Виктор Барановский - Искусство татуировки
Вот мы и подошли к ответу на поставленный вопрос. Он коренится в запросах общественного сознания. Миф о Южных морях перестанет существовать только тогда, когда исчезнет та общность, для которой он является истиной. А о том, что это вряд ли возможно, говорит постоянный спрос на книги Р.Л.Стивенсона, Д.Лондона или Т.Хейердала, толпы заморских туристов на Гавайях и Таити, привлеченных эффектно изданными проспектами, рекламирующими экзотику этих уже пораженных цивилизацией «жемчужин» Океании, либо стойкий интерес к татуировке, сюжет которой не обходится без пальмового дерева и обнаженной Евы. В своей сущности человек не меняется.
ИЗ ИСТОРИИ ПОЛИHЕЗИЙСКОЙ ТАТУИРОВКИ
Происхождение полинезийской татуировки прослеживается, начиная с древней, датированной 3-2-м тысячелетиями до нашей эры, археологической культуры Лапита, самая древняя стоянка которой находится на острове Санта-Крус в архипелаге Соломоновых островов, в Меланезии.
Культуру Лапита определяют изделия из керамики, имеющие своеобразную форму и оригинальный стиль украшения, характеризующийся орнаментом из кривых и прямых линий, в котором можно обнаружить ряд мотивов, проявившихся позже в полинезийской татуировке: геометрические фигуры, спирали, стилизованные маски и шевроны. Создатели культуры Лапита, которые, возможно, были предками полинезийцев, используя свои знания навигации, успешно расселялись на все большем пространстве, добравшись около 1300 года до нашей эры до Тонго, около 1000 года до нашей эры – до Самоа, чтобы мигрировать далее в восточном направлении – в район сегодняшней Французской Полинезии и на другие разбросанные по Тихому океану острова.
Эти выводы могут подтвердить датированные приблизительно 2000 годом до нашей эры резцы, которые, предположительно, использовались для нанесения татуировки. Они были найдены на стоянках австронезийской ориентации, которые своими корнями уходят в неолит Юго-Восточной Азии, охватывающий 3-2-е тысячелетия до нашей эры. Все это дает основания предполагать, что татуировка в Полинезии столь же стара, как и сама ее культура. В прошлом она встречалась практически на всех разбросанных по огромной акватории Тихого океана островах, причем образцы полинезийской татуировки характеризовала значительная разнородность.
Когда полинезийцы научились наносить на тело «вечные» рисунки? Могли делать татуировку представители архаичной культуры, называемой периодом Ловцов Моа? (Как считают археологи, они были самыми древними обитателями Новой Зеландии и жили на рубеже XI-XII веков нашей эры, прибыв из района Центральной Полинезии.) Или же вместе с мореплавателями, которые около 1350 года совершили экспансию на этот изолированный от всех остальных архипелагов Океании остров, прибыли считавшиеся жрецами люди, знакомые с техникой различных ремесел, начиная со строительства и кончая татуировкой? Их называли тохунга. Ответы на эти вопросы по-прежнему не выходят за границы гипотез. Между тем современные маори выводят своих знаменитых предков из XIV века, ибо, согласно местным преданиям, каждая лодка, прибывшая к берегам Новой Зеландии, знаменовала собой начало одного из самых известных местных родов.
Первым европейцем, который добрался и столкнулся с маори, был знаток морских путей от Индии до Японии голландский мореход и первооткрыватель Абель Янсзун Тасман (1603-1659 г.г.). По распоряжению голландского губернатора Тасман отплыл с Явы в путешествие по Индийскому океану. На обратном пути он добрался до западного побережья Новой Зеландии и столкнулся с воинственно настроенными маори. В отчете об этом путешествии Тасман не изложил никаких наблюдений, касающихся татуировки маори. Это сделали Бэнкс и Паркинсон в 1769 году, участвуя в первой знаменитой экспедиции вокруг света (1768-1771 г.г.) под предводительством Кука, которая вновь открыла Новую Зеландию. Бэнкс оставил подробные описания мотивов, орудий, красителей и техники выполнения татуировки маори, размышляя при этом над мотивациями, подталкивающими коренных обитателей острова на совершение такой болезненной операции. Сам Бэнкс воспринимал татуировку как суеверие.
Он зафиксировал и местное название татуировки, а также отметил, что моко среди жителей побережья было неоднородным, а спирали на лице настолько распространенными, что это позволило выдвинуть гипотезу о том, что они являлись характерным образцом в данной популяции. По мнению Бэнкса, женщины с удовольствием позволяли окрашивать себе губы в черный цвет и, кроме того, фиксировали одну черную точку на другом месте тела, мужчины же каждый год увеличивали свои коллекции телесных знаков, более пожилые туземцы были покрыты ими почти полностью.
