Г. Семга - Блатные и уличные песни

Есть в саду ресторанчик публичный,
Ольге скучно и грустно одной.
Подошел паренек симпатичный,
Парень в кепи и зуб золотой.

«Разрешите, прелестная дама,
Одинокий нарушить покой?»
И придвинулся парень к ней ближе,
Парень в кепи и зуб золотой.

Ночь прошла так приятно и мило,
А под утро вернулись домой,
И с тех пор в глазах Ольги казался
Парень в кепи и зуб золотой.

И с тех пор он совсем изменился,
Объясниться искал он момент.
Но не знал, что любимая Ольга
В уголрозыске тайный агент.

Вот однажды начальник милиции
Отдал Ольге суровый наказ:
«Убить парня в семнадцатой камере,
А иначе погубит он вас».

Зашла в камеру пьяной походочкой
И прицел был дрожащей рукой,
Грянул выстрел, и рухнулся парень,
Парень в кепи и зуб золотой.

Он лежал так спокойно и мило,
Как бывало вечерней порой.
Только кепи у стенки валялось,
Пуля выбила зуб золотой.

В одной квартирочке
пришлось мне побывать,
Картину безобразную
пришлось мне увидать,
Историю эту грязную,
Картину безобразную
Хочу вам в кратком виде рассказать.

Там нары деревянные, в углу они стоят.
На них, как окаянные, наркотики сидят.
Шушукают, сморкаются,
И в картах ковыряются,
Стараются друг друга обыграть.

А на левой половине
Спит сама хозяйка на перине,
Как сыр в масле катается,
И, как сапожник, лается
На грязных и оборванных ребят.

А дочка ее, Риммочка, красивая на вид,
Стройная, как куколка,
но злая, как бандит,
По номеру шатается
И грабить не стесняется
Зачуханных, занюханных ребят.

«Ах, черти вы ползучие,
на воле не бывать!
Ах, гады вы ползучие,
кто в штос велел играть?
К чему ж вы напиваетесь,
Коль палки добиваетесь —
Пора бы вам долги свои отдать!»

И так дом Румянцева
Сделан приютом оборванцев.
Для люда неимущего,
Курящего и пьющего,
Квартиры понастроили кругом.

Так дай, гитарка, мне аккорд в последний раз.
Я с тайгою распрощаюся сейчас.
Уезжаю по досрочному домой,
Что даже с вышки улыбнулся часовой.

Сто двадцать месяцев в тайге я пропадал
И паровозного гудочка не слыхал,
Но вот и станция виднеется вдали.
Ты, шофер, там не забудь, притормози.

Машина стала. Оглядевшись, выхожу.
Выхожу, а сам на вывеску гляжу.
Буквы крупные, написано: «Буфет».
А на дорогу денег полон был кисет.

Слезал с машины, шоферу руку жал
И неуверенно за ручку двери взял.
Открываю, захожу и, в самый раз,
На меня смотрела сразу пара глаз.

От вина я разрумянился, как блин.
Слышу: «Ваши документы, гражданин!»
Вынимаю документы: «На, смотри!»
На часы взглянул попутно — было три.

Я такой, друзья, картины не встречал,
Чтоб чекист мне документы возвращал.
Он с улыбкою похлопал по плечу:
«Иди-ка, брат, тебя забрать я не хочу!»

Пути осталося километр один,
А через час я буду вольный гражданин.
А сопки скрылися, тайги уж не видать,
Скоро к дому будем, братцы, подъезжать.

Так дай, гитарка, мне аккорд в последний раз.
Я с тайгою распрощаюся сейчас.
По досрочному въезжаю я домой,
Что даже с вышки улыбнулся часовой.

Строил трассу, строил дамбу и канал,
Но такой красивой трассы не видал.
Хоть красива, но придется покидать.
Шофер, дай газу, чтобы годы наверстать.

Машина стала. Оглядевшись, выхожу.
Выхожу, а сам на вывеску гляжу.
Буквы крупные, написано: «Буфет».
А на дорогу денег полон был кисет.

