И. Беглов - США: собственность и власть
Выступая перед этой же комиссией, свидетельница Этель Пауэлл рассказала историю о злоключениях ее семьи, типичных для этой категории «бизнесменов». Этель Пауэлл и ее муж арендовали станцию у компании «Синклер ойл». Они наняли трех рабочих, приобрели новое оборудование и расширили ассортимент товаров (помимо бензина) для продажи проезжим автомобилистам. Но некоторое время спустя агент компании «Синклер ойл» потребовал от них прекратить продажу на станции таких товаров, как сигареты и жевательная резинка. Из прохладительных напитков агент разрешил продавать только кока-колу, потому что «Синклер ойл» поддерживает деловые связи с фирмой «Кока-кола». Агент категорически запретил продавать смазочное масло других фирм, хотя многие автомобилисты не желают покупать масло фирмы «Синклер ойл». В конце концов компания расторгла арендный договор со строптивым арендатором. В результате, заявила Э. Пауэлл, ее семья потеряла станцию, все свои сбережения и свой дом [30] .
Предприятия-сателлиты в автомобильной, авиаракетной и машиностроительной промышленности испытывают гнет другого рода. Само их существование зависит от милости тех, кому они поставляют детали. Как дамоклов меч, над ними всегда висит опасность того, что главные корпорации могут приступить к собственному производству нужных им деталей. Заключая контракты с мелкими предприятиями, ведущие корпорации, не стесняясь, пользуются этим главным средством давления. Они по своему произволу устанавливают цены на детали. Поставщики деталей, говорил представитель профсоюза автомобильных рабочих Д. Фрэйз, «избегают жаловаться на главные компании публично, считая, что это было бы для них равносильно самоубийству»[31].
Корреспондент газеты «Уолл-стрит джорнэл», описывая положение предприятий-сателлитов в авиаракетной промышленности Калифорнии, отметил тот факт, что, конкурируя между собой за получение субподрядов, они сами сбивают цены на детали. «Я знаю одного субподрядчика, — сказал корреспонденту один мелкий калифорнийский промышленник, — который согласился поставлять деталь по 48 долл., в то время как мы запрашиваем за нее 70 долл. У нас нет никакой возможности получить прибыль при такой низкой цене на эту деталь»[32]. Корреспондент заявил, что мелкие предприниматели, для того чтобы выжить в конкурентной борьбе, снижают зарплату рабочим, которые, как правило, мирятся с этим, поскольку это все же лучше, чем быть безработным.
Американский публицист Т. Квинн, который одно время занимал пост вице-президента «Дженерал электрик», признал, что гигантские корпорации оставляют мелкому предпринимателю «снятое молоко и обглоданные кости»[33]. Эта образная характеристика подтверждается и сухими цифрами статистики: уровень прибыли по отношению к общему объему продаж среди мелких предприятий в 4 раза ниже, чем у крупных корпораций. В 1962 г. 1154 тыс. мелких корпораций получили прибыль на общую сумму 5,7 млрд, долл., составившую 2% от общей суммы их продаж. В то же время 638 крупнейших корпораций получили прибыль в размере 24 млрд, долл., или 9% от общей суммы их продаж[34].
Совершенно очевидно, что значительная часть прибавочной стоимости, созданной трудом рабочих мелкой промышленности, перекачивается в сферу монополистических концернов и отражается в их более высокой норме прибыли. Следовательно, монополистический капитал имеет экономические основания для того, чтобы относиться терпимо к существованию миллионов мелких предприятий в США.
Финансовые группы — подлинный хозяева. Капиталистические монополии в США выступают в форме гигантских промышленных, транспортных и торговых корпораций. Хотя слово «трест» еще не совсем исчезло из литературного обихода, но как особая организационная форма монополистических концернов трест не существует уже примерно полвека. Американские антитрестовские законы запрещают и другую форму монополистических объединений — картель. Но, как показал ряд судебных процессов и расследований комиссий конгресса, в скрытом и «подпольном» виде картельная практика существует в нефтяной, стальной, алюминиевой, медной, автомобильной и электромашиностроительной промышленности.
