виллы» Дуга Эллиса, Сэм Хаммам пригласил легенду этого клуба Питера Уита. Он оказался приверженцем жесткой дисциплины, но «банду психов» невозможно было заставить ходить строем, и чужак продержался всего 104 дня. И только после этого, в январе 1991 года, Хаммам предложил пост менеджера Джо Киннейру, одному из помощников Бобби Гулда.
Футбол в морге
Киннейр появился на свет в Дублине, а когда ему исполнилось семь лет, остался без отца. Вместе с мамой и четырьмя сестрами перебрался в Уотфорд, где очень рано пошел работать, чтобы помочь кормить семью. Носил газеты, служил посыльным, немного играл в футбол за любительскую команду «Сент-Олбанс», пока не попался на глаза легендарному менеджеру «Тоттенхэма» Биллу Николсону. Позже он перебрался в «Брайтон» к Брайану Клафу, однако из-за травмы связок колена вынужден был завершить игровую карьеру и начать тренерскую. Он работал в Дубаи, а затем стал ассистентом менеджера в «Донкастер Ровере», где его и застало предложение Бобби Гулда. «Банду психов» Джо полюбил сразу же. Он почувствовал себя своим в новом клубе, хотя после расставания с Гулдом не проявил особого рвения, чтобы получить его должность. Сэм Хаммам утверждает, что только поэтому он сразу не предложил Киннейру работу, и только после неудачного опыта сотрудничества с Питером Уитом понял, что Джо именно тот человек, кто нужен «банде».
Команда мгновенно приняла Киннейра. Он поощрял любые проделки, хотя умел быть требовательным. Джо смеялся громче всех, когда жертвой розыгрыша становился он сам. Во время первого совместного выезда игроки традиционно умыкнули кровать из его номера и, как оказалось, выбросили ее на улицу. Киннейр, опасаясь, что руководство гостиницы поднимает скандал, если он заявит о пропаже кровати, спал на полу. «Если все эти безумства помогают нам победить, значит, так и будет», — заявил Джо прессе. Он сам делал все, чтобы вернуть команде атмосферу «банды психов». Например, предложил игрокам после каждого матча выбирать… худшего. В качестве наказания несчастный шел в Национальный театр на постановку пьесы Антона Чехова «Дядя Ваня». Кроме того, Киннейр стал инициатором возвращения в команду Винни Джонса. «Многие удивляются, зачем мне это. Но нам нужны ребята с крутым характером, а Винни именно такой», — объяснял менеджер. Сэм Хаммам был в восторге от Киннейра, видя, как он сумел преобразить команду, как он сам способен на безумства, защищая «Донс» — количество дисквалификаций Джо за оскорбления арбитров и официальных лиц зашкаливало. Все стало на свои места.
Кроме того, Киннейр пытался постепенно перестроить манеру игры «Уимблдона». Он считал опасной затеей следовать тактике длинных передач и навесов ради поддержания имиджа клуба. Соперники находили противоядие, к тому же летом 1994 года Джон Фашану, ради которого мяч и загружался «в этот гребаный миксер», перебрался в «Астон Виллу» (вскоре подозрение в организации фиксированных результатов поставит на игровой карьере Фаша жирный крест). «Донс» начали играть в пас, держали мяч на земле, даже шокировали всех победой в номинации «Фэйр-плей» в одном из сезонов, однако неукротимый дух, неуступчивость и жесткость никуда не делись. Винни Джонс заботился об этом, получая дисквалификацию за дисквалификацией и регулярно устраивая скандалы.
Команда Джо Киннейра демонстрировала неплохие результаты, дав основание мечтать о месте в еврокубках. В сезоне 1993/94 «банда психов» стала шестой, а Джо признали «Тренером года». В «Уимблдоне» появились добротные исполнители — Эфан Экоку, норвежец Ойвинд Леонардсен, Мик Харфорд, Дин Холдсворт, Уоррен Бартон, совсем еще молодые Джейсон Юэлл и Карл Корт. Нет, этого было недостаточно, чтобы сражаться за чемпионство, и Сэм Хаммам ничем не рисковал, когда пообещал болельщикам в случае завоевания титула бесплатные сезонные абонементы. Но чтобы «запугать до смерти кучку иностранцев» (мечта Киннейра), можно было рассчитывать. В сезоне 1996/97 «Донс» рвались в Европу по трем направлениям, однако на финише потерпели неудачу на каждом из них: восьмое место в чемпионате и поражения в полуфиналах Кубка Англии и Кубка Лиги. Впрочем, «Уимблдон», невзирая на все усилия менеджера и команды, не мог прыгнуть выше головы. В марте 1996 года, когда «Донс» опустились во вторую половину таблицы, Джо после «домашней» победы над «Ноттингемом» со счетом 1:0 жаловался: «Моя команда ненавидит «Селхерст Парк». Это как играть в футбол в морге. Чем скорее мы переберемся в Дублин, тем лучше».
