И. Беглов - США: собственность и власть
Рядом с корпорациями в сфере промышленности, торговли, транспорта и личного бытового обслуживания сложился огромный комплекс финансовых институтов, оперирующих в сфере обращения свободных денежных капиталов.
На первом месте по значению стоят коммерческие депозитные банки и инвестиционно-банковские фирмы, контролирующие каналы к источникам краткосрочных и долгосрочных займов для производственных корпораций.
На втором месте стоят страховые компании различных видов — огромные резервуары свободных денежных ресурсов, ищущих прибыльного применения. Страховые компании, и особенно гигантские компании взаимного страхования жизни, служат главным источником крупных долгосрочных займов. Далее идут сберегательные банки и сберегательно-ссудные ассоциации, операции которых в основном ограничены предоставлением займов под ипотечные заклады на жилые дома и городские земельные участки.
Особое место среди финансовых институтов занимают инвестиционные компании взаимного владения акциями, концентрирующие в своем распоряжении огромную массу находящихся в обращении акций. Существует также немало крупных инвестиционных компаний, напоминающих по характеру операций холдинговые компании.
Наконец, развитие практики торговли в рассрочку породило множество финансово-кредитных компаний, специализировавшихся на финансировании потребительского кредита.
Финансовые институты, взятые в совокупности, владеют мощным инструментом давления на промышленный капитал. Первый и старый источник всевластия банков, инвестиционно-банковских фирм и страховых компаний вытекает из их положения кредиторов. Контроль кредитора во многих корпорациях, погрязших в долгах, превышает власть акционеров. Другой, сравнительно новый источник их власти, связан с возможностью распоряжаться «голосами акций», оказавшихся под их контролем. В последние десятилетия финансовые институты превратились в гигантские аккумуляторы «голосующей силы» в результате того, что сотни тысяч рантье передоверяют им право голоса своими акциями. Финансовые институты, включая инвестиционно-банковские фирмы, тем или иным образом контролируют около 30% всех находящихся в обращении акций промышленных, транспортных, торговых и прочих корпораций.
Количественный состав финансовых институтов выглядит следующим образом: в 1963 г. в США насчитывалось 14 тыс. коммерческих банков, 1850 страховых компаний, около 2 тыс. инвестиционно-банковских фирм (включая мелких биржевых маклеров), 300 инвестиционных компаний взаимного владения акциями, 583 сберегательных банка, 6200 сберегательно-ссудных ассоциаций.
Среди предпринимателей, занятых в этой сфере, имеются свои «сюзерены» и свои «вассалы», свои магнаты и свои аутсайдеры. Независимость подавляющею большинства мелких провинциальных банков чисто номинальная. Около 100 крупнейших коммерческих банков и 50 инвестиционно-банковских фирм доминируют на рынке денежных капиталов.
В числе главных акционеров банков обычно оказываются те же самые капиталисты, которые владеют крупными пакетами акций промышленных, торговых и транспортных корпораций. Это относится как к мелким, так и к крупным банкам. «Чистых банкиров» уже давно не существует. В процессе слияния банковского капитала с промышленным возник новый, «универсальный» тип финансового магната с диверсифицированными инвестициями собственного капитала. К этому типу капиталиста и применяют обычно термин «финансист», а к самым богатым и влиятельным из них — «магнат» финансового капитала.
На наш взгляд, к магнатам финансового капитала следует относить лишь тех капиталистов, которые отличаются не только размерами собственного капитала, но и тем, что владеют прочными командными позициями в финансово-промышленной системе и являются вполне самостоятельными и полноправными членами финансовой олигархии. Основную часть капитала большинства таких магнатов составляют акции промышленных корпораций. Это относится и к Рокфеллерам, и к Мел-лонам. Для трех десятков магнатов (семей Дюпонов, Фордов, Рейнольдсов, Хаутонов, Доррансов, Уэйрхаузеров, Кайзеров, Пью, Грейсов и др.), занимающих видное положение в кругу финансовой олигархии, главный источник силы — контролируемые ими «семейные» промышленные корпорации.
Развитие личной унии банков с крупнейшими промышленными корпорациями породило в США могущественные финансовые группы, объединяющие под своим контролем банки, страховые компании и промышленные корпорации. В сферу их влияния входит большинство тех самых гигантских промышленных корпораций, которым буржуазные идеологи типа Берли, выступающие с проповедью трансформации современного капитала, приписывают роль главных центров экономической власти. На самом деле крупные промышленные корпорации (например, «Е. И. Дюпон компани», «Форд мотор», «Уэйрхаузер компани») играют роль самостоятельных центров экономической власти лишь в тех случаях, когда значительная часть их акций находится в руках одной-двух семей. Чем сильнее распылено владение акциями крупной корпорации, тем больше возможностей для включения ее в сферу влияния какой-нибудь финансовой группы. Такие мощные корпорации, как «Америкэн телефон энд телеграф», «Дженерал моторе» и «Дженерал электрик», суверенной властью не обладают. Они — кондоминиумы нескольких финансовых групп.
