Юлия Идлис - Рунет. Сотворенные кумиры
— Скажем, карикатурный скандал — помните? — Сталик вспоминает громкую историю с появлением карикатур на пророка Мухаммеда в датской газете Jyllands-Posten в 2005 году. — Я высказывал свою точку зрения, скажем, на протяжении трех постов. Потом вижу — возмущенный такой окрик анонимный: «Мы сюда не за тем совершенно приходим, а здесь у вас три дня вакханалия творится, о политике разговариваете и т. д., а мы сюда приходим за кулинарией!» Мне это стало интересно. Слушай, кто ты такой, чтобы диктовать мне, что мне писать, что мне думать, что мне говорить? Ты что, деньги заплатил, а я не отработал? IP знакомый — нахожу его. Выясняется — очень пристойный человек, с которым я уже на тот момент познакомился в реале, приличный человек очень. Я нашел какой-то комментарий, где он мне писал от своего имени, зарегистрировавшись. Отвечаю ему туда: мол, на вопросы, которые вы там поставили, отвечаю то-то и то-то. И это не повлияло на наши взаимоотношения. Он ответил: «Определили, да?» — улыбается Сталик. — То есть даже и нормальный человек, который вызывает у меня симпатию, — ему вот это не нравится. Это как в телевизоре: мы включили кулинарный канал, а вдруг здесь почему-то фигурное катание. Непорядок, ну-ка давайте обратно кулинарию!
За прошлый месяц у этого журнала появилось 464 новых читателя. Это много, это, практически, рекорд для меня, Сталика Ханкишиева, автора этого журнала.
Спасибо вам, я буду считать этот факт коллективной оценкой моего труда.
Ну что, будем знакомиться?
1. Я — не повар.
Никогда поваром не работал, не работаю и работать не буду.
В прошлой своей жизни я занимался бизнесом, а кулинария была моим увлечением. Теперь я не занимаюсь бизнесом, а кулинария, как и прежде, остается лишь моим любимым делом. Может статься, что я снова займусь бизнесом, но кулинария так и останется моим хобби. А пока я в отпуске.
2. Я — не ресторатор.
И никогда больше не стану даже и слушать предложения о сотрудничестве с ресторанами. Хорошая еда — это одно, а бизнес на еде — это другое. Может быть, где-то эти понятия и пересекаются, но в России такое пересечение является счастливым и крайне редким исключением.
3. Я — не узбек, не бухарский еврей и даже не еврей азербайджанский.
Мой отец был азербайджанец, моя мать немка. Я презираю людей, для которых вопрос национального происхождения человека является его определяющей характеристикой.
4. Я считаю, что русский язык для меня родной.
Я плохо говорю по-азербайджански, чуть лучше по-узбекски или по-английски, русский язык для меня очень дорог.
5. Я живу в России, в Москве.
Не думаю, что это навсегда. Сейчас так удобнее для людей, которые со мной работают, а когда мое пребывание здесь станет ненужным, я поеду туда, где солнце светит хотя бы триста дней в году, хороший, чистый воздух и вкусная еда.
6. Я пишу книги о кулинарии.
Вначале я не думал об этом, мне даже сама идея написания книги казалась несбыточной до смешного, но так получилось. То, что сейчас появляется время от времени в журнале, возможно, тоже когда-нибудь войдет в очередную книгу. Пост в жж — первичен, мне важно здесь и сейчас поделиться своими впечатлениями; помещение этого материала в книгу — вторично.
7. Я сам фотографирую еду.
Я никогда не был фотографом, нигде не учился фотографировать, фотоаппарат купил после того, как стал писать о еде и понял, что слов не хватает. Я фотографирую CANON и благодарен людям, которые создали для меня эти камеры. Они хорошо сделали свою работу.
8. Я не думаю, что в кулинарии граммы и минуты — главное.
Со временем, я уверен в этом, и вы тоже это поймете. Важнее описание процессов приготовления, понимание их сути. Еще важнее ваши эмоции и ваше желание встать, пойти и готовить сразу после того, как вы прочитали то, что я написал. Архиважно, чтобы вы задумались о том, что и как вы едите. Если вы начнете думать, прежде чем съесть что-либо, то это и будет моим вкладом в улучшение этого мира.
9. Я пишу более чем подробно.
