Яков Рубин - Наследники Мальтуса
Самый важный для нас вывод из приведенных суждений о Мальтусе состоит в том, что они не затрагивают философскую основу теории Мальтуса. Этой основой, напомним, является биологизм, провозглашение всевластия природы над человеком. В демографическом плане это, как мы видели, сводится к биологизации сущности воспроизводства населения. Альтернативой такому подходу может быть лишь признание социальных условий жизни в качестве ведущего начала в рождаемости, смертности и т. д. А третьего подхода, если к этой проблеме подойти научно, с позиции объективного знания, нет.
Ни о каком научном подходе представителей неомальтузианства не может быть и речи. Но все же они пробуют изложить свою философскую позицию так, чтобы сразу не было видно, что склоняются они все-таки к Мальтусу. Вот как это получается на деле.
Упоминавшийся Дж. Хаксли в одной из своих публикаций правильно отмечает, что «большинство эволюционных изменений осуществляется благодаря механизму социальному, а не биологическому». Эту закономерность он относит и к народонаселению, его воспроизводству. Однако в другой работе Хаксли уже заявляет, что «к современной демографической ситуации подходит как биолог, который придерживается эволюционной теории».
В конечном счете позиция автора суждений уточняется. А именно, касаясь проблем снабжения растущего населения продовольствием, он предсказывает неизбежность голода, которая у него обусловлена «человеческой тупостью и алчностью». Поскольку эти характеристики не привязываются к какому-либо типу общества, они фактически фигурируют у Хаксли как качества, изначально присущие людям, или, иначе говоря, как природные свойства человека. Если даже и удастся как-то увеличить объем производимого продовольствия, «тупость и алчность», заключает Дж. Хаксли, в конечном итоге приведут к уничтожению плодородия почв. К тому же численность населения увеличится, «так что в конце концов мы окажемся там, откуда начинали».
Другой пример. Приведенные выше слова Ф. Лоримера о недооценке Мальтусом возможностей науки и техники могут создать впечатление, что американского социолога интересует прежде всего влияние на воспроизводство народонаселения, исходящее от общества, а не от природы. Но действительно ли такова его позиция?
Лоример в одной из своих публикаций ставит вопрос: можно ли демографию считать наукой биологической или же социальной? Поскольку основным двигателем процессов, происходящих в народонаселении, является социальная среда, а биологическая сфера этого развития (хотя роль ее довольно значительна) образует по отношению к народонаселению комплекс факторов второго порядка, бесспорно, что демография в сущности своей — общественная наука. Для Лоримера же демография является наукой «как биологической, так и социальной». Такой формулировкой отдается дань мальтузианскому биологизаторству.
2. Тезис об «основном элементе»
Сущность программы новейшего мальтузианства отчетливо запечатлена в «Заключительном докладе» — коллективном заявлении ведущих демографов США на так называемой Американской ассамблее. Хотя эта конференция состоялась в США 20 лет назад (в 1963 г.), ее главный документ выглядит вполне современным. Это фактический манифест мальтузианства в его модернизированном варианте. В нем в концентрированном виде запечатлена как теоретическая, так и практическая линия выразителей нынешнего, модернизированного мальтузианства.
Суть «Заключительного доклада» наиболее четко выражена в следующих словах: «Уменьшение коэффициента рождаемости и, следовательно, коэффициентов прироста населения действительно не является полным решением в смысле усовершенствования экономических условий в слаборазвитых странах. Это — основной элемент, но и другие факторы — социальные и экономические — входят в это решение».
Как видим, социально-экономические преобразования в освободившихся государствах авторы доклада не считают делом первостепенным. Главное место они отводят «уменьшению коэффициентов рождаемости». Причем это уменьшение фигурирует как независимая переменная. В «Заключительном докладе» вполне определенно, хотя и в завуалированной форме, провозглашается необходимость для стран с чрезмерным ростом населения воздействовать в первую очередь на биологический механизм рождаемости.
