Геннадий Сысоев - Фашизофрения
Разумеется, ложь в политике как прием убеждения, принуждения, манипулирования применялась задолго до появления фашизма. Но мы справедливо говорим, что только при нем ложь переросла рамки отдельных кустарей-энтузиастов и стала индустрией.
И, кстати говоря, нормальные люди для борьбы с фашистами тоже бывают вынуждены использовать ложь. От этого они, конечно, не уподобляются своим противникам. Потому что — повторимся — каждый фашист — лжец, но не каждый лжец — фашист.
Ющенко, Тимошенко и все оранжевые, и на Украине, и в России — сторонники непубличной политики. Разумеется, пока они бузят на площадях, стремясь ко власти, они — самые ярые сторонники открытости{10}. Но только придя к власти, они начинают говорить о том, что не всякие темы предназначены для публичного обсуждения, и издавать законы не для печати{11}.
Судя по их действиям, они являются сторонниками так называемого общества принятия решений. В таком обществе решения принимаются людьми, специально воспитанными и приготовленными для принятия решений. Элитой, то есть меньшей, наиболее богатой частью населения, которая в данном случае вычленяется из всего населения страны и противопоставляется народу — остальной и большей части населения.
Народу же не следует говорить всей правды, и ни в коем случае нельзя говорить только правду. Украинские достойники пишут тайное письмо с просьбой принять в НАТО — конечно, не только их самих, а всю Украину. А «их народ» узнает об этом от иностранных деятелей, из иностранной печати.
Точно так же велась агитация за вступление в ВТО. Тогда народу впаривали простенькую и доступную любому дурню мысль: членство в ВТО даст «украинскому производителю» возможность на равных участвовать в международном разделении труда и в мировой конкурентной борьбе.
Условия вступления в украинской «свободной» прессе не обсуждались. А вот в «несвободной» России они обсуждались и обсуждаются яростно, всем обществом, и специалистами, и домохозяйками, — может, поэтому Россия еще не ощутила на себе всех прелестей прозябания во Всемирной торговой организации?
А сегодня никто в украинской (свободной, не забудьте!) прессе уже не вспоминает о возможностях, которые нам дало ВТО. Если бонусы и есть, то настолько мизерные, что о них неловко и упоминать во время нынешней разрухи.
И как-то «вдруг» оказалось, что от вступления Украины в ВТО одни беды: всемирный «элитный клуб» доит, стрижет и обгрызает «неньку» как сам хочет. А ей, бидолашной, по условиям вступления не позволено даже пищать.
И конечно, не позволено компенсировать убытки от сотрудничества с западным миром где-либо на других направлениях, запрещено даже думать об интеграции с Россией, что наглядно проявляется в речах и поступках ВСЕХ украинских политиков — и антирусских, и «пророссийских».
Вскользь отметим, что и при президентах Кравчуке и Кучме Украина следовала тем же курсом. Политика по втягиванию страны в международные структуры на невыгодных для украинцев условиях была менее активной, не форсированной, но столь же, если не более, непубличной.
Кто из них, Кучма или Ющенко, больший и более эффективный евроинтегрун? Кучма не кричал — но делал, тянул Украину и в НАТО, и в ВТО, и объяснял, почему «Украина не Россия». Ющенко кричал, и, наверное, именно поэтому ему не дают делать. Ну действительно, человек, идущий на плохое дело, ведь не станет громко вещать о том, что он задумал и куда идет? Но это — отдельная тема.
Украинское руководство больно фашизофренией. До 2004 года болезнь протекала в скрытой форме, после «оранжевой революции» — в явной. Прежде были точечные очаги заражения по всему телу: очень сильно в МИДе, «спилке пысьмэнныкив», во множестве культурных и околокультурных организаций.
А после «оранжевой революции» украинская рыба стала классически загнивать с головы.
Глава 4. Что такое «русский фашизм»
Это — подарок горбачевской «перестройки» и последовавшей «демократизации». Мы сегодня имеем возможность убедиться, что очень многих явлений в СССР действительно не было. Были больные туберкулезом (кстати, на уровне не худших европейских стран), но не было эпидемии туберкулеза. Были наркоманы, но не было массовой наркомании. На экране были «постельные сцены», но не было секса.
Были люди, исповедовавшие фашистскую идеологию, но не было неофашизма, такого, каким он был в то время в соседней Западной Европе.