Когда качаются фонарики ночные,
Когда на улицу опасно выходить,
Я из пивной иду,
Я никого не жду,
Я никого уже не в силах полюбить.

Мне девки пятки целовали, как шальные,
С какой-то вдовушкой я пропил отчий дом,
И мой нахальный смех Всегда имел успех,
Но моя юность раскололась, как орех.

О, что ты, подлая дешевка, натворила!
Ты пятерых ребят легавым предала,
Ты четверых пришила пулей к стенке,
А я попал в кишлак
На долгие года.

Костюмчик новенький, колесики со скрипом
Я на тюремную пижаму променял.
За эти восемь лет
Я видел много бед,
И не один на мне волосик полинял.

Сижу на нарах, как король на именинах,
И пайку серого мечтаю получить.
Капель стучит в окно,
А мне уж все равно,
Я никого уже не в силах полюбить.

Предо мной стоит стена,
За стеной стоит она —
Воля несравненная моя.
Сколько можно ждать,
Но нельзя бежать —
Автоматы смотрят на меня.
Сколько можно ждать,
Но нельзя бежать —
Автоматы смотрят на меня.

А я хотел бы счас пройти
По всем дорогам, что бродил…
Девчонку за руку вести,
С которой ночи проводил.
Но ни к чему теперь слова,
Всему виной моя судьба.
И лишь гитара, верный друг,
Среди разлук.

Пишет сыну мать:
«Что же ты, сынок,
Третий год свиданку не берешь?»
Ну, а как же взять,
Дорогая мать?
Но я верю, ты меня поймешь.
Ну, а как же взять,
Дорогая мать?
Но я знаю, ты меня поймешь.

Начальник с нами был на ты,
Он говорил, что мы скоты.
Я возражал и вот итог —
Тяну я срок.
Куда не глянешь — комсомол,
Все падлы красные кругом,
И где ж мне правды отыскать,
Скажи мне, мать?

А я хотел бы счас пройти
По всем дорогам, что бродил…
Девчонку за руку вести,
С которой ночи проводил.
Но ни к чему теперь слова,
Всему виной моя судьба.
И лишь гитара, верный друг,
Среди разлук.

Друзья, расскажу вам о том, что случилось,
О том, что я слышал из зала суда:
Судили парнишку совсем молодого,
А в зале немая была тишина.

И вот, подсудимый, красавец-парнишка.
Судья задает ему строгий вопрос,
А он отвечает: «Подайте гитару!
Я песней отвечу на этот вопрос».

Подали гитару, и струны запели,
И голос понесся из зала суда.
Запел подсудимый, красавец-парнишка,
И в зале немая была тишина.

«Я встретил случайно в саду ту девчонку,
Шутя подозвал, и она подошла,
Смотрели картины, и так потихоньку,
Девчонка до дому меня довела.

Узнав ее адрес, свиданье назначил,
Она согласилась и тотчас пришла.
Мы с ней целовались, в любви объяснялись.
Она говорила: «Тебя я люблю».

Друзей позабыл я, навеки простился,
А был у меня ведь хороший дружок.
Его променял я на эту девчонку,
А он все не верил, понять все не мог.

Вот крикнул я другу: «Скажи еще слово…»
А он некрасиво ее обозвал.
Я выхватил ножик, и друг пошатнулся,
И, весь окровавлен, к ногам он упал.

Она закричала, и вдруг убежала,
На утро случайно ее увидал:
Она с кавалером выходит из ЗАГСа,
Свидетельство брака он мне показал.

Она повернулась, сказала: «Прощайте!»
И вдаль по аллее тихонько пошли.
Я выхватил ножик и вслед за той парой,
И вслед за той парою я побежал.

Нагнал на аллее, где с нею встречались,
Где с нею мы виделись несколько раз.
Я врезал ей ножик по самое сердце
И белое платье в крови увидал».

Друзья, расскажу вам о том, что случилось,
О том, что я слышал из зала суда:
Судили парнишку совсем молодого,
А в зале немая была тишина.