Чарльз Капхен - Закат Америки. Уже скоро
Тем не менее для Соединенных Штатов принципиально важно распространить собственные социальные нормативы за пределы своего региона. Упорным трудом в течение последних пятидесяти лет Америка и Европа выработали атлантическую политику, для которой кооперация стала базовым принципом. Достигнутое равновесие может быть нарушено, когда Европа обретет большую самостоятельность, а Соединенные Штаты обратятся к своим внутренним проблемам. Однако поддержание общей идентичности послужит на пользу обеим державам, предотвратив возникновение соперничества. Культурный и образовательный обмен, регулярные визиты конгрессменов и парламентариев, общая история и традиционные праздники, а также высокие объ емы трансатлантического товарооборота – все это разумные шаги к лучшему будущему.
Соединенные Штаты в данный момент обладают большими, чем в предыдущие годы, возможностями интеграции социальных норм в международную жизнь. Распространение демократии не может гарантировать мир, но оно способствует созданию единых норм и правил, на которых базируется чувство общности. Это чувство укрепляется повсеместным соблюдением гражданских прав, юридических норм и процедур разрешения споров и т. д. Встречи, подобные состоявшемуся в 2000 году в Варшаве Всемирному демократическому форуму, имеют важное идеологическое значение и обладают большим практическим потенциалом, поскольку обеспечивают надежную платформу для будущего политического и экономического сближения. Кроме того, Соединенные Штаты должны развивать отношения с недемократическими режимами. И даже если в результате мусульманское общество не придет к пониманию важности социальной конвергенции, усилия со стороны американцев неизбежно приведут к потеплению взаимных отношений.
Цифровая эра открывает новые возможности социальной интеграции на уровне общественных и личных контактов. Развитие транспортных и коммуникационных технологий позволяет активизировать социальное взаимодействие независимо от расстояний. Воздушные перевозки обеспечивают возможность личного контакта людей, проживающих в разных полушариях Земли. В периоде июня 1999 года по июнь 2000 года американские и зарубежные авиакомпании перевезли международными рейсами 137 миллионов пассажиров из Соединенных Штатов(56). Что касается Интернета, он позволяет организовывать международные референдумы и многонациональные встречи вне зависимости от государственных границ.
Международные институты вносят свой вклад в дальнейшую социальную интеграцию. Участие в таких организациях, как НАТО и НАФТА, усиливает чувство общности как среди политической элиты, так и среди простых людей. Вступление Китая в ВТО объясняется не только важностью развития торговых отношений, но и стремлением общественного мнения видеть Китай равноправным членом мирового сообщества. Усиление демократической ответственности и повышение прозрачности международных институтов способствуют усилению их социализирующей роли. Расширение полномочий парламентских групп повышает легитимность работы чиновников и дипломатов(57).
Сегодня крупнейшие государства мира, так же как члены Священного союза в девятнадцатом столетии, должны культивировать чувство общей судьбы, которое преодолевает исторические и культурные разграничительные линии. Рассматривая Союз как «оплот тесного сотрудничества», его лидеры обращали на это особое внимание, что отлично сформулировал лорд Кестльри: «Мало иметь общий интерес в какой-либо области; надо еще обладать и общей ответственностью» (58). Соединенным Штатам необходимо приступить к формированию вокруг единого центра чувства союзной общности, выражающейся в общем интересе и общей ответственности.
ГЛАВА 8
ВОЗРОЖДЕНИЕ ИСТОРИИ
Современное общество предлагает взгляд на историю, отличающийся ярко выраженной прогрессивностью и эволюционистичностью. Достижения в сфере науки и технологии сделали возможным стабильное повышение качества жизни, о котором даже не могли мечтать люди всего сто лет назад. Прогрессистское представление об истории также присутствует в наших культурных и интеллектуальных институтах. Дарвиновская теория эволюции усвоена рядом научных дисциплин – от медицины до геологии и экономики. Прогрессистский взгляд на человеческое развитие прослеживается и в традициях иудео-христианской культуры: Библия демонстрирует представление об истории человечества как о процессе изменений, проистекающих и накапливающихся во времени.