Сегодня он есть, за что отдельное спасибо покойным академику Сахарову, Ельцину, Собчаку и живым Ковалеву, Подрабинеку, Лимонову и Путину.
Сегодня «русский фашизм» — это главным образом бренд, раскрученная торговая марка, позволяющая с легкостью получать гранты международных правозащитных организаций. Как и все торговые марки, эта тоже имеет отношение к реальности, но такое же отдаленное, как современные мясопродукты — к настоящему мясу. Основное содержимое там — не жесткая отечественная говядина или свинина, а легкоусвояемая и питательная заморская соя. Так же и в борьбе с «русским фашизмом» — ключевым является не второе, а первое слово.
Мне это известно не только из многочисленных публичных проявлений деятельности разнообразных «антифа», но и по собственному опыту. Не было бы никаких проблем ни с изданием этой книги, ни с получением гранта, если бы поиски неофашистских проявлений я ограничил бы только Россией, не касаясь старо-, ново- и недоевропейских стран.
Безусловно, в России, как и во всякой стране с ощутимым уровнем безработицы и высоким притоком иностранной или инонациональной рабочей силы, существует почва для неприязни к «понаехавшим». Но никто еще не доказал, что уровень ксенофобии в России выше, чем в Соединенных Штатах или странах старой Европы. Наоборот. Даже профессиональные борцы с русским фашизмом признают, что доля неофашистов, скинхедов и т.д. и т.п. в общей массе населения в России меньше, чем во многих западных странах.
И это понятно, ведь фашизм и его частное проявление — нацизм — это не русские продукты. Упомянутые учения, или идеологии, или, если угодно, философии, родились не в России, а в Европе, в головах европейских мыслителей, на европейском социальном материале. Как, впрочем, и социализм, и социал-демократия, и коммунизм. Для России фашизм не только иностранная словоформа, но и иностранное содержание.
Неонацистов в России относительно меньше, чем в западных странах, но они относительно виднее. В России неофашизм более кровав — так его показывают и таков, по-видимому, он и есть. К тому, как показывают, мы еще вернемся, а что касается сущности, то она тоже понятна. В России все суровее, чем в Европе или Штатах, — и климат, и люди, и нелюди.
Но ведь телевизор, Интернет, радио и газеты сегодня не говорят об американском, французском или, не дай боже, германском фашизме. Нет, говорят, и повторяют, и пугают, и призывают бороться исключительно с РУССКИМ фашизмом.
На мой взгляд, происходит это потому, что борьба ведется не с сутью, а с имиджем. С мифом. Точнее, с двумя. Первый миф паразитирует на мозговых аппаратах «антифа», второй — их антиподов, то есть тех, кого чаще всего и называют «русскими фашистами».
Миф об извечной русской ксенофобии
Первый миф гласит, что Россия всегда была ужасно ксенофобской страной. Миф этот, как и большинство аналогичных западных PRопагандистских{12} выдумок, создается по довольно простой технологии: все, что подчеркивает русскую национальную нетерпимость, выпячивается, все, что ее опровергает или как минимум не подтверждает, — замалчивается.
И не только замалчивается. Главный идеологический прием Гитлера и Геббельса — ложь — тоже вовсю используется для борьбы с «русским фашизмом».
Выше мы отметили, что ложь как PR-прием стала использоваться задолго до Гитлера и Геббельса. Мы заблуждаемся, если считаем фюрера первооткрывателем суждения о том, что лживое сообщение прочтут миллионы, а последовавшее за ним опровержение — единицы, иными словами, что ложь пускает в массовом сознании корни куда более быстро и прочно, чем правда. Вот хороший пример. Фундаментом мифа об извечной русской ксенофобии являются еврейские погромы начала XX века, и самый известный из них — кишиневский погром.
Сразу после погрома, случившегося 6 апреля, корреспондент британской «Таймс» Брахам опубликовал перехваченное письмо тогдашнего министра внутренних дел Плеве к тогдашнему бессарабскому губернатору фон Раабену. В письме говорилось, что в Кишиневе готовятся еврейские погромы, и указывалось на нежелательность применения силы против погромщиков. И хотя «письмо» было тут же опубликовано в русской печати, с категорическим заявлением о его подложности, — Европа не заметила опровержения и продолжала повторять ложь из подложного письма. В полном соответствии с законом, позже сформулированным Адольфом Гитлером.