Тезис об «основном элементе» стал главным стержнем в суждениях, которыми представители новейшего мальтузианства обосновывают политику народонаселения. Вот, например, как совершает этот выход в практику один из старейших американских исследователей проблем народонаселения Филипп Хаузер. Он выговаривает некоторым своим коллегам за то, что в проблеме рождаемости они проглядели ее «культурные и социально-организационные аспекты». Он, Хаузер, считает, что действия супругов по реализации принятого ими решения о числе своих детей «в значительной степени зависят от социальной среды». Если, отмечает он, это число оказалось меньшим, чем планировалось родителями, то следует считать, что на результат повлияли изменения в социальной жизни семьи. Вроде бы здесь возразить нечему. Но действие социальной среды у него выступает не как решающее.
Далее, по характерной для новейшего мальтузианства логике, на первый план в рассматриваемых им проблемах народонаселения выдвигается биологическое начало. Ф. Хаузер указывает на две возможности избежать катастрофы, предвещаемой демографическим взрывом. Первая — предоставить развитие общества «контролю со стороны природы», которая в этом случае действовала бы «по Мальтусу» и «упорядочила» бы рост населения с помощью голода, войн, эпидемий. Вторая — связана с действиями самих людей.
Не исключено, говорит Хаузер, что для ликвидации дисбаланса, порожденного демографическим взрывом, люди применят ядерное оружие. Он характеризует себя как противника такой меры, но и не осуждает виновников ядерной угрозы. Единственная мера, которая может быть противопоставлена ядерной катастрофе,— это, по его мнению, интенсивное сокращение уровня рождаемости. Но на уровень рождаемости можно влиять различными способами. И чтобы не оставалось сомнений, какой способ имеет в виду Хаузер, он пускается в подробнейшее описание современных контрацептивных (противозачаточных) средств, к применению которых и распространению знаний о них он, по существу, сводит все содержание политики народонаселения.
Не удивительно, что продолжающийся быстрый рост населения Индии Ф. Хаузер объясняет недостаточной активностью в распространении знаний о предупреждении рождаемости. Он обходит молчанием тот факт, что в странах с преимущественно аграрной, сельскохозяйственной экономикой сохраняются экономические стимулы к многодетности (дети — помощники в хозяйстве и материальная поддержка родителям в старости). Он также не учитывает влияния религии, поощряющей многодетность.
То, что значительная часть человечества пребывает в состоянии голода и нищеты, а это, как он утверждает, в свою очередь, должно породить «социальную смуту», «политическую неустойчивость», «угрозу миру», Хаузер объясняет несовершенством демографической политики.
Хаузер предупреждает возражение, что нищенские условия жизни во многих развивающихся странах в значительной мере порождены империалистическим грабежом их богатств: не Запад, по Хаузеру, повинен в бедности. Она, якобы, связана с относительно высоким коэффициентом роста населения.
Можно было бы привести и другие примеры, показывающие, как биологизаторство, которое вначале прикрыто внешней объективностью, мнимым вниманием к социально-экономической стороне жизни народонаселения, предстает затем в оголенном виде. Провозглашение ведущей роли биологического начала в воспроизводстве населения становится в конечном итоге центральным звеном суждений представителей новейшего мальтузианства.
Каков политический смысл этого слегка замаскированного биологизаторства? Оно на деле направлено против индустриализации освободившихся стран, против преобразования отношений в их сельском хозяйстве — ликвидации пережитков феодализма, против кооперирования труда крестьян. Настоятельно необходимые для молодых государств реформы общественной жизни подменяются до крайности узко сориентированной политикой народонаселения. «Основной элемент» становится в итоге весомым вкладом в отсталость, в консервацию последствий колониального господства, империалистического хозяйничания в бывших колониальных и зависимых странах.
3. Противники контрацепции — мальтузианству
Противозачаточная (контрацептивная) практика сама по себе не говорит ни за, ни против мальтузианства. Она правомерно рассматривается как мальтузианская в том случае, когда совершенствование и распространение противозачаточных средств объявляется главной задачей. Когда, иначе говоря, принижается роль всеобъемлющего общественного урегулирования, комплексного разрешения острейших социальных проблем. Вот почему критика мальтузианства, если она носит научный характер, касается и этого вопроса.