Подобная эволюционная концепция истории является снованием для более или менее оптимистичной оценки современного положения в мире. Этот оптимизм позволяет Фрэнсису Фукуяме утверждать, что история всегда движется к хэппи-энду, а также, что демократия и глобализация ведут людей к протяженной во времени эпохе мирного сосуществования. После нескольких веков громадных усилий, предпринимавшихся ради будущего благоденствия, человечество наконец-то достигнет своих целей. Рынок сможет удовлетворить материальные потребности людей, а демократия – потребности психические, душевные. История заканчивает свой бег.
В этой книге рассматривается прямо противоположный подход к истории, предполагающий, что историческое развитие обладает как циклическим, так и эволюционным характером. Едва новые открытия распахивают перед человечеством новые горизонты, прогресс наделяет привилегиями определенные типы общественно-политических формаций – чтобы счесть их устаревшими по мере дальнейшего развития способов производства и производственных отношений. Результатом оказывается цикл спадов и подъемов в конкретный исторический период, хотя сама история при этом продолжает поступательное движение.
Кочевое общество уступило оседлому сельскому хозяйству после того, как выяснилось, что плуг и система ирригации значительно эффективнее для добывания пищи, чем копье и охота. Кочевники приняли оседлый образ жизни, образовали небольшие поселения и ввели систему землевладения. Анимизм сменился организованной религией. Сельскохозяйственное общество затем уступило промышленному обществу: фабрики и фактории оказались эффективнее крестьянских хозяйств для повышения благосостояния. Деревни оказались в тени урбанистических центров, монархия и империя отступили перед демократической республикой. Организованная религия, сохранив значимость в частной жизни, уступила национализму роль основного фактора формирования общественной идентичности. Изменения способа производства вели к глубоким политическим и социальным последствиям, осуществляя описанные выше циклические трансформации: от кочевого общества к сельскохозяйственной, и далее, к индустриальной эре.
В настоящее время на пороге новая эпоха – цифровая эра. Технологическим открытием, которое привело к столь значительным историческим изменениям, стало изобретение микрочипа, способного хранить и передавать невероятное по прежним меркам количество информации, а также внедрение коммуникационной инфраструктуры (кабели, ретрансляторы, спутники), обеспечивающей круглосуточную дешевую связь по всему земному шару. Внедрение цифровых технологий радикально изменило сами средства коммуникации, но не способ производства. Однако эти перемены, равно как и новые методы обработки информации, реализуемые в цифровую эпоху, представляют собой трансформацию, как количественно, так и качественно изменяющую и способ производства.
Индустриальное общество разрушается все очевиднее по мере того, как происходит внедрение цифровых технологий, а «информационные» предприятия вытесняют фабричные конвейеры. «Рассвет» эры цифровых технологий и закат индустриальной эпохи оказывают значительное воздействие на основные политические и социальные институты, явившиеся плодом индустриализации, а именно на республиканскую демократию и национальное самосознание. В самом деле, закат индустриальной эпохи и переход к цифровой экономике способны серьезно пошатнуть основы демократической государственности. Один цикл истории уже завершился, а другой лишь восходит на горизонте.
С этой точки зрения закат эпохи американского величия не только подразумевает ликвидацию американского господства и возвращение к мультиполярному миру, но и знаменует собой окончание эры, которую Америка столь ревностно формировала, – эры индустриального капитализма, республиканской демократии и национальной государственности. Фукуяма ошибся, приняв окончание одного из исторических циклов за конец истории в целом. Именно поэтому он рассматривает торжество либеральной демократии как отражение стабильного и спокойного исторического финала, а не как «параметр» конкретного исторического этапа, который вскоре сменится под влиянием меняющегося способа производства. Переход от эпохи к эпохе, как правило, сопровождается «смутными временами», из чего следует, что завершение нынешнего исторического цикла ознаменуется не столько демократическим миром и глобальным консенсусом, сколько грандиозными переменами в политической и геополитической жизни.