Внешне гигантская промышленная корпорация выглядит как всемогущая и самостоятельная сила. Глазу человека, не сведущего в хитросплетениях американского финансового капитала, крупные корпорации представляются как обособленные друг от друга производственные объединения. И эта аберрация вызывает у некоторых экономистов и публицистов соблазн группировать и расставлять корпорации произвольно, как если бы это были строительные кубики и оловянные солдатики, которые в играх, по воле детской фантазии, складываются в крепости и формируются в штурмовые колонны. В нашей социально-экономической литературе была как-то сделана попытка построить американские монополии а три колонны: колонна «Восточных монополий», колонна «Южных монополий» и колонна «Западных монополий». Колонну «Восточных монополий» автор этого построения «направил» через Атлантику колонизировать Европу, а объединенные силы «Южных и Западных монополий», под однозвездным флагом Техаса, «отправились в поход» на другую сторону Тихого океана завоевывать и колонизировать страны Дальнего Востока. При всей привлекательности такой конструкции с ней трудно согласиться по той причине, что она, увы, не основывается на подлинных фактах.
В условиях развитого финансового капитала все гигантские корпорации США (за исключением двух или трех) входят в сферу влияния тех или иных финансовых групп, независимо от того, где именно находятся штаб-квартиры или предприятия этих корпораций. «Кока-кола» обладает всеми внешними признаками «Южных монополий», однако на Уолл-стрит хорошо знают, что «Кока-кола» не отправится завоевывать Дальний Восток или что-нибудь другое, не получив на это благословения Моргановского банка, с которым она поддерживает традиционные связи. Новый промышленный гигант, «Литтон индастриз», обладает всеми внешними признаками «Западных монополий», но не может сделать ни одного серьезного шага (тем более такого рискованного, как участие в «тихоокеанском походе»), не посоветовавшись с архиосторожными партнерами уоллстритовской фирмы «Лиман бразерс». Именно эта инвестиционно-банковская фирма стояла у колыбели «Литтон индастриз» и играла решающую роль в ее бурной экспансии в последующие годы.
Можно перебрать одну за другой все монополии Юга и Запада и обнаружить, что, за редким исключением, прочные, хотя и не всегда зримые нити, привязывают их к Нью-Йорку, Бостону, Филадельфии и Питтсбургу. Финансовому капиталу в отличие от промышленного свойственны универсальность и всепроницаемость. Он не признает границ ни между корпорациями, ни между штатами, ни между государствами. Если американский капитал, контролируемый и направляемый Уолл-стрит, прибрал к рукам более половины промышленности Канады, то почему же он должен остановиться с почтением у границ Вирджинии, Джорджии, Техаса и Калифорнии? В послевоенный период миллиарды долларов северо-восточного капитала ежегодно инвестировались в промышленность Юга и Запада. Выражаясь фигурально, можно сказать, что Юг и Запад США — такие же колонии Уолл-стрит, как Венесуэла или Панамская республика.
Степень централизации капитала и концентрации экономической власти в финансово-промышленной системе США гораздо выше, чем это отражено в статистике предприятий и корпораций. Многие богатые семьи владеют (прямо или с помощью холдинговых компаний) контрольными пакетами акций нескольких корпораций. Семьи Меллонов, Рокфеллеров, Дюпонов, Хиллманов, Рейнольдсов, Кайзеров, Алленов, Батчеров, Саймонов и Избрантсенов в совокупности владеют прямо или косвенно крупными — практически достаточными для контроля — пакетами акций 67 компаний разных видов и размеров. В это число входят 28 корпораций, значащихся в списке 500 крупнейших производственных объединений. Контрольные пакеты акций значительного числа промышленных, торговых, транспортных и электроэнергетических компаний находятся во владении других корпораций и холдинговых компаний. Если проанализировать список 500 упомянутых корпораций-гигантов, то окажется, что 80 из них являются по сути дела филиалами других компаний или же контролируются одними и теми же группами главных акционеров. Но это еще не все. Особые отношения с банками и другими финансовыми институтами, в которые приходится вступать промышленным корпорациям, ограничивают «суверенную власть» последних и во многих случаях сводят их на положение вассалов[35].
Рядом с корпорациями в сфере промышленности, торговли, транспорта и личного бытового обслуживания сложился огромный комплекс финансовых институтов, оперирующих в сфере обращения свободных денежных капиталов.
