Марк Курлански - 1968. Год, который встряхнул мир.
Но пока все это происходило, известный своей железной хваткой советский лидер до смешного мало реагировал на события. Брежнев нанес визит в Прагу в декабре 1967 года, причем, как многократно указывалось, он предпринял эту поездку для укрепления положения подвергавшегося нападкам чешского руководителя. В действительности же, однако, Брежнев никогда не любил последнего, несмотря на лояльность, которую тот демонстрировал. И когда Новотный был снят со своего поста, Брежнев заявил ему: «Это ваше дело».
В Вашингтоне министр обороны Роберт С. Макнамара готовил свой ежегодный доклад конгрессу, в котором писал: «Простая биполярная конфигурация, которую мы знаем с первых лет, последовавших за Второй мировой войной, в шестидесятых годах начала распадаться. Теперь нельзя более с легкостью относить кого-либо к числу верных друзей или непримиримых врагов, и ярлыки, которые использовались в прошлом, вроде «свободного мира» или «железного занавеса», представляются все более неадекватными, когда речь заходит о борьбе интересов в рамках блоков и между ними, а также о взаимовыгодных связях, которые постепенно развиваются, игнорируя барьеры, ранее казавшиеся непреодолимыми».
В пятницу, в конце первой недели 1968 года, появилась еженедельная сводка; согласно ей число убитых во время боевых действий во Вьетнаме составило: 185 американцев, 227 южновьетнамцев, 37 других союзных военнослужащих. Америка и ее союзники сообщали о гибели 1438 вражеских солдат.
Такова была первая неделя. Так начался 1968 год.
Глава 2
ТОТ, КТО СПОРИТ С МОСКИТНОЙ СЕТКОЙ
Народ был не удовлетворен партийным руководством.
Мы не могли заменить народ, поэтому заменили руководителей.
Александр Дубчек, 19685 января 1968 года, вдень, когда Дубчек возглавил Коммунистическую партию Чехословакии, в то время как чехи и словаки ликовали, его жена и двое сыновей не могли удержаться от слез, оплакивая выпавшую ему несчастную судьбу.
В центре событий, ставших одной из самых драматических страниц истории советского господства в Центральной Европе, оказалась личность на вид невзрачная и для многих непонятная. Несмотря на шесть футов четыре дюйма роста, всю свою жизнь Дубчек воспринимался как человек незаметный. Однако он не был бесстрастным, как могло показаться. В то время, когда он стал преемником Новотного, прозванного «Застывшее лицо», вражда между двумя этими людьми продолжалась уже двадцать три года.
Когда Дубчек занял свой пост, ему было уже сорок шесть лет и он не выглядел моложе. Высокий, загадочный, говоривший зачастую скучно, но вдохновлявший миллионы молодых людей, он в какой-то степени был похож на сенатора Юджина Маккарти. И действительно, он, так сказать, едва не родился на Западе.
«Я был зачат парой словацких мечтателей-социалистов, которым пришлось иммигрировать в Чикаго», — писал Дубчек. В 1910 году Стефан Дубчек, необразованный словацкий плотник, уставший от жизни в Словакии, страдавшей от притеснений со стороны Австро-Венгрии и лишенной перспектив, покинул свой дом в горах и шел вдоль извилистого берега Дуная, пока не добрался до Будапешта с его многочисленными куполами и аллеями. Там Стефан Дубчек организовал социалистический кружок на мебельной фабрике и мечтал о свержении монархии. Фабричное руководство быстро поняло его стремления. Вскоре после этого он эмигрировал в Америку, которая, как он слышал, является страной демократии и социальной справедливости. Он вступил в словацкую общину северной стороны Чикаго.
