Чарльз Капхен - Закат Америки. Уже скоро
В десятилетия после окончания Гражданской войны, когда происходила бурная индустриализация страны, дебаты относительно гражданских прав класса независимых производителей сменились дискуссиями о защите фабричных рабочих и дурном влиянии индустриализации на республиканскую форму правления. Лидеры профсоюзов предложили закон, ограничивавший продолжительность рабочего дня восемью часами. Это объяснялось стремлением сохранить чувство собственного достоинства наемных работников и обеспечить им свободное время для исполнения гражданских обязанностей. Конгресс и суды приступили к рассмотрению антитрестовского законодательства, в надежде остановить крупные монополии, набиравшие власть за счет ущемления интересов рабочей Америки.
Президентские выборы 1912 года показали, каким образом можно лавировать среди политических и социальных последствий индустриализации и требований республиканского правительства. Основные дискуссии во время этой кампании напомнили дебаты Джефферсона и Гамильтона. Вудро Вильсон, кандидат от демократов, выступал в поддержку экономической децентрализации, в защиту малых предприятий и независимых работников и за сохранение «коммунального» образа жизни. Если будущие поколения «откроют глаза в Америке, где им придется выбирать между наемным трудом и ничем, – говорил Вильсон, – они окажутся в Америке, которую наверняка оплакали бы отцы-основатели»(10). Теодор Рузвельт, кандидат «прогрессистов», возражал: влияние корпораций на экономику стало реальностью; единственный способ ослабить его – наличие сильного правительства и федеральных законов. Вместо того чтобы сопротивляться «централизующим» эффектам индустриализации, правительство должно «приручить» эти эффекты во имя укрепления национального единства и социальной сплоченности. По Рузвельту, именно «могучий дух амбициозного национализма», а не гражданские добродетели самостоятельного работника послужит основой республиканской формы правлении(11).
Несмотря на то что на выборах победил Вильсон, обошедший как Рузвельта, так и Уильяма Говарда Тафта, действующего президента и кандидата от республиканской партии, рузвельтовское представление об американской экономической политике, как выяснилось впоследствии, более соответствовало реальности. Две мировые войны не только ускорили развитие индустриального общества в США, но и привели к возникновению нового американского национализма, основанного на общественном долге, гражданских обязанностях и социальной сплоченности. Эра индустриального капитализма, республиканской демократии и национализма – эпоха величия Соединенных Штатов Америки – вступила в пору расцвета.
ТЕОРИЯ ИСТОРИЧЕСКИХ ПЕРЕМЕН
Принципиальное влияние экономической деятельности на политическую жизнь страны просматривалось не только в Соединенных Штатах Америки. Движитель исторического прогресса – развитие доминирующего способа производства товаров и его воздействие на институты управления и общественной идентичности. Даже при условии что экономические трансформации в подавляющем большинстве случаев способствуют прогрессу общества, исторические изменения носят одновременно эволюционный и циклический характер. Конкретный способ производства приводит к возникновению конкретной формы управления и конкретной формы общественной идентичности; эти три фактора определяют ту или иную эпоху в истории человечества. При этом развитие способа производства постепенно приводит к деле-гитимизации порожденных им политических и социальных институтов, завершая тем самым одну эру и начиная следующую. Как писал Стивен Джей Гулд в своей книге о геологической эволюции: «История циклична, но неумолимо движется вперед»(12).
В таблице представлены основные исторические эры и указаны присущие каждой из них экономические, политические и социальные характеристики. Логика исторического процесса, исторической эволюции неумолима(13): способ производства определяет историю, поскольку порождает фундаментальный механизм удовлетворения основных человеческих потребностей и желаний. Образ, каким люди удовлетворяют свои потребности, порождает соответствующие формы управления и общественные идентичности. В кочевую эпоху охотники объединялись в небольшие группы, управление которыми зиждилось на принципе неформального большинства. Общественную идентичность обеспечивали родственные связи и примитивный анимизм.