Брошенная в отчаянии фраза подтвердила опасения болельщиков насчет слухов о переезде клуба. Слишком много их появилось в то время, чтобы не поверить в это. Обещания Сэма Хаммама «непременно вернуться в Мертон» так и оставались обещаниями. Из года в год разговоры о модернизации «Плау Лейн» или строительстве нового стадиона на месте арены для собачьих бегов, где «Донс» даже провели несколько тренировок, оказывались пустыми. В конце концов Сэм за 9 млн фунтов продал «Плау Лейн» сети супермаркетов Safeway, а спустя несколько лет на месте колыбели «банды психов» появились жилые дома. Болельщики даже перестали реагировать на очередные порции информации о слиянии с «Кристал Пэлас», потому что возникали все более пугающие варианты. Писали, что валлийский бизнесмен Питер Томас предложил Хаммаму приютить беспризорный клуб в столице Уэльса, чтобы делить стадион с «Кардифф Сити». Ходили слухи об аналогичных вариантах с «Блэкпулом», «Халлом» и «Уиганом» (здесь, на потеху всем острословам, «Уимблдон» должен был играть на одном стадионе с регбистами). Однако наиболее настойчиво разрабатывалась ирландская тема. Консорциум, в который помимо местных бизнесменов входили бывший игрок «Манчестер Юнайтед» и журналист Эмон Данфии менеджер легендарной рок-группы U2 Пол Макгинесс, предложил вложить в «Донс» 110 млн фунтов и перевезти команду в Дублин. Ирландские болельщики получили бы возможность наблюдать за матчами Премьер-лиги воочию, а не по телевизору и наверняка обеспечили бы команде большую посещаемость, нежели на «Плау Лейн» или тем более на «Селхерст Парк». Так сказать, коренные болельщики «Уимблдона» пришли в ужас — тут непросто добраться из одного района Южного Лондона в другой, а что будет, когда команда переберется в Дублин!
Впрочем, эта идея встретила жестокое сопротивление по оба берега Ирландского моря. Премьер-лига предупредила Сэма Хам-мама, что «Уимблдон» мгновенно лишится своего статуса, если переедет в другую страну. Ирландские футбольные чиновники переживали по поводу и без того невеселой посещаемости матчей своего чемпионата. И тем не менее Хаммам с Киннейром понимали, что в стремительно богатеющей Премьер-лиге «Уимблдон» обречен, если все будет оставаться так, как есть. Да, клуб стал больше получать от телевидения и спонсоров, однако при этом вырос уровень зарплаты игроков, выросли цены на трансферном рынке, а после введения правила Босмана «Донс» вынуждены были бесплатно отпустить некоторых своих футболистов, потеряв немалую часть доходов. «Проблема заключалась в том, — считает журналист Мэтт Аллен, — что Сэм и Джо приглашали звезд Премьер-лиги, чтобы играть перед аудиторией низших дивизионов». В программке к одному из матчей Хаммам написал: «Если клуб не будет действовать быстро, в новых условиях он окажется на обочине». Каждый день «Донс» теряли по 500 фунтов.
Летом 1997 года «Уимблдон» нашел наконец двух щедрых инвесторов. Это были норвежские бизнесмены Кьель-Инге Рокке, один из пяти самых богатых людей в Европе, и Бьорн-Руне Гьелстен. Несмотря на то что Гьелстен болел за «Лидс», обоих привлек имидж «Уимблдона» — маленького клуба, сражающегося с сильными мира сего. Это напоминало их собственную историю успеха. Они начинали с нуля, где-то на задворках, но сколотили состояние на нефти, недвижимости, рыбной ловле, кораблях и издательском деле. Оба увлекались гонками на моторных катерах (в 1998 году Гьелетен даже стал чемпионом мира в этом виде спорта), но были неравнодушны к футболу. К тому же у них был опыт подъема маленького клуба, когда «Мёльде», спасенный ими от банкротства, вернулся в элиту и завоевал Кубок страны. Пройдет немного времени, и этот скромный клуб дебютирует в Лиге Чемпионов, а на новеньком, с иголочки стадионе сыграет почетную ничью с мадридским «Реалом». В обмен на 20 млн фунтов норвежцы получили 80 % акций «Уимблдона», но Сэм Хаммам при этом потребовал оставить за ним полный контроль над делами клуба. Он поспешил успокоить болельщиков, заверив, что Рокке и Гьелстен, мол, вовсе не «сахарные папочки», клуб для них не игрушка, но это заверение Сэма возымело обратный эффект: значит, ничего не меняется.
