Юлия Идлис - Рунет. Сотворенные кумиры
«Брошюрка такая, — снисходительно добавляет Сергей Пархоменко и рассказывает о только что вышедшем «Казане, мангале.»: — Это роскошный, огромный том. Дорогой, не скрою. Стоит она в магазинах… от 1200 и дальше рублей. Ну, книжки такого класса — они вот так стоят; это зависит, собственно, не от нас, это такой класс литературы… Переплет покрыт такой специальной пленкой, что можно на кухню нести, можно хватать эту книжку жирными руками — и ничего не будет. Можно потом протереть тряпочкой, и будет опять как новая, потому что это практическая книжка, а не просто что-то такое».
В одном из интервью под выход «Казана, мангала.» у Сталика спросили о географии продаж книги.
— Россия, Украина, Германия, Израиль, США, — начал перечислять он. — Книга продается через интернет, и только за первый день ее продажи поступило более 500 заявок на приобретение книги, а сервер магазина попростурухнул под натиском покупателей.
— А как же ташкентские читатели?
— Книга получилась достаточно дорогой, поэтому ее привоз в Ташкент сопряжен с некоторыми сложностями… Но многочисленным моим узбекским друзьям «повезло» — ведь они могут посмотреть и вживую, как я готовлю.
Лично я выпросила «Казан, мангал.» в Екатеринбурге, куда приехала в рамках проекта «Открытый стих» — выступить перед читателями. Встреча проходила в большом книжном магазине, и после нее выступавшим поэтам предложили выбрать себе подарок из его ассортимента. На почетном месте среди кулинарных книг стоял том с надписью «Тот самый stalic» на обложке. Менеджер магазина явственно позеленел, пробормотал, что эта книга у них в единственном экземпляре, но отступиться от собственного предложения уже не мог.
Книга оказалась интерактивной. Автор не просто давал рецепты и дразнил читателя огромными фотографиями разнообразной еды — он общался.
«Давайте я покажу один из относительно сложных рецептов плова для тех, кто уже чувствует себя асом в приготовлении раздельных пловов. Хотя, честно говоря, ничего трудного здесь нет, никаких особых навыков для приготовления этого плова не требуется. Надо только чуть-чуть потрудиться. Но ведь мы собрались не для того, чтобы предаваться лени или готовить попроще?.. Одним словом, проявите немного терпения, примените навыки, отработанные на более простых вариантах, зовите гостей — и сразите всех наповал!»
(«Казан, мангал и другиемужские удовольствия»)
— Сейчас вот позвонил приятель, который прочитал книгу, — рассказывает мне Сталик через два года после этого, вешая трубку после телефонного разговора у себя в машине. — Оказывается, он очень интересный человек: в 90-е годы прошел через огромные препятствия, отстоял свое дело, поставил его на ноги, предприятие у него сейчас очень успешно работает. Человек, у которого заслуженный успех. И вот меня с ним знакомят — он встает и обнимает меня, как родного. Оказывается, я сам не знал, что я с ним уже породнился, пока он эту книгу читал. Ну вот.
Сетевая популярность и формат
Один из первых постов в журнале stalic, не связанных с едой, был связан с ругательством.
ПРЕВЕД, ГАЗЕЛ!Вспомнил. Еще лет за пятнадцать до появления ПРЕВЕДа у нас в семье появилась его предтеча: словечко ЕАЗЕЛ. Вот как было дело.
Мой дядя, самый младший брат моего отца, получил визу в Иран и поехал на поиски родственников, все контакты с которыми были утеряны несколько десятилетий назад.
Нашел, разыскал и погостил у них некоторое время, эпатируя жителей небольшого городка ношением галстука, демонстрацией непривычных для иранцев манер и... некоторыми русскими словечками.
Через несколько месяцев после возвращения получает он письмо, написанное на фарси. Собрались все ташкентские родственники, позвали переводчика. Тотчитает:
— Дорогой наш родственник! Когда ты к нам еще приедешь, га. газ. — что это они тут понаписали?!
— Еазел! — невозмутимо подсказал дядя, жестом приглашая переводчика читать дальше.
Из журнала stalic, 31 марта 2004
— В это время у меня уже все было сложено в ЖЖ, — вспоминает Сталик. — И журнал стал пользоваться какой-то популярностью — иногда даже нездоровой.