В аграрную эпоху оседлые поселения, увеличиваясь в размерах, порождали правящий класс, который управлял остальными членами сообществ, и общепринятую религию, которая обеспечивала общественную идентичность и социальную сплоченность. В индустриальную эпоху экономическая и политическая активность масс содействовала возникновению республиканской демократии, каковое логично сопровождалось укреплением национализма – источника общественной идентичности и социальной сплоченности, необходимых для легитимизации демократического государства.
Циклически-эволюционный характер истории обусловлен обратной связью между способом производства и политическими и социальными институтами. К примеру, прогресс в сфере культивации и орошения земель привел к оседлой общественной жизни и связанной с ней социальной дифференциации. Появление духовенства, государственной бюрократии, а также купеческого сословия способствовало распространению грамотности и зарождению интеллектуальной и коммерческой элиты. Научные и технологические достижения, осуществленные последней, вкупе с ростом политического влияния купечества, постепенно трансформировали аграрное общество и открыли дорогу к обществу индустриальному. Все эти циклы способствуют кумулятивному историческому прогрессу путем естественного отбора. По мере развития способа производства и «аккомпанирующего» ему развития политических и социальных институтов общества приобретают все больше возможностей поддерживать свое существование и защищать себя, что и позволяет им сменять предшествующие общества.
На рис. 3 показана историческая эволюция, обусловленная изменением способа производства и последующйм развитием и упадком политических и социальных институтов.
Ниже приводится упрощенное в целях наглядности и наилучшего понимания описание процесса с точки зрения теории исторических изменений(14).
В кочевую эпоху люди жили группами в двадцать—двадцать пять человек(15). Мужчины охотились на диких животных, женщины собирали съедобные растения. Группы были равноправны и не имели формальных политических институтов, хотя наиболее умелые охотники часто выступали как фактические лидеры. Общественная идентичность возникала из тесных внутригрупповых контактов и примитивных ритуалов, основанных на поклонении растительным и животным духам.
Переход к раннему аграрному обществу был обусловлен как потребностями в появлении более стабильного источника пропитания, так и развитием огородничества и одомашниванием диких животных. Археологи обнаружили в Юго-Западной Азии и на Ближнем Востоке поселения земледельцев, которые датируются приблизительно 8000 годом до н э. Хотя большая часть продуктов питания добывалась с помощью охоты на диких животных и собирательства, ранние сообщества выращивали пшеницу и ячмень, а также разводили домашних животных – овец и коз. Ранние поселения в Китае (около 6000 до н э.) наряду с выращиванием проса и риса содержали собак и свиней.
Переход от охоты и собирательства к огородничеству произвел значительные перемены в социальной и политической сфере. Оседлые поселения требовали большего управления, нежели было принято у кочевников; возникла необходимость в решениях о том, где селиться, что и когда сажать, кто обязан заниматься охотой, а кто – вести хозяйство. В результате сформировалась примитивная политическая иерархия, как правило, подразумевавшая избрание племенного вождя. Институт племенных вождей несколько более сложен, чем племенное общество, в котором он сложился; этот институт нередко означал выраженную социальную стратификацию и преемственность власти. Сообщества оставались сравнительно небольшими, поэтому прямой контакт был основным источником социальной сплоченности. Духовные практики стали чаще включать в себя ритуалы, обращенные к солнцу, луну, земле, ветру, что свидетельствовало о возросшей роли земледелия в повседневной жизни.
Наступление аграрной эпохи, опять-таки, обусловлено комбинацией потребностей и «предложений природы. Рост населения и сокращение поголовья диких животных привели к мысли о земледелии и выращивании пищи. Такие нововведения, как плуг, запряженный быками, ирригация и севооборот, позволили создать сообщества, живущие почти исключительно за счет сельского хозяйства. После 3000 года до н э. аграрное общество практически одновременно укоренилось в Азии, Европе, Америке и Африке.
