Дуглас Грэм - Диета 80/10/10. С наслаждением проедая свой путь к идеальному здоровью, оптимальному весу и неисчерпаемой жизненной энергии
Эти два человека не просто посвятили жизнь тому, чтобы разделить своё здоровье с максимально широким кругом людей, но и нашли несколько самых важных ключей к достижению и поддержанию идеального здоровья.
Каждый, кому дорого собственное здоровье, должен последовать образу жизни «811». Я не могу представить себе чего-нибудь, хотя бы отдалённо сравнимого по значимости с этим шагом. Система «811» – верный способ прожить здоровую жизнь, и это куда больше, чем просто диета. Еда – лишь один фрагмент в общей картине нашего здоровья.
Одна из вещей, которая произвела на меня настоящее впечатление в образе жизни «811», – это эмоциональное равновесие, которое считается столь же важным, как питание или любой другой фактор здорового образа жизни. Работа над эмоциями была в центре моей жизни в последние 35 лет. Когда я услышал, как Рози объясняет, что мы должны прочувствовать все наши эмоции, какими бы они ни были, я понял, что она понимает их так же, как и я, – а я полагаю, что больше всего на свете знаю именно о чувствах.
Вот так: Дуглас и Рози разработали и детально описали образ жизни, включающий все сколько-нибудь значимые факторы для достижения человеком, живущим на этой планете, оптимального здоровья. Я намерен следовать этому образу жизни и впредь, каждый день узнавая всё больше о себе и своём здоровье. Я желаю всем, кто прочтёт мою историю, удачи на этом пути к идеальному здоровью.
Лори Мастерс, Сан-Хосе, штат Калифорния
В первые пять лет питания преимущественно сырой пищей я ежемесячно заливала в себя как минимум литровую бутыль льняного масла. Я съедала по одному авокадо днём и вечером, а также ела много комплексных блюд из орехов и семян. Примерно в течение года на каждый сыроедный потлак я приносила миндально-изюмовый торт (со своей особой лимонно-финиково-мятной глазурью).
Как и мои друзья-сыроеды, не особо отдавая себе в этом отчёта, я поглощала жиры тоннами. Я думала, что у меня фантастически здоровая диета. Я завтракала такими блюдами, как сыроедная гранола, овсяная крупа, протёртая с замоченным миндалём, или бананы с миндальной пастой. В среднем это давало, пожалуй, 250 ккал из жиров. На обед обычно был салат с одним авокадо (и той лимонно-чесночно-масляной заправкой Брэгга, на которую так легко подсесть). Я делила примерно 1/4 чашки льняного масла между салатами на обед и ужин каждый божий день… а одно это даёт 480 ккал из чистого жира! Часто я съедала второе авокадо на ужин, что вкупе с первым давало около 450 ккал из жиров. Орехово-семенные смеси, которые я делала на ужин (имитация тунца, нори из лосося и пр.) добавляли ещё 400 ккал из жиров. Итогом было было 1 580 ккал в день только из явных жиров. В целом я потребляла около 2 000 ккал в день – а это значит, что почти 80 % калорий поступали из жиров! ОГО!!!
Моё «здоровое» питание было по-своему легендарным в моём мирке. Боже! Салаты, над которыми я колдовала в столовой моего офиса в Силиконовой долине… Они стали предметом шуток в компании. Аналитики, с которыми я работала, по дороге на обед в местные рестораны каждый день делали крюк через наш буфет, чтобы провести полевое исследование на тему, что сегодня ест «травоядная» Лори! Мою салатную чашу они называли «кормушкой». При росте 1,5 м и весе менее 40 кг (я имела такую комплекцию с 14 лет; сыроедение тут ни при чём) я могла умять впечатляющие объёмы салата. По крайней мере, так казалось тем, кто питался традиционно.
На кухне я каждый день проводила неприлично много времени и даже купила второй комбайн, блендер и соковыжималку, чтобы отнести в офис и иметь возможность сотворить на обед имитацию тунца и другие гурманские блюда, какие хотела, и скажу вам откровенно, всё это ничуть не улучшило соотношение калоронутриентов в моём рационе!
Я наслаждалась своей едой (а кто бы не наслаждался, с таким-то количеством жира и соли) и вниманием со стороны («где ещё найти такую крошечную персону, которая вместила бы столько еды?!»). Но была у меня одна проблема: извечная усталость, недостаток энергии и преследующие меня, сколько я себя помню, бронхиальные инфекции, которые ничуть не уменьшились с тех пор, как я отказалась от приготовленной пищи. Всё это сводило меня с ума!
Я вспоминаю, как ребёнком подхватывала простуду минимум раз в два месяца. Неизменно за день или два до начала серьёзного процесса в бронхах у меня набухали гланды. Затем начинался крупозный кашель, воспалялось горло, а иногда начинали болеть уши. Я всегда надеялась, что простуда на сей раз остановится в носоглотке, но она, чёрт её подери, всякий раз неминуемо спускалась в лёгкие. Эти «простуды» никогда не проходили быстрее, чем через 8 или 10 дней.