— Это как? — спрашиваю я, уже приблизительно зная, о чем речь. Мало кто из популярных блогеров известен таким тяжелым характером, вспыльчивостью и ссорами в онлайне и офлайне, как Сталик.
— Давайте прямо скажем: в интернете ведь бывают не только нормальные люди, которые хотят найти недостающее в реальной жизни общение или людей, с которыми им интересно, — медленно и как будто подбирая слова, говорит он. Мне вдруг приходит в голову, что интернет-фриками и сумасшедшими принято считать как раз тех, кто через общение в сети компенсирует недостаток или отсутствие реального общения. — В русскоязычном интернете людей, всерьез интересующихся кулинарией, от силы 100 человек — тех, кто очень серьезно этим занимается. Я не хочу сказать, что всего русскоязычных кулинаров 100 человек. Нет, людей готовящих значительно больше. Но людей, которые пишут об этом в интернете, — максимум 100 человек. Остальные — потребители. Кто-то активный потребитель, задает вопросы, а кто-то приходит на кулинарные форумы, чтобы просто поговорить, потому что ему по кулинарии сказать, в общем-то, нечего. Человек, который задает вопросы, — это полезный человек. Но когда где-то включается свет, то неизбежно появляется мошкара, которая летит на этот свет. Поэтому вокруг любого мало-мальски интересного блога.
У Сталика снова звонит телефон, и он начинает договариваться об очередных 15 килограммах плова, которые приготовит для чьего-то праздника — вроде бы уже не «Хоронько-оркестра», а кого-то другого.
— Вот это я называю нездоровым интересом, — оборачивается он ко мне, повесив трубку. Я понимаю, что речь не про звонок Дмитрия Хоронько или кого-то другого, а про «мошкару». Хотя что такое «мошкара»? — Разумеется, за всеми этими буковками — живые люди. Давайте скажем так: когда мы идем по улице, мы в 90 % случаев способны оценить адекватность того или иного человека, его психическое здоровье, по крайней мере — нормальный человек или ненормальный. А психически нездоровый человек — у него тоже есть интернет, понимаете? — Сталик качает головой с искренним огорчением. — А помимо больных есть люди, которые, просто пользуясь анонимностью, развлекаются хамством. И есть люди, которые проповедуют человеконенавистнические и националистические взгляды. Мол, как это так, вдруг кто-то там из Средней Азии приобретает популярность в русском — с такими двумя буквами «с» — интернете! И потом, если блог начинает читать приличное количество людей — у меня бывают дни, когда ко мне заходит по 25 тысяч человек, это статистика показывает, — удобно же в комментариях показать себя. Есть же такая порода людей: они приходят либо в комментарии к интересным людям, либо в какие-то большие интересные сообщества, чтобы там привлекать к себе внимание. Они ходят туда годами, у них за эти годы появляется не более пяти френдов, то есть они сами по себе никому неинтересны — ну и паразитируют на популярности других людей. Научиться отсекать все это у меня заняло достаточно много времени.
— А вот как вы это отсекаете?
— Да никак, забанил — и все, — отмахивается Сталик и тут же начинает перечислять превентивные меры: — Прекратить комментарии от анонимов, не давать доступа к свободному комментированию тем, кто не зарекомендовал себя. Потому что эти люди отвлекают, мешают, их задача — разозлить человека, вывести его из себя. Это же безопаснее, чем в трамвае хамить. В трамвае, когда он плотно набит, тоже можно хамить — может быть, не дотянется, не стукнет по лицу никто, или там есть вокруг бабушки-старушки, которые скажут: «Что же вы тут деретесь-то?» — и позовут милицию. А в интернете-то многие считают, что это безопасно.
В интернете не безгрешен и сам Сталик: его легко вывести из себя, он взрывается, как порох, на многие вроде бы безобидные комментарии отвечает с убийственной иронией или даже злостью. Но так же ведут себя многие блогеры — рядовые и популярные. Разница в том, что Сталик — кулинар. А стереотип «повар должен быть добрым», вероятно, родился немногим позже изобретения тепловой обработки продуктов. Так что в какой-то степени stalic — жертва собственного формата. Ругань из его уст воспринимается столь же странной и неуместной, как и политические заявления, призывы голосовать за Валерию Новодворскую против Марии Арбатовой во время эфира ток-шоу «К барьеру», посвященного тюремной беременности Светланы Бахминой, рассказы о цветочках или бессодержательный «лытдыбр», никак не связанный с кулинарией.
