Яков Рубин - Наследники Мальтуса
3. Противники контрацепции — мальтузианству
Противозачаточная (контрацептивная) практика сама по себе не говорит ни за, ни против мальтузианства. Она правомерно рассматривается как мальтузианская в том случае, когда совершенствование и распространение противозачаточных средств объявляется главной задачей. Когда, иначе говоря, принижается роль всеобъемлющего общественного урегулирования, комплексного разрешения острейших социальных проблем. Вот почему критика мальтузианства, если она носит научный характер, касается и этого вопроса.
Здесь уместно подчеркнуть, что существует принципиальная разница между тем, как эту критику осуществляют марксисты и как критикуют мальтузианские идеи буржуазные ученые, считающие себя противниками Мальтуса. Марксисты раскрывают несостоятельность мальтузианства, исходя из диалектико-материалистического положения о зависимости характера воспроизводства населения от общественного строя. В отличие от марксистов, буржуазные критики мальтузианства, говоря о ведущей роли социального начала в возобновлении поколений, искусственно изымают из него классовое содержание. Тем не менее дань социальному в какой-то мере противополагается мальтузианству.
Однако бывает, что при таком подходе к демографической проблеме буржуазные ученые не только спорят с мальтузианством, но и невольно становятся его помощниками. Именно это, например, случилось с профессором Сорбонны (Франция) Пьером Шоню, автором книги «Будущее без будущего. История и народонаселение» (Париж, 1979 г.).
Профессор в целом настроен антимальтузиански. Он справедливо критикует характерную для мальтузианства тенденциозность в оценке последствий роста населения. Новый человек, приходящий в наш мир, подчеркивает Шоню, не должен рассматриваться как будущий безработный, отбирающий горсть риса у бангладешского крестьянина, как загрязнитель окружающей среды или как препятствие нашему досугу. При надлежащих условиях каждый человек полезен.
Но профессор Шоню недобирается до корней мальтузианства. Главной мишенью он избрал мальтузианскую ориентацию на всемерное сокращение прироста населения. В самых мрачных красках он рисует последствия такой политики. В Западной Европе, по его словам, она уже привела к тому, что над целыми народами нависла угроза вымирания. «Мы выбрали смерть», пишет он и в этой связи замечает, что институты Демографических исследований стали кладбищами предсказаний демографического будущего, прогнозы рушатся, темп падения рождаемости превзошел самые пессимистические предположения.
И во всем этом, по заключению профессора Шоню, повинна противозачаточная практика. Как отмечалось выше, эту практику с мальтузианских позиций заклеймил Вит-Кнудсен. Пьер Шоню критикует ее как противник мальтузианства. Но что из этого получается? Дело, сетует Шоню, дошло якобы до того, что на беременность стали смотреть как на следствие невежества, за которое надо оправдываться перед цивилизованным обществом. По заключению П. Шоню, такое отношение к проблеме продолжения рода выражает «кризис контрацепции». И следует вывод, что стерилизацию (имеется в виду добровольное лишение способности к деторождению) нужно «запретить абсолютно», а аборт разрешать лишь в исключительных случаях.
Французский профессор так увлекся нападками на противозачаточную практику, что в конце концов перестал различать позиции социальных сил, которые эту практику поддерживают. И у него получилось, что в стремительном падении рождаемости повинны не только мальтузианцы, но и... марксисты. Буржуазному профессору невдомек, что никакое снижение, как и повышение, рождаемости не осуществляется по приказу, что в основе сложившейся демографической ситуации лежат условия жизни людей. Нелепое заключение Шоню сделано, заметим, в духе традиционных буржуазных наскоков на марксизм.
Каков же конечный итог суждений Пьера Шоню? Хотя он самым решительным образом осуждает контрацептивную практику, на деле получается ее возвеличивание. Шоню невольно изображает эту практику как ключ к жизни и смерти общества. Но именно такой ее представляют мальтузианцы, противником которых профессор себя считает.