Финансовый капитал по самой своей сущности означает переплетение связей между корпорациями всех видов в результате различных форм и систем участия, концентрации акций в распоряжении финансовых институтов. Переплетены между собой и личные инвестиции крупных капиталистов. Каждый магнат финансового капитала имеет преобладающий интерес в определенной группе корпораций и банков. Но в порядке диверсификации он инвестирует часть своего богатства в акции десятков других корпораций. Рокфеллеры сохраняют преобладающий интерес к группе крупнейших нефтяных компаний и к «Чейз Манхэттн бэнк». Но часть их капиталов инвестирована в акции примерно сотни других промышленных, транспортных и страховых компаний, перекрещиваясь в них с капиталами Меллонов, Гарриманов, Кэботов и Фордов.
Существует ли самостоятельный военно-промышленный комплекс? В последние годы в советской социально-экономической и политической литературе часто встречается термин: «военно-промышленный комплекс». И именно ему отводится роль главного фактора, порождающего агрессивный характер внешней и внутренней политики американского империализма вообще и эскалацию войны во Вьетнаме в частности. Оставляя в стороне вопрос о том, в какой мере эта концепция правомерна, мы попытаемся выяснить место военно-промышленного комплекса[36] в общей финансово-промышленной системе США.
Понятие «военно-промышленный комплекс» образовалось из чисто умозрительного объединения за одними скобками министерства обороны и трех военных министерств США, а также промышленных предприятий, занятых выполнением военных заказов. Конечно, существуют и Пентагон, и специальные военные заводы, и десятки тысяч военных подрядчиков. Но вопрос заключается в том, существуют ли «военные монополисты» как некая отдельная группа капиталистов, которую можно было бы противопоставить основной группе финансовой олигархии в качестве совершенно самостоятельной силы, способной оказывать решающее влияние на внешнюю политику правительства США? Достаточно приглядеться к системе распределения военных заказов между американскими корпорациями, чтобы убедиться в том, что военно-промышленный комплекс в этом смысле охватывает почти все отрасли промышленности США. Легче перечислить корпорации, которые не получают военных заказов, чем те, которые делят между собой десятки миллиардов долларов, расходуемых Пентагоном на приобретение вооружения, снаряжения, обмундирования, топлива и продовольствия. Прямо или косвенно в поставках Пентагону участвуют все главные отрасли промышленности (стальная, медная, алюминиевая, резиновая, химическая, нефтяная, машиностроительная, авиаракетная, стекольная, оптическая, часовая, текстильная, швейная, обувная, пищевая, строительная и т. д.) и все виды транспорта страны.
Львиная доля военных заказов приходится на корпорации, находящиеся в сфере влияния восточных финансовых групп. В 1965 г. 50 крупнейших военных подрядчиков получили прямые военные заказы от Пентагона на общую сумму в 14 млрд. 169 млн. долл. Из этой суммы на долю корпораций, контролируемых восточными группами финансистов, пришлось 9 млрд, долл., или 64%[37]. Сюда входят семьи Морганов, Меллонов, Рокфеллеров, Дюпонов, Лиманов, Уорбургов, Шиффов, Лобов, Алленов и около десятка крупнейших инвестиционно-банковских фирм Уолл-стрит. Компании, входящие в сферу влияния моргановской группы: «Дженерал электрик» и «Рэйтсион» получили заказы на сумму в 1 млрд. 117 млн. долл. Компанию «Рэйтсион», в валовой продукции которой военные поставки составляют 75%, возглавляет Чарльз Адамс, родственник Морганов. Компании, входящие в сферу влияния Рокфеллеров: «Стандард ойл оф Нью-Джерси», «Сокони мобил ойл» и «Тиокол», получили заказы на 424 млн. долл.[38] Компания «Форд мотор» получила заказы на 312 млн. долл. Комкании «Авко» и «Литтон индастриз», находящиеся в сфере влияния лимановской группы, получили заказы на 424 млн. долл. «Дженерал дайнемикс», контролируемая группой инвестиционно-банковских фирм Уолл-стрит и чикагским финансистом Генри Крауном, получила заказы на 1 млрд. 178 млн. долл.