И если не написал о чем-то прямо здесь и сейчас, то это значит, что я уже писал об этом прежде и не считаю необходимым повторять это. Если вам что-то непонятно, то не спешите задавать вопросы, но поищите ответы на них самостоятельно, при помощи поиска или просто читая дальше. Уверяю вас, так вы получите гораздо больше пользы. Если вы читаете по диагонали и для вас в этом журнале слишком много букв, то это просто вы не туда попали.
10. Я не занимаюсь рекламой в этом журнале.
Любой ответ на вопрос «где купить» тоже будет рекламой, потому что этот журнал читают больше людей, чем многие бумажные журналы. Реклама и деньги неразрывно связаны между собой, а деньги — это бизнес, да ну его на фиг.
Из журнала stalic, 1 августа 2009
Культура, семья и сеть
Уже живя в Москве, в октябре 2008 года Сталик написал в своем журнале:
«Что такое культура?
Когда мне было пять лет, мы с отцом полетели в Тбилиси.
И там я обнаружил, что все мужчины, как один, ходят по городу в красивых черных европейских костюмах, белых рубашках и повязывают галстуки — в точности, как мой отец.
А мой отец в ту пору читал лекции по высшей математике в политехническом институте и ходил на работу, разумеется, в черном костюме, белой рубашке и галстуке. Еще и шляпу одевал и очки. Соседки с лавочки говорили мне:
— Какой у тебя, Сталик, отец! Культурный человек.
Ну и вот. Как только я разглядел одежду тбилисцев образца 1967 года, я сделал заявление:
— Папа, а в Тбилиси грузины намного культурнее, чем в Ферганеузбеки.
— Почему? — спросил у меня отец.
— Потому что они хорошо одеваются, а узбеки ходят в своих чапанах, тюбетейках и сапогах.
— Это от того, что у узбеков культура сильнее! — ответил мне отец.
Хотелось бы спросить. А что вы понимаете под словом “культура”?
Разделяете ли мое мнение 67-го года или мнение моего отца, высказанное в ту же пору? Является ли сохранение кулинарных традиций признаком силы этих традиций, а живучесть национальной кулинарии — признаком живучести культуры в целом?»
— А вот скажите… - начинаю я какой-то вопрос после того, как Сталик в очередной раз поговорил по телефону.
— Продолжаем передачу армянского радио, — ехидно улыбается он, и мне почему-то становится неловко за сам жанр нашего общения: что у нас интервью, а не живой человеческий разговор. — Спрашивайте — отвечаем. Армянскому радио задают вопрос.
С национальной культурой у Сталика отношения двойственные. С одной стороны, он живет и работает в Москве и ведет жизнь вполне столичную и даже где-то «звездную»: встречи, презентации, телевизионные и книжные проекты, интервью, квартира, дача, семья, работа. С другой стороны, звездой он стал после выхода «Казана, мангала.», на волне интереса к восточной кухне с ее ярко выраженными национальными традициями и моды на нее. Он не любит, когда ему об этом напоминают, но любит вспоминать об этом сам — например, ругая московские рынки за их «недозрелые помидоры» или сетуя на то, что в Москве большую часть года темно.
Это позволяет Сталику эксплуатировать образ восточного мужчины — хозяина дома, кухни и очага. С одной стороны, образ этот ему, безусловно, родной. С другой стороны — очень модный, напоминающий европейцам, что они-то настоящего гостеприимства и уважения к гостю и не нюхали никогда.
В своих интервью Сталик часто повторяет байки, которые этот образ поддерживают. Одна из них — про чайхану: «Это не столовая, где можно дешево и быстро поесть, как сейчас убедили москвичей, а некий мужской клуб, куда люди приходят посидеть, пообщаться. Собираются человек шесть или семь, и вот они говорят: “Давай что-нибудь приготовим”. А поскольку занимаются они этим по очереди, то любой мужчина в Узбекистане умеет готовить, ведь это составная часть общения. То, что ты приготовил, может поднять тебя в глазах друзей или опустить»[109].
Другая — о том, как он начал готовить. «В Москве, на улице Орджоникидзе, в доме 8/9, в свое время было общежитие Московского института стали и сплавов. Будучи студентом, я там жил. А столовая в этом здании была ужасная. Есть я в ней не мог и потому был вынужден достать казан, который мои домашние мне заботливо положили в чемодан перед отъездом, и начать готовить самому. А поскольку остальные ребята практически ничего не умели и к кухне даже подходить боялись, то готовка целиком легла на мои плечи»[110].
