Галина Исакова - Мы с Варварой ходим парой…
Вечером гуляли вдвоем, как обычно. Встретившись с тремя партиями собачников и каждой рассказывая о наших приключениях. Все видели эту собаку, и поворот в ее судьбе всем был интересен. История, в зависимости от аудитории, подавалась мною то комедией, то мистическим триллером, а то и вовсе высокой драмой — с накалом страстей и неизменным шекспировским вопросом.
Собачники смеялись, вздыхали, сочувствовали, в нужных местах подавая нужные реплики. Смысл их реакции сводился к одному: жалость — плохой советчик, но дай-то Бог…
Зачем я это делала? Если историю раздать по кусочкам — на каждого — будет не так больно.
С последней партией — нашим излюбленным визави берном Степаном и его хозяйкой гуляли, как всегда, долго, с неизменным провожанием нас до дверей подъезда. Будучи человеком застревающим, я так и не смогла спрыгнуть с темы Рыжего и, уже стоя рядом с подъездом, на прощальных аккордах, не переставала вертеть головой и всматриваться в темноту. Рыжего не было. Мы рассеянно попрощались, и я начала подниматься по ступенькам к двери, ворочая мысли все о том же. Что, наверное, передохнул у нас и снова побежал искать. Видимо, купленный шампунь от блох не пригодится: рыжей морды не было на своем месте — между домами.
Я набрала код подъезда и открыла тяжелую железную дверь. Мне на грудь прыгнул Рыжий.
Длинные истории Рыжего. День третий
Удивительное дело — блох у Рыжего не было. Это выяснилось, когда мы с подругой вымыли пса, высушили и вычесали репьи. Хотя нет, высохнуть он не успел до сих пор, как и Варвара, тоже вымытая под шумок. Лежат теперь, чистые и пригожие, дремлют. В доме стойкий запах мокрой псины и конюшни. Но терпимо.
Удивительная вещь: оказывается, когда надо, могу быть страшно активной и деятельной. Словно ритмично работающий паровой двигатель. Хоть сегодня и суббота, но с утра мы успели провернуть массу дел — погуляли, поговорили с еще одним собачником на предмет пристройства Рыжего в деревню, дошли до Степановой хозяйки, подарившей нам пару дорогущих шампуней, а заодно и пакет разнообразных расчесок. Потом мы зашли в местный, маленький, полудомашний зоомагазинчик — на правах старых знакомых. Я спросила, можно ли поместить объявление, а заодно попросила совета — как быть с собакой? В магазинчик иногда заглядывают охотники и рыболовы, может, полулайка с хорошим характером — как раз то, что кому-нибудь из них нужно?
Знакомая продавщица только развела руками — шансов мало. Но почему бы и нет? Пишите, повесим объявление, у своих поспрашиваем. С болью она рассказала, что их магазинчик скоро станет филиалом Красного Креста и Собачьего Приюта: в этом году брошенных собак и кошек больше обычного и многих несут к ним — помогите! вылечите! пристройте!
До меня самой стало доходить: чем больше людей вовлекаю в нашу историю, тем менее очевидным кажется быстрое и безболезненное пристройство собаки. Думала, что достаточно взять потерявшуюся собачку на поводок и отвести ее туда, где она нужна.
Рыжий опять гулял без поводка, но не отходил ни на шаг. Видимо, свежи еще были воспоминания о вчерашнем ожидании в закрытом подъезде и бурной встрече, которую я списала на фактор внезапности. На вопросы: «Как он открыл железную кодовую дверь и давно ли ждет?», Рыжий лукаво улыбнулся в усы: «А вот! Секрет фирмы!»
Рыжий — молоток. Четко стремится на место Самой Заглавной в нашей компании собаки. Ему нужен хозяин, и он — по-собачьи хитро — идет к своей цели. Заглядывает в глаза, старается опередить команды, от избытка чувств прыгая лапами на грудь и норовя лизнуть в ухо. Или куда придется.
Деликатная Варишна все больше уходит в тень.
Вот еще одно открытие: раньше я думала, что вторая собака автоматом занимает в иерархии почетное второе место, а если уж претендует на первое, что в стае идет честный, открытый «бой». Ничуть не бывало. Рыжий бодро и искристо оттесняет Варю… Темперамент — хорошее подспорье в борьбе за лидерство. Меня эта искренняя вероломность удивила. Впрочем, это так, намеками, набросками, внутренними тихими звоночками. Внешне все даже забавно. Рыжий потешный. Вот именно это слово. Потешный. Славный. Из серьезного, полумистического пса, взявшего в плен мою душу, он как-то быстро превратился в простецкую огненно-рыжую собаку, умеющую улыбаться и весело тырящую сырую свеклу из корзины с овощами. Выть и поскуливать он стал реже, характер золотой, проблем особых нет. Даже в закрытую кухонную дверь ломится через раз.