Заметим, что использование подобной тактики характерно в целом для современной буржуазной идеологии, в особенности тех ее форм изложения, которые рассчитаны на массовое восприятие. Как известно, органы массовой информации капиталистических стран нередко позволяют своим сотрудникам публично говорить о социальных недугах буржуазного общества. На первый взгляд такого рода выступления не вяжутся с делом, которому буржуазная идеология служит и которое сводится к задаче всемерно восхвалять так называемый свободный мир. Впечатление, однако, обманчивое.
Как бы живописно ни изображались буржуазными пропагандистами современные социальные болезни в странах Запада, дозволенной границы они никогда не переходят. Таким нарушением дозволенного явилось бы признание необходимости и неизбежности ликвидации капитализма как системы, показавшей себя неспособной обеспечить людям достойное существование.
Иными словами, буржуазные идеологи могут подвергать критике что угодно, но только не глубинную сущность капитализма. Внешне объективной подачей отдельных фактов из жизни людей в капиталистическом обществе идеологи буржуазии пытаются завоевать доверие масс. Но в то же время и отвлечь их от главного — от обобщающих выводов в отношении капитализма.
Представители новейшего мальтузианства действуют по той же, универсальной для буржуазной идеологии формуле: поступиться относительно второстепенным во имя наиболее важного. Это наиболее важное для них — сохранение биологической основы модернизированной мальтузианской теории.
IV.Наследники маневрируют
Представители новейшего мальтузианства достаточно оперативны в восприятии и тенденциозном использовании всего нового, что появляется в жизни народонаселения мира. Тут и ловко пущенные в ход факты снижения рождаемости в отдельных развивающихся странах, и проблема нулевого прироста населения, и оценка демографической политики, осуществляемой в СССР и других социалистических странах, и т. п. Особо показательным для новейшего мальтузианства было поведение его представителей на Всемирной конференции по народонаселению, состоявшейся в 1974 г. в Бухаресте под эгидой ООН.
1. Не мытьем, так катаньем
Как бы мы отнеслись к такой информации? Вертолет высадил человека на вершину труднодоступной горы, там его сфотографировали и вскоре поместили снимок в газете, снабдив следующим текстом: «Покорение вершины осуществлено успешно и в рекордный срок». И ни слова о том, каким образом это было сделано. Поскольку представители новейшего мальтузианства не в состоянии привести доказательства в пользу успешного осуществления демографической политики по развивающимся странам в целом, они прибегают к подобным же искусственно сфабрикованным показателям.
Вот один из образцов таких показателей. Американские демографы Фрэнк Нотстейн, Дэдли Кирк и Шелдон Сегал ссылаются на «успехи, полученные в 50-е годы при осуществлении ряда экспериментов». В чем они заключаются? Сравнительно мало подготовленный медицинский персонал, сообщают американские ученые, используя простые и дешевые средства регулирования рождаемости, сумел снизить коэффициент рождаемости в зоне эксперимента почти на 50% за четыре года. Это произошло в индийском селении Сингуре, близ Калькутты. В то же время в «контрольной зоне» (в качестве таковой было избрано другое индийское селение) коэффициент рождаемости остался прежним. Аналогичный эксперимент был проведен на Цейлоне. Здесь коэффициент рождаемости удалось снизить на одну треть. «Результаты,— заключают Нотстейн, Кирк и Сегал,— которые получают при реализации экспериментальных программ, могут быть умножены в широком масштабе, если приложить соответствующие организационные усилия». За результатами в том виде, в каком они здесь представлены, совершенно не видно, что могло так основательно побудить крестьян в Индии и на Цейлоне к сокращению числа детей в их семьях. Для Ф. Нотстейна и его коллег важны показатели сами по себе, они должны, по их замыслам, вдохновлять на проведение «экспериментов» в самых широких масштабах во всех развивающихся странах.
Но как раз в таком диапазоне усилия по сокращению рождаемости в развивающихся странах существенных результатов пока не дали. Рождаемость, как известно, остается там весьма высокой, и она сохранится на высоком уровне, пока не будут осуществлены необходимые преобразования в экономике и культуре народов этих стран, пока, иначе говоря, не созреют объективные условия для массового сокращения рождаемости. Нотстейн и его соавторы ссылаются на факты сокращения коэффициентов рождаемости в некоторых районах мира. Однако факты эти подобраны тенденциозно и потому искажают действительность.