По сути, я жила на антибиотиках. Мама всегда останавливала курс, как только уходили симптомы, чтобы «приберечь» лекарства. Благодаря этому у нас в доме был какой-то запас и нам не надо было ждать, когда доктор в следующий раз их назначит. При малейших признаках набухания гланд я глотала таблетки… «пресечь в зародыше», понимаете? Мы были умными потребителями!
Чудо, что я вообще закончила школу. Часто я пропускала по неделе в каждом месяце. Я делала дома классные задания, а письменный стол в моей спальне был завален антибиотиками, леденцами от кашля, витамином С и сиропом от кашля. Я проводила большую часть зимы «под испарителем», как мы это называли. Стены и окна спальни были влажными от конденсата ментоловых испарений увлажнителя воздуха, которым мама попылась поддержать мою дыхательную систему.
Впрочем, мне как-то удавалось не докатиться до клинического диагноза… в основном это были те непрекращающиеся грудные простуды. Всю послешкольную молодость они неотрывно сопровождали меня каждый год. Это было безумие, когда я долгими часами корпела над учебниками в колледже и затем над работой, хронически недосыпая и перегружая свой организм, живя на адреналине и не делая передышек даже во время моих постоянных болезней. Даже потеряв голос, я исправно выходила на работу. Я брала работу домой и делала её в постели. Теперь я не сомневаюсь, что этим довела свой организм до опасной степени истощения.
В 1990 году, когда я только вышла замуж и по-прежнему работала как чокнутая в должности операционного менеджера небольшой фирмы, связанной с электроникой, у меня нашли вирус Эпштейна-Барр. Постоянно ослабленная, часто больная, я тащилась каждый день на работу и продолжала катиться вниз, игнорируя сигналы организма, подаваемые через простуды, грипп, периоды стрептококковой инфекции дыхательных путей и бронхитов, а иногда и через воспаление лёгких. Я помню, как чуть не засыпала ежедневно за рулём по дороге домой в то лето. Иногда я съезжала к обочине и немного дремала, но чаще начинала разговаривать сама с собой, петь или кричать, хлестала себя по лицу и врубала музыку на полную громкость, подгоняя свой усталый организм, чтобы он продержался ещё 20 минут, пока не доберусь домой.
В восьмидесятых годах я работала на состоятельную брокершу, в качестве материального стимула возившую нас в такие места, как Новый Орлеан, где мы каждый вечер обедали в пятизвёздочных ресторанах. Я приучилась любить насыщенные гурманские блюда и от души наедалась рёбрышками и ризотто, буквально утопающим в сливочным масле. После девяти лет работы на эту брокершу и её мужа я уже не могла позволить себе иметь собственные предпочтения в пище.
Однако я всегда интересовалась тем, что считала здоровым и питательным, поэтому тяготела к жареным на гриле овощам и рыбе и крайне редко опускалась до фаст-фуда. Я зачитывалась журналами с «полезными» рецептами. Дома я жарила овощи в масле и высыпала их на гору макарон, а сверху посыпала кедровыми орешками и травками, уверенная в том, что приготовила идеальный здоровый обед.
Затем в возрасте 34 лет (1997 год) я узнала о сырых продуктах от Пэм Мастерс – светлой души, научившей сотни людей в Сан-Франциско и окрестностях есть сырую пищу и исцелять свои тела, как она исцелила собственное. Пэм делилась с нами десятками написанных от руки рецептов, которые много лет назад научилась готовить в институте здоровья Гиппократа. Ух ты! Эта насыщенная, солёная, жирная «здоровая» пища была будто создана для меня! Я была без ума от того, чему училась, а мои вкусовые вкусовые рецепторы только усиливали эту любовь.
Однако ничего не складывалось: я ела всю эту «полезную» еду, но по-прежнему бесконечно страдала от довольно болезненных простуд. Вместо того, чтобы постепенно проходить, они, казалось, становились ещё более частыми и вирулентными. Они никогда не продолжались менее трёх недель, а обычно тянулись по месяцу и больше. Я каждый раз полностью теряла голос. Я задыхалась от кашля. Я по-прежнему не брала отгулы на время болезни. В конце 1990-х мне казалось, что я чаще болею, чем нахожусь в нормальном состоянии.
Наконец, в полном отчаянии я однажды позвонила Дугласу Грэму во Флориду. У меня всё ещё хранится запись того разговора. К тому времени мы были друзьями, и он знал мою историю бесконечных простуд. Но я никогда не просила у него помощи, а он не рисковал упоминать об этом. Теперь я умоляла о помощи со слезами на глазах. Для начала он попросил меня составить для него список того, что я обычно ем в течение дня. Терпеливо выслушал, а потом сказал то же, что он говорит практически всем сыроедам, консультирующимся у него: «Лори, ты ешь слишком много жиров и крайне мало фруктов».