Американский капитализм показался Стефану жесткой системой, а страна отнюдь не такой свободной и справедливой, как ему говорили. Но здесь он по крайней мере мог выражать свои политические взгляды, не боясь подвергнуться аресту, и не должен был участвовать в Первой мировой войне и сражаться за ненавидимую им австро-венгерскую монархию. Выступление Соединенных Штатов на стороне Антанты стало ударом для американских социалистов, которые в массе своей враждебно относились к войне и поверили обещанию президента Вильсона, что США останутся вне ее. Стефан, убежденный пацифист (им же окажется в критический момент истории и его сын Александр), уехал в Ларедо, штат Техас, для встречи там с квакерами и другими пацифистами. Они помогли ему пересечь границу с Мексикой, где он надеялся пересидеть войну. Однако там Стефан был задержан, арестован, оштрафован и просидел в тюрьме полтора года. Выйдя на свободу, он вернулся в Чикаго и встретился с юной соотечественницей, Павлиной, правоверной коммунисткой. Под влиянием Павлины Стефан принялся изучать труды Маркса. Когда его сестра, жившая в Словакии, написала ему, что собирается выходить замуж, он отправил ей обширную анкету с вопросами политического характера, с помощью которой она должна была устроить проверку своему будущему супругу. Революция в России вызвала у Стефана воодушевление, и в 1919 году он сообщал в письме на родину: «В Америке вы можете обладать какими угодно благами, но только не свободой. Единственной в мире подлинно свободной страной является лишь Советский Союз»4.
После почти десятилетней борьбы за социализм Стефан разочаровался в Соединенных Штатах, а Павлина заскучала по родине. В 1921 году, когда Павлина была уже беременна, вернулись в Словакию, входившую теперь в состав только что созданной Чехословакии. Родившийся через пять месяцев Александр Дубчек стал чехословацким гражданином. У него осталось немало родственников в Америке, как по отцовской, так и по материнской линии, хотя он не поддерживал с ними контактов почти до конца жизни, пока наконец, уже после падения коммунизма, они не стали присылать ему письма.
Новая страна, в которой Стефан поклялся строить социализм, казалось, вызывала радужные надежды. Чехословакия была придумана пражским профессором Томашем Гарригом Масариком. Изначально она мыслилась как равноправный союз между народами Богемии, Моравии и Словакии. Для словаков это означало коренную перемену в их истории, поскольку начиная с десятого века они были объектом угнетения и дурного обращения со стороны различных могущественных государств. В чешских землях, Богемии и Моравии, в конце девятнадцатого века произошел промышленный переворот, в результате которого там появился образованный средний класс, включая бюрократов и технократов. Из их числа и комплектовалась новая администрация. Словакия же после тысячелетнего венгерского правления представляла собой доведенный до нищеты аграрный край, весьма напоминающий соседние с ней области Польши. Лишь немногие словаки умели читать или писать даже на родном языке. Большинство из них были крестьянами, жившими на очень бедных землях. Впервые их национальные чувства дали знать о себе в 1848 году, во время восстания, весьма напоминавшего 1968 год, за исключением того, что события протекали в масштабах Европы. В 1848 году словаки восстали против венгров и потребовали равных с ними прав, что было сформулировано в документе, известном как «Требования словацкой нации». Он явился образцом выражения национальных чувств словаков, а его автор, Людовит Стур, стал словацким национальным героем задолго до Масарика (его продолжают почитать наравне с последним). По странному совпадению, Стефан и Павлина Дубчек, возвратившись в Словакию, поселились в том самом доме, где в 1815 году родился Стур, и здесь же появился на свет Александр Дубчек.
Повелители-венгры и соседи-чехи относились к словакам свысока. Если бы словаки внимательно слушали Масарика, то вполне могли бы понять, что он также презирает их. Он был склонен считать их людьми отсталыми, политически незрелыми, подчиненными тирании церкви — стандартный набор отрицательных качеств, которые чехи приписывали словакам.
Однако Масарик пользовался огромной популярностью не только у чехов, но и у словаков. В конце Первой мировой войны он ездил в Америку и добился поддержки со стороны Вудро Вильсона. Затем он прибыл в Париж, где в октябре 1918 года сформировал объединенное чехословацкое правительство, сумел добиться его признания со стороны союзников и два месяца спустя возвратился в новое государство, для жителей которого стал национальным героем.
«Словацкая проблема» возникла с момента появления нового государства. Словаки требовали, чтобы новая страна называлась Чехо-Словакией, а не Чехословакией, но чехи отказались вставить эту маленькую разделительную черточку. Это была первая в череде безуспешных для словаков дискуссий.
Маленький Александр почти ничего не помнил о проведенных в Словакии детских годах, кроме ручного оленя, жившего за церковью, и собаки-сенбернара, с которой ему было жаль расставаться. В следующий раз он увидит Словакию в семнадцать лет. Если Словакия была и отсталой, то все же не настолько слаборазвитой, как Киргизия в Советском Союзе, куда Дубчеки добровольно отправились в 1925 году, чтобы воспитывать своих детей в условиях сельскохозяйственного кооператива.
