Марк Ренуар - Пятьдесят три карты
Не знаю почему, но я послушался и отдернул штору. Она
довольно улыбалась, облокотившись о барьер, и стала осматри
вать зал горящим от похоти взглядом. На нас стали обращать
внимание. Я закрылся шторой и из зала нельзя было увидеть,
что она сидит у меня на коленях. Но вид ее без слов говорил
умудренным опытом завсегдатаям бара, какое плотское вожделе
ние двигало ее телом взад и вперед. Наслаждение росло с не
выразимой быстротой и вместе с ним мутное сознание овладева
ло мной. Зара стала так яростно ерзать на мне, что заскрипел
диван под нами. Судорожно вцепившись пальцами в барьерный
бархат, прикрыв глаза и тяжело дыша открытым ртом, она явля
ла собой всему залу зрелище, достойное лучшей порнографичес
кой картины по силе своего воздействия. Музыка смолкла. Зал
затих. Чуя своим пьяным, затуманенным похотью сознанием
скандал, я не нашел в себе силы противостоять этому. Развяз
ка наступила неожиданно. Зара вдруг вскрикнула и повалилась
грудью на барьер, забилась в судорогах, излив на меня потоки
горячей жидкости. В зале поднялся невообразимый гвалт,
кто-то аплодировал, кто-то визжал, какой-то мужчина вопил не
своим голосом:
- Браво-о-о-о-о-о... Я задернул штору, стащил ее с себя,
бросил на диван. Меня душила злость и жгучий стыд залил
краской мое лицо.
- Что ты наделала? Она удивленно посмотрела на меня сво
ими ясными глазами и, наивно улыбаясь, спросила:
- А что?
- Да ведь ты опозорила меня на весь Кельн!
- Чем же я тебя опозорила? Наоборот, ты теперь будешь в
почете. Ведь не каждый мужчина так смел, как ты.
В дверь постучались. Я поднял ее на ноги и приказал при
вести себя в порядок. В кабинет влетел красный от гнева бар
мен.
- Господа, я попрошу вас оставить зал бара.
- Что, вы уже закрываете? - наивно спросила Зара, граци
озно поведя бедрами. Бармен смутился.
- Нет, но я... то есть вы, ну, вы меня понимаете, -окон
чательно сбился с толку бармен под пристальным взглядом
моей очаровательной подруги. Она ласково потрепала его по
щеке и, смеясь, сказала:
- Мой милый мальчишечка. Не надо так волноваться. Я уве
ряю вас, что в высшей степени невежливо выгонять клиентов.
- Да, но...
- Никаких но. Выпейте с нами глоток вина, - она схватила
его за руку и потащила к столу.
- Рэм, поухаживай за хозяином. Я еще не оправился от
смущения и стоял, как столб, посреди кабинета.
Зара налила ему бокал и, подхватив другой, чокнулась с
ним.
- За ваше здоровье. За процветание вашего бара, - с па
фосом провозгласила она.
- Рэм, возьми рюмку, - скомандовала зара. Мы выпили.
Бармен ощупывал фигуру Зары масляным наглым взглядом, пыта
ясь заглянуть под вырез платья на груди. Вошел официант.
- Хозяин, - мрачно буркнул он, оглядывая нас с Зарой ко
лючими глазами, - там просит вас один господин в зале.
Бармен спохватился и, извинившись, вышел за официантом,
посоветовав нам уехать. Я взглянул на часы. Было половина
пятого. Еще полтора часа. Блаженно улыбаясь, Зара медленно
раскачивала тело из стороны в сторону, напевая какую-то
озорную песенку.
- Может быть, уедем? - спросил я.
- Ну что ты, пупсик! Здесь так хорошо.
Снова, не постучавшись, вошел официант.
- Вас просят уйти из бара, - с ледяным бесстрастием про
изнес он, выпучив глаза в пространство.
- Мы сейчас уезжаем, - сказал я и сунул ему в руку нес
колько купюр по сто марок. Лицо его мгновенно расплылось в
елейном подобострастии, и он засуетился вокруг нас.
- Прикажете вызвать такси? Мадам, вы забыли вашу сумоч
ку, - обратился он к Заре.
Она мило улыбнулась и, хитро прищурившись, выпалила ему
в глаза:
- будьте так любезны, подайте мне мои трусы, они под
столом.
Я чуть не упал от неожиданности. А официант, как кот,
юркнул под скатерть и, вытаращив преданно собачьи глаза, по
дал Заре ее трусы, смерив ее восхищенным взглядом. Скоро мы
вышли на улицу. У под'езда бара ждала толпа. Увидев Зару,
мужчины стали аплодировать, некоторые целовали ей руки,
кто-то услужливо распахнул перед ней дверцу машины. Женщины
с нескрываемым любопытством заглядывали ей в глаза. Я слы
шал, как кто-то сказал: "Что за прелесть! Одну ночь с такой
и не надо жизни!" С места я рванул машину на полную ско
рость. Мы ринулись в пустынные улицы и переулки. Через 40-50
минут мы выскочили на городскую автостраду и я остановил ма
шину.