Паркинсон в свою очередь обессмертил татуированных маори, опубликовав в Лондоне в 1773 году цикл портретов островитян, украшенных, как говорили туземцы Новой Зеландии, «моко» или «амока».
Ссылаясь на отсутствие упоминаний о татуировке маори в отчете Тасмана, некоторые склонны были допускать, что тогдашние обитатели этой окраины в XVII веке еще не были знакомы с данным обычаем. Hо тщательный стилистический анализ портретов татуированных маори, выполненных Паркинсоном, а также мотивов, на сохранившихся и специально законсервированных головах маори с 19 века, позволили утверждать, что в XVIII веке татуировка моко была вполне сложившимся искусством и переживала период расцвета. (Портреты Паркинсона находятся в собрании музея в Лондоне и Xудожественной галерее в Окленде на Новой Зеландии, законсервированные головы маори находятся в различных частных и музейных коллекциях во всем мире.)
Рубеж XVIII-XIV веков был назван периодом классической культуры маори и представлял собой фазу ее наивысшего развития, в чем немалая заслуга и создателей изысканной татуировки, называемой моко.
Полинезийская татуировка была не только формой украшения тела. Она восходила к глубоким и значимым для островитян традициям, а также к причинам религиозного происхождения. Лицо, грудь, спина, руки и ноги, покрытые татуировкой, информировали окружающих о позиции, ранге либо престиже, которые имел человек, о его поступках, принадлежности к определенному роду, степени посвящения в религиозную практику и т.д. Кто был посвящен в эту тайну, легко «читал» тело встреченного полинезийца. Даже первые европейцы на полинезийских островах со временем научились определять, к какому общественному классу принадлежит тот или иной человек, является ли он жрецом, рядовым представителем племени, сколько ему лет и каково его общественное положение.
Понятно, наиболее изысканными рисунками, развитыми композициями иногда на поверхности всего тела либо четко определенными мотивами на традиционных местах имели право обладать лишь немногие, избранные либо представители высокого ранга. На Маркизских островах покрывать все тело такими орнаментами имели право вожди, их сыновья и самые близкие родственники. Люди, занимавшие более низкие общественные позиции, дововльствовались более скромной татуировкой.
Желание покрыть свое тело более привлекательными рисунками, которые выделяли бы их обладателей среди окружающих, привело к тому, что татуировка на Маркизских островах зависела прежде всего от фантазии и умения татуировщика, хотя и в ней можно было заметить сочетание композиционных черт, общих для обитателей всего архипелага. Это явление характеризовалось высокой оплатой за выполнение татуировки: чем сложнее была композиция, тем дороже она стоила. Обладать разнообразными рисунками могли себе позволить лишь представители высших слоев либо более богатых родов. Hе так это происходило на Новой Зеландии и на Таити, где задача татуировщика заключалась в том, чтобы точно воспроизвести рисунки. Это, конечно, соблюдалось не всегда, существовала возможность достаточно свободно интерпретировать композицию -каноны маориского и таитянского стилей это допускали.
Hа Новой Зеландии особое значение придавалось татуировке лица, которая называлась моко. Hовозеландский исследователь Д. Коуэн представлял маори как «выдающихся скульпторов лица во всей истории человечества». Моко, по его мнению, было достойно внимания потому, что выполнялось при помощи специальных небольших долот, которые оставляли на лице резаные раны, а не посредством применения техники накалывания, к которой маори прибегали при татуировании иных частей тела.
В способе выполнения моко, которое, кроме жителей Маркизских островов, не было известно ни одному из полинезийских народов, можно найти аналогии с техникой резьбы по дереву и резьбы вообще, популярной среди маори. Но если пойти еще дальше, то можно провести параллели между данным типом татуировки и другими явлениями традиционной культуры маори: знаками, воплощенными на ягодицах и бедрах людей, чаще всего были мотивы спирали и иные изломанные линии, находившиеся в тесной связи с узорами, широко применявшимися в резьбе по дереву и в так называемой живописи на стропилах, которыми были покрыты внутренности домов для собраний прошлого века, весла для лодок, горлянки и т.д. Следует также отметить явную связь между криволинейными мотивами, проявляющимися в традиционной скульптуре маори, и наскальными живописью и гравюрами, найденными на острове Северном, являющемся частью Новой Зеландии.