На прогулке собаки обезьянничают: один нюхает, второму срочно надо туда же! Рыжий ни с того ни с сего вскинулся на проходящего мимо неприятного дядьку, Варвара, до этого тихо покуривающая на травке, тоже сделала стойку, даже толком не разобрав, что к чему. Я быстро пресекла подобную самодеятельность. Хотя — и это тоже странно — мне трудно ругать Рыжего. Трудно и все. Что-то из серии «сироту каждый обидеть может». Хвалить не трудно, а ругать, вот так, за дело, серьезно, получается с трудом. Сначала воспитай — потом ругай…
В ожидании подруги, чтобы не позориться, решила прибрать наш дом, всего за пару дней превратившийся в бомжатник. Непостижимым образом. Но как в квартире, где есть дети — прибирать бесполезно. Хотя беспорядок появился не из-за собак — он был лишь отражением моего внутреннего раздрая. Я включила простое, как три копейки, Русское радио, открутила на кухне кран с горячей водой, напенила в таз Фэйри и с громкими песнями стала чистить, мыть, скрести чашки-ложки и протирать мокрой губкой все поверхности.
Меня охватило восхитительное чувство, что я все делаю правильно. Или Бог все устроит сам, или даст мне сил все устроить. Все так, как должно быть. Мне было хорошо и спокойно. Я сделала то, что должна была сделать. На сегодняшний день.
Длинные истории Рыжего. Вечер того же дня
Ну вот, сломалась наша компания для прогулок. Степан, самый наш верный друг, искренне считающий Варвару своей дамой сердца, не принял Рыжего. Никаких откровений тут не было: со Степаном два последних года мы гуляли почти каждый вечер и были довольны. Немного найдется собак, способных на равных игриво биться с мастифом. Мы гуляли ежевечерне и прекрасно знали доминантный нрав Степана.
Только поводки спасли Рыжего от превращения в британский флаг.
А Варишна так и не поняла — почему Степан и Нина-с-сыром-в-кармане ушли без нас… Вторая компания тоже сломалась. Да и сложно это — вписаться в сложившийся коллектив с новым взрослым шустрым кобелем. Еще раз повторить подвиг удерживания на поводках двух крупных собак — нет уж, спасибо! Гулять «самим с собой» тоже было неинтересно… Что за радость, летишь за собаками, как парусник по волнам, как кучер на козлах — в руках по поводку. Один в лес, другой по дрова. Один вправо, другой влево. Одному надо оросить каждый куст и рваться к новым свершениям, другая тормозит у каждого газона и вдумчиво нюхает все, что понапИсали за день.
После такой, с позволения сказать, прогулки, меня саму бы кто выгулял. В санаторий по болезням центральной нервной системы. У Варвары скоро течка… Я притомилась быть все время «под прицелом». Рядом с холериками выжить могут только холерики. Мне кажется, что я все время бегу или смотрю восемнадцатое, без перерыва, цирковое представление — с громким оркестром, бегающими собаками, вертящимися акробатами, кривляющимися клоунами и ярко-красным ковром арены. Хочу в уютное маленькое кафе с приглушенным светом и тихими звуками прохладного джаза.
Веселая простота Рыжего — это, конечно, стиль, но почему ж все так напролом-то? В дверь обязательно надо биться, препятствия сносить, заграждения ломать, к лицу прыгать, прогулок требовать, а игры навязывать. Где деликатность?
И, наконец, как и предполагала: собаки стали отдельно, а я отдельно. Не 1+1, а 1 + собаки. Вместо «мы», появились «они» и я. Я одна и мне трудно. Рядом лежат две морды, которым тоже трудно. Представила, как буду уходить на весь день, и морды будут лежать по своим углам и скучать по мне в два раза сильнее. Чувства вины в два раза больше — хорош рождественский подарочек, ничего не скажешь. Что в активе? «Так, сентиментальность…», игра в благородство, любопытство, изнасилованное проклятым пионерско-комсомольским детством с его проклятыми тимуровскими принципами.
Рыжий победил Сурка. Того, который «изо дня в день одно и то же, лето-осень-зима-весна и вечный хвостик на затылке, перевязанный махрушкой». Но теперь я думаю, что с Сурком не надо бороться, его надо приручать! Надо наслаждаться ровной предсказуемостью уютного бытия! Рыжий победил Сурка. Завалил напрочь и джигу станцевал! Он помог мне выбраться из бесконечного пожирания себя за то, на что не могла решиться. Теперь в деле самопожирания поставлена точка. И надо идти дальше.
Длинные истории Рыжего. День четвертый
