Виктория Абзалова - Фантазм
У возможной невесты все эти соображения, как и всякое ограничение, вызывали бурю протеста, мешая даже мельком разглядеть за какими-либо условиями самого человека. Что однако не помешало чувствовать себя оскорбленной и обойденной: и с чего это претендент на ее женихи обещает подарки не ей, а какому-то мальчишке?! Вот пусть и не надеется на ее приданое!
Что с того, что парень хорошо играет? Подумаешь, вон на площади дрессированная обезьянка фокусы показывает - тоже не каждый повторит! Решительно ничего выдающегося!
Получается, что не «подумаешь», и получается, что нечто особенное все же было. Фей еще не успела отойти от праведного негодования в компании своих друзей-приятелей: неразлучной парочки Мари и Антуана, ее брата Анри, двоих закадычных врагов Илье и Дамиана (один другого хлеще), - как новое происшествие окончательно выбило почву из-под ног самоуверенной особы.
Пока девушки возмущались по поводу полного отсутствия куртуазности, Илье и Дамиан устроили очередное состязание в остроумии, изредка отвлекаясь на «умудренные» комментарии по поводу женщин. Естественно никто из этих блестящих отпрысков благополучных и уважаемых семейств не обращал особого внимания на «довесок», негромкий голос струн звучал приятным сопровождением.
Айсен опустил гитару на колени, задумавшись о чем-то своем и явно не очень веселом, когда раздался неожиданный оклик:
- Эй, парень, подойди-ка на минутку!
Тут уж замолкли и обернулись все: на стоявшего у входа в кабачок мужчину, небрежно привалившегося плечом к косяку. У незнакомца были яркие живые серые глаза и длинные русые кудри до плеч, в которых уже местами проглядывала седина. Из-за плеча виднелся гриф инструмента в потертом чехле.
- Вы меня? - удивленно переспросил Айсен.
- Тебя-тебя!
Юноша поднялся, отложив гитару, и приблизился. За его спиной кто-то сдавленно ахнул:
- Кантор! Сам Ле Флев!
- Золотая струна…
Ставший уже легендарным трубадур, не обращая больше ни на кого внимания, запросто взял парня за руки и развернул их ладонями вверх.
- Такие руки сделают честь любому из нашего брата! - вынес он свой вердикт после паузы, цепко осматривая юношу перед ним, - На чем еще играешь?
- На сазе, и таре немного… - Айсен не мог знать, кто перед ним, но потому как все вокруг затаили дыхание, понял, что происходит нечто необыкновенное.
- Тогда понятно, откуда такая манера, - хмыкнул мужчина, продолжая исследовать тонкие руки. - Пальцы ломал?
- Да.
- Поэтому перебор у тебя идет неровный, резкий, - заметил Кантор ле Флев.
Сильные и чуткие пальцы поднялись чуть выше и остановились на запястьях. Когда паренек поспешно опустил ресницы и дернулся, взгляд мужчины уже без всякого сомнения уперся в ворот.
- Она твоя хозяйка? - совсем тихо спросил он, кивая в сторону Фей, взиравшей на них как и вся компания выпученными от изумления глазами.
Айсен покачал головой.
- Эх, парень, жаль, что я сейчас не при деньгах совсем! - искреннее бросил Кантор, - Взял бы тебя с собой! Ничего, даст Бог, еще свидимся, я тебя не забуду…
Часть четвертая
- Неужели не хочется?… - поинтересовался Филипп, наблюдая, как юноша неторопливо собирает расписки, которые они с Аланом должны будут просмотреть и проверить.
Разумеется, Фей уже успела поведать всем и вся об ошеломительной встрече с легендой, так что все разговоры уже не один день так или иначе касались мнения самого Кантора о способностях Айсена, и лишний раз пояснять вопрос не требовалось.
В этот раз Айсен как и всегда промолчал, и мужчина усмехнулся про себя: юноша не из тех, кого в восхвалении называют борцами, но вот так без единого слова давать отпор ему все-таки пришлось научиться! Все же не все люди ангелы и порой даже самые достойные из них скатывались на уничижительно пренебрежительный тон, едва видели на горле парня ошейник.
Особенно заметно это было, если знак рабства замечали не сразу. Контраст между подобным отношением, и тем, к которому он незаметно для себя привык в доме купца - был разительным, и должен был язвить все сильнее.