- Ты что, сумасшедшая? - спросил я ее.
- С чего ты взял?
- Ты видишь, что ты устроила?
- Но это же успех! Фурор! Об этом будет говорить вся
Германия.
- В этом-то и вся трагедия. Неужели ты не понимаешь?
заорал я.
- Не понимаю, - искренне призналась она.
- А!... Что с тобой говорить.
- Ну, котик, не сердись, - она жеманно выгнула свой стан
и открыла свои чудные ноги, скрестила их, положив одну на
другую.
- Смотри, котик, а то я их сейчас закрою. А где мои тру
сы? - испуганно воскликнула она, - ах! Вот они, а я испуга
лась. Она стала надевать их на себя.
- Постой, - остановил я ее, - я хочу тебя.
- Ах ты мурлыка! Сейчас я на тебе устроюсь. Она попроси
ла меня сесть пониже и взгромоздилась верхом на мои ноги,
быстро всунув мой член в свое влагалище.
- Теперь гони!
- Но я не могу так управлять машиной. Я ничего не вижу.
- Ерунда. Я постараюсь посторониться, - она наклонилась
набок так, чтобы я мог видеть дорогу.
Я завел мотор и поехал. Мы с'ехали на обочину, чтобы ма
шину встряхивало, и наше необычное совокупление началось.
Она не двигала телом. Но ощутимые толчки машины заставляли
наши тела и члены все время тереться друг о друга. Она быс
тро пришла в неистовое исступление и вцепилась в меня руками
и вертелась на мне, как змея. Я выпустил из рук руль и, не
успев затормозить, ухнул машину в придорожные кусты. Послед
ний толчок был верхом наслаждения. Она сползла с меня со
стоном удовлетворения и через секунду пропала... Я остался
один среди поля на дороге, в поломанной машине, усталый и
злой. Ни в баре, ни в машине я не получил никакого удовлет
ворения. Я вышел на дорогу и осмотрелся. Недалеко, за редки
ми стволами березовой рощи, белел домик фермера. Я решил от
правиться туда и попросить машину, чтобы вытащить мой "Оп
пель" из канавы. Но в этот момент на дороге появились две
молочные цистерны, идущие в город. Одна из них остановилась,
молодой веселый паренек выскочил из кабины.
- Вытащить? - крикнул он.
- Сделай одолжение.
- Сейчас, - он принес кусок троса, зацепил петлей за
задний буфер моей машины и, подогнав свою, сделал вторую
петлю на крюк. Без особого труда его "Вега" выволокла мой
жалкий кабриолет на дорогу. Я уплатил ему сотню марок и
уехал. Моя машина была сильно помята. Правая фара совсем
слетела с крыла и лежала на земле. Радиатор скорежило кривой
волной, с него понемногу капала вода. Я попробовал завести
мотор, он работал отлично. Потихоньку я тронулся с места и
поехал. Через час я был уже в городе. Отыскав на окраине
дом, где сдают комнаты, я снял небольшую квартиру на втором
этаже и оставил во дворе свою искалеченную машину.
Глава 8
С молниеносной быстротой облетела город весть о событии
в баре и, когда я приехал на завод, сослуживцы в конторе,
глядя на меня, о чем-то шушукались и загадочно улыбались.
Меня сразу вызвал тесть.
- Рэм, - сказал он, угрюмо глядя себе под ноги. Он сто
ял, а мне предложил сесть.
- Я не хочу верить басням и слухам, но после того, что
видел сам, не могу относиться к этому безразлично. Скандал с
твоим именем так велик, что все наши знакомые уже отказались
от тебя и среди нас ты чужой. После смерти девочки ты един
ственный близкий мне человек и я, как мог, стремился сохра
нить нашу родственную связь, но ты... ты оказался чудовищным
развратником, - голос его задрожал, он покраснел от негодо
вания, - я решил, что нам лучше всего расстаться навсегда.
Ты получишь свои 50 тысяч марок, с которыми вошел в дело и,
кроме того, я от себя еще дам тебе 75 тысяч, ты сможешь
уехать отсюда и где-нибудь в провинции открыть свое предпри
ятие. Писем мне не пиши и забудь обо мне...
Он помолчал и вытер платком свои подслеповатые глаза.
- Что с тобой случилось? Не понимаю! Ну, в общем, про
щай. Вот тебе чек на 125 тысяч марок. Иди.
Он не подал мне руки и позвонил секретарю.
- Господин Кренке уезжает, - сказал он вошедшему клерку,
- пусть примут у него дела кто-нибудь из отдела.
Я вышел вслед за секретарем. Передача дел заняла весь
день и только к семи часам вечера я вернулся домой. Отремон
тированный "Оппель" Уже стоял во дворе, покрытый брезентом.
