Чарльз Капхен - Закат Америки. Уже скоро
В-третьих, капитализм и индустриальный способ производства основывались на комплексе идей, логическим следствием реализации которых было возникновение демократического правительства. Приоритет индивидуальной экономической конкуренции и постоянного развития, свободный рынок, либерализация торговли – все эти идеи шли «рука об руку» с идеей политической свободы. Представление о том, что государство должно служить интересам граждан и стремиться к максимизации их благосостояния, также совпадало с порожденным научной революцией стремлением к рационализму и эффективности.
Индустриальная эра вдобавок радикальным образом изменила институт общественной идентичности – прежние институты уступили место национализму. Последний стал логическим следствием возникновения индустриального общества и формирования «политики консенсуса». Религия утратила доминирующее положение в социуме вследствие научных достижений и отделения церкви от государства. Требовался новый «социальный клей», дабы привлечь гражданина к светскому государству; с этой задачей отлично справился национализм, создавший новую общую цель и новую общественную идентичность. Благодаря национальной идее безликое административное государство преобразилось в нацию – эмоционально притягательное политическое сообщество, заслуживающее лояльности, общности и даже самопожертвования. Комбинация последствий индустриализации и внедрения массового образования усугубила «контакт» государства и нации, создав, как выразился Эрнст Геллнер, «резервуар единства»(21). Высшая школа, газеты, конвейер, железная дорога, всеобщая воинская повинность – все это «объединяющие» институты индустриального общества, одновременно порождавшие национализм как новую форму общественной идентичности и содействовавшие его быстрому распространению.
Сегодня индустриальная эпоха готова уступить место цифровой. Научно-технический прогресс привел к тому, что промышленное производство утратило свое значение доминирующего способа производства. В 1950 году промышленный сектор охватывал 34% американской рабочей силы вне сельского хозяйства и производил 29% валового национального продукта. К концу 1990-х эти показатели составляли 15 и 16% соответственно(22). В то же время был зафиксирован подъем в информационном и финансовом секторах и в секторе услуг. При этом сельскохозяйственный и промышленный секторы экономики трансформировались вследствие внедрения таких изобретений, как генетически модифицированные семена, автоматизированные производственные линии и прочие инновации, которые стали возможны благодаря цифровым технологиям.
Переход к цифровой эре едва успел начаться. По мере его углубления современные политические и социальные институты неминуемо претерпят серьезные изменения, как происходило в предыдущие эпохи. Америка – пионер новой эры, она активно внедряет цифровые технологии в общество, экономику, армию. Более того, она приняла для себя некий «свод правил грядущего поколения», связанных с потоками капитала, информационными технологиями и глобализацией; эти правила помогают Америке выступать в авангарде цифровой революции. Однако, как ни парадоксально, цифровая эра вполне способна уничтожить ключевые политические и социальные институты, верой и правдой служившие Америке на пути к вершинам мирового господства.
АМЕРИКА В ЦИФРОВУЮ ЭПОХУ
Определить, где заканчивается одна эпоха и начинается следующая, возможно лишь при ретроспективном анализе. Технический прогресс происходит постоянно, однако инновации имеют в большей степени количественное, нежели качественное влияние на способ производства. Изобретение телефона, к примеру, явилось грандиозным прорывом в сфере средств коммуникации. Это открытие, безусловно, повысило эффективность производства, обеспечив непрерывную связь между заказчиками и исполнителями, поставщиками и изготовителями. Однако телефон не изменил базовых принципов промышленного производства и потому не стимулировал значимых перемен в политических и социальных институтах.
Сейчас слишком рано с уверенностью утверждать, что цифровые технологии знаменуют собой смену способа производства и, следовательно, наступление новой эры. Однако финансовый сектор и рынок услуг уже производят от 40 до 70% (в зависимости от отраслей, включаемых при оценке в эти секторы) валового национального продукта Соединенных Штатов(23). Ниже приводятся характеристики цифровых технологий, способные наделить последние «трансформационным потенциалом», достаточным для осуществления исторического прорыва.
• В отличие от ткацкого станка и телефона, представлявших собой весьма скромные по масштабам инновации, цифровые технологии суть операционная система, которая оказывает воздействие практически на все сферы экономической деятельности. Они одновременно автоматизируют заводские конвейеры, позволяют использовать методы генной инженерии в сельском хозяйстве и животноводстве, изменяют финансовые потоки и инструменты управления ими. С этой точки зрения цифровые технологии – «родовая инновация», родственная изобретению парового двигателя с его способностью преобразовывать тепло в энергию – изобретение, трансформировавшее и сельское хозяйство, и производство, и транспорт.
• Цифровые технологии повышают производительность труда и снижают затраты на производство в размерах, сопоставимых с выгодами от внедрения парового двигателя или электричества. В период с 1990 по 1997 год производители товаров широко внедряли информационные технологии, добиваясь почти двукратного прироста производительности труда по сравнению с теми компаниями, которые оставались верны традиционным технологиям. В 1980-е годы американские автомобильные концерны тратили от 4 до 6 лет на разработки промышленных образцов новых моделей; цифровые технологии снизили данный показатель до двух лет. Заказ авиабилетов через туристическое агентство стоит 8 долларов, а та же операция через Интернет обходится всего в 1 доллар. В пределах сектора высоких технологий производительность труда повысилась в двадцать раз по сравнению с другими секторами экономики(24). Вдобавок цифровые технологии «проникают» в экономику намного быстрее, чем предыдущие инновации. Электричеству понадобилось 46 лет, чтобы проложить дорогу в 30% американских домов, телефону – 38 лет, телевидению – 17 лет. Что касается Интернета, он охватил 30% американских семей всего за 7 лет(25).
Цифровые технологии одновременно увеличивают и сокращают масштабы экономик. Скорость, охват и интегрированная природа глобальной экономики способствую развитию крупных предприятий, «перекрывающих» национальные границы в своем местоположении, рабочей силе и финансовых потоках. В то время малые биотехнологические фирмы и интернет-проекты могут оказаться ключевыми «узлами инноваций» экономики, в которой знания являются необходимым условием роста. Централизованное государство индустриальной эры тем самым испытывает давление как сверху, так и снизу.
• Цифровые технологии ослабляют связь между географическим местонахождением предприятия и его деятельностью. Производство, основанное на информационных технологиях, оказывается в меньшей зависимости от близости к источникам сырья и структуры транспортной сети. Все большее количество работников меняют места работы не вследствие необходимости, а по своему выбору. В результате происходит упадок индустриальных городов, городское население «растекается» по стране и формируется более «атомизированный» и индивидуализированный способ производства.
Сегодня еще рано проводить четкие параллели между началом цифровой эры и признаками «усталости» американской демократии. Тем не менее уже можно с высокой долей вероятности предположить, что государство приближается к историческому «поворотному пункту» – никто не станет отрицать, что постепенное изменение способа производства в значительной степени влияет на политические и социальные институты. Действие прочих сил – упадок традиционной американской семьи, экономическое неравенство и экономическая уязвимость, дополнительные часы, которые американцы вынуждены проводить на работе, – несомненно, причастно к «ковыляющей походке» политической системы США. Однако отчуждение населения от исполнения гражданского долга и ослабление национального государства – тренды, описываемые ниже, – подтверждают предположение о том, что американские институты становятся все более хрупкими и невосприимчивыми перед лицом политических и социальных перемен, сопровождающих переход от индустриальной экономики к цифровой. Как и в предыдущие исторические циклы, смена способа производства, судя по всему, ведет к делегитимизации и упадку доминирующих в обществе политических и социальных институтов.