Раньше бы мальчишка вовсе ничего не заметил, но спустя почти год почти вольной жизни Айсен, начинал воспринимать свое положение все более и более остро. Юноша держался стоически, однако от внимательного взгляда Мадлены и Филиппа перемены не ускользнули. Айсен стал выбирать одежду плотно закрывающую шею чуть ли не целиком, хотя ошейник по-прежнему был ему свободен и достаточно было небольшого воротника чтобы его закрыть. Он снова начал прятаться в тени, стараясь как можно меньше обращать на себя внимания… И молчал.
Что ж, Кер определенно понимал трубадура, который не смог пройти мимо: вместо убогого языка, за парнишку говорила сама душа, рвущаяся из плена, - тела ли, условий и обстоятельств, - аккордами и созвучиями.
Однако сейчас мужчина был не намерен продолжать эту игру в молчанку! Он отобрал у юноши бумаги и усадил в кресло напротив.
- Ты ведь не счетовод, это видно сразу… Да и счетовода я всегда найду! - Филипп зашел издалека.
Айсен нахмурился: значит ли это, что он плохо справляется?
- Был бы у тебя наставник - всем учителям учитель! Его короли наперебой зазывают, а он не идет, - продолжал искушать мужчина.
- И вы отпустили бы…? - вырвалось у юноши, хотя он продолжал упрямо смотреть в окно куда-то за спиной собеседника.
Кер тяжело вздохнул:
- Я своих слов назад не беру, ты знаешь, - утвердил он с нажимом.
- Знаю… - тихо подтвердил Айсен.
- И? - ненастойчивый торговец - готовый преемник для нищего на соборной паперти. - Совсем не хочется?
- Хочется!! - юноша вдруг резко махнул в его сторону ресницами, синие искры сверкнули сквозь занавес. - То есть, не королевских приглашений, а…
Он в самом деле просто не мог объяснить. Айсен уже успел наслушаться, кто именно его подозвал, и что подобное - с неба не падает! То, что ТАКОЙ человек обратил внимание даже не на песню, а на бездумный наигрыш - вышибало дух почище памятного коньяка Клемана! Вбитым в него чутьем неоднократно ученного раба - он не ощущал здесь угрозы и верил, что музыканта заинтересовала именно игра, а не что-то другое… И даже ошейник его не смутил!
…понимание последнего кануло еще одним драгоценным талантом в копилку…
Сделать еще один шаг к воле, найти свое призвание… Призвание, которое воистину воплощало собой квинтесенцию свободы!
- Но… - Айсен запнулся, пытаясь подобрать слова, - Я не могу! Так и не встретившись, не поговорив с ним…
У него не получилось объяснить толком, но Филипп понял.
Теперь уже молчание затягивал он. Прежде, чем бросить через весь стол потрепанный свиток:
- Тогда читай! - он не пытался скрыть неудовольствия.
Айсен протянул руку неловко, цепенея от понимания, что это может быть…
Что? Да всего лишь письмо!
Краткое и сухое, даже доставленное со значительным опозданием, оно ничего нового в себе не несло: Фейран не считал нужным хотя бы немного объяснить мотивы своих поступков. Извещал о решении. Вежливо интересовался делами брата и его семьей…
Об Айсене не было сказано ни слова.
Юноша молчал, не поднимая глаз от строчек: в конце концов, Кантор ле Флев отметил его лишь мимоходом, между своими делами…
А любимый жив! Здоров… И ничуть не изменился!
***
Возможно, встреча с Кантором ле Флев не стала судьбоносной, но кое-что она все же изменила. Признание со стороны такого известного и выдающегося человека заставило компанию приятелей Фей все же заметить навязанного им юношу и обратить на него внимание чуть больше, чем обычно - как на дополнение к инструменту. Их любопытство бывало бесцеремонным, вопросы порой вызывали неловкость у юноши, а в обращении сквозила снисходительность, но все же это было лучше, чем игнорирование. Тем более что хотя Айсен конечно был в чем-то наивен, но не глуп, и видел, что похожее отношение распространялось на всех, кто был ниже по положению этих самоуверенных юнцов, убежденных, что весь мир принадлежит им.
В каком- то смысле это было именно так! Никто из них не сталкивался с нуждой, и уж тем более, на свое счастье, не знали, что значит быть бесправной жертвой чужой прихоти, не смея ни защитить, ни даже выдать себя, чтобы не навлечь еще худших последствий. Что общего могло у них быть? Юноше не трудно было играть для них, но от так называемых развлечений он уставал куда больше, чем если бы все это время работал, не разгибая спины.
Теперь уже он старательно избегал необходимости участвовать в увеселениях, предпочитая помогать Алану, который держался с ним естественно, выполнять поручения в конторе, либо читать какую-нибудь книгу. Однако на пути к уединению оказалось одно непреодолимое препятствие - Фей.