Эрнест Хемингуэй - Старый газетчик пишет...
— Мемсаиб заболела.
— Я знаю.
— Наверное, спагетти. А может быть, дизентерия?
— Нет, — сказал Кэйти. — Скорее, спагетти.
Чуть позже, когда лев по нашим расчетам уже должен был бросить приманку, если только он вообще клюнул на нее, мы с С.Д. отправились в его лендровере осматривать окрестности. Звери привыкли к лендроверу, и мы подумали, что лев, если и заметит нас, едва ли встревожится, как при виде знакомого силуэта охотничьей машины. Много лет назад я обнаружил, может быть ошибочно, что львы близоруки и различают только силуэты. Я проверил свою теорию и впоследствии, до того как Серенгети стал заповедником, на пари фотографировал диких львов с близкого расстояния и окончательно убедился в своей правоте. В ту пору я относился к львам без должного уважения, и Старик всегда находился поблизости на случай, если моя теория подведет. Теперь я знал и уважал львов гораздо больше, но мнения своего не изменил. Впрочем, С.Д. так или иначе хотел ехать на своем лендровере, и моя теория была ни при чем.
Мисс Мэри сказала, что хочет отдохнуть. Я дал ей раствор хлоридита, и она обещала пить больше чая. Я было остался с ней, но она терпеть не могла болеть и, коль скоро это случилось, предпочитала оставаться одна.
— Ты поезжай с С.Д. Пожалуйста. Муэнди присмотрит за мной. Только не спугните льва. Раз уж я заболела, пусть отдохнет немного.
Я обещал, что мы даже не подойдем к приманке. Мы с С.Д. сели в лендровер, а Нгуи со старшим проводником — высоким статным усачом с военной выправкой — устроились сзади. Старший проводник прекрасно знал свое дело и был фанатически предан С.Д. Он так же был предан мисс Мэри, и мне всегда казалось, что он считает меня недостаточно хорошей для нее парой. Ему бы хотелось видеть ее замужем по крайней мере за генерал-губернатором. Когда проводник и Нгуи были вместе, Нгуи обычно держался довольно резко.
За ночь трава стала вдвое выше. Стояло прекрасное утро, прохладное, ясное и почти без ветра. Трава была трех видов, один из которых, похожий на сорняк, рос быстрее других. Охотничий сезон был в самом разгаре, и повсюду, как в парке, виднелись следы колес.
Оказавшись почти напротив того места, где лежала приманка, мы заметили справа следы крупного льва; они пересекали колею и вели к лесу, который начинался слева, за высохшим полем. Следы были свежие, даже не покрытые росой. Похожая на сорняк трава была примята, и на сломанных стеблях виднелся свежий сок. В высокой траве на уровне лопаток льва роса облетела и остались сухие места.
— Как давно?
— Час, — сказал Нгуи. — Немного больше.
Он взглянул на старшего проводника, и тот кивнул.
— Очень свежие, — сказал он по-английски.
— Он оставался там лишний час, С.Д., — сказал я.
— Он почти наш, Папа, — сказал С.Д. — Нам не нужно ехать к приманке. Там пусто. Сегодня вечером мы подбросим ему что-нибудь в другом месте.
— Хорошо, Мэри не знает, что он прошел здесь среди бела дня.
— Это очень хорошо, — сказал С.Д. — Теперь мы переиграли его.
— Еще пару дней…
— Ты говорил, вы одолеете его сами.
— Придется — так одолеем.
— Не злись. Ведь ты хотел бы, чтобы я был с вами?
— Что зря говорить.
— Что ж, давай рассуждать здраво. Допустим, мисс Мэри попадет в него, но он к вам не выйдет. Если он выйдет, я допускаю, что ты убьешь его, но тебе надо думать о жене, а она должна стоять на месте, потому что стоит ей побежать, и он бросится вслед. Все это прекрасно. Ты, как подобает герою, уложишь его прямо у своих ног. Или он прихватит тебя за одно место и нарушит все твои планы. Кажется, так говорят американцы.
— Совершенно верно. Только теперь они говорят «и ты будешь по уши в дерьме».
— Я непременно запишу это.
— Бесполезно. В следующий раз, когда тебе достанутся американцы, они выдадут что-нибудь другое. Специальные люди выдумывают подобные выражения. Их называют темачами.
— О'кей, — сказал С.Д. — Ты мой темач. И вот ты по уши в дерьме.
— Спасибо.
— Я не философ. Я стратег.
— Черта с два. Ты эмоциональный, мгновенно принимающий решения тип, который и жив-то только потому, что стреляет в два раза быстрее, чем Уайет Эрп и Док Холлидей вместе взятые.
Лендровер остановился в тени зеленых и желтых деревьев с длинными раскидистыми ветвями, впереди лежали серые, растрескавшиеся от солнца грязевые отмели, за которыми начиналось зеленое папирусное болото и еще дальше — зелено-бурые холмы.
— Ладно, — сказал С.Д. — Ничего нового я не услышал. Итак, я стреляю быстрее тебя. Рад, что ты признаешь это. Зато ты у нас бесцеремонная, старомодная, почти героическая личность, человек, который косит львов почище лучников под Креси.[71] Но предположим, мисс Мэри ранила льва, а он оказался чуть умнее и, вместо того чтобы выйти, укрылся в чаще леса, и тебе придется отправиться по следу и выковыривать его оттуда, а все твои чудо-выстрелы лишь поднимут пыль под его пятками.
— Тогда ты знаешь, что мне остается.
— И тебе это по душе?
— Нет, даже если ты будешь со мной.
— Но нам иногда приходится это делать.
— Я пойду за ним с зарядом картечи, а ты встанешь там, где он скорее всего может появиться, и Арап Маина напротив, и мисс Мэри, хочет она того или нет, — на крыше грузовика. Нгуи пойдет со мной и выследит его, если только успеет.
— Ну и как тебе это нравится?
— Годится.
— Что, если все начнется за полчаса до наступления темноты?
— Может быть, хватит каркать?
— Ладно, — сказал С.Д. — Я просто позволил себе порассуждать.
— Надо помочь ему стать самоуверенным, и тогда он выйдет в любое время.
— Ничего не имею против. Как по-твоему, мы заслужили пива?
— Пива? Неужели прихватил?!
Я попросил у Нгуи бутылку. Она была завернута в мокрую тряпку и сохранила прохладу ночи, и мы сидели в лендровере в тени деревьев, пили пиво и смотрели на высохшую серую низину, черные силуэты гну и стадо серо-белых на этом фоне зебр, которые торопливо пересекали низину в направлении поросших травой подножий холмов Чиулус. В то утро холмы были темно-синего цвета и казались очень далекими. А позади, почти сразу за нашим лагерем, возвышалась огромная гора с тяжелой, ослепительно сверкающей на солнце снежной шапкой.
— Мисс Мэри может охотиться на ходулях, — сказал я. — Тогда она легко увидит его в высокой траве.
— Что ж, правилами охоты это не запрещается.
— Или Чаро мог бы нести стремянку, вроде тех, что стоят в библиотеках.
— Прекрасная мысль, — сказал С.Д. — Мы бы подбили верхнюю ступеньку подушечкой, и она смогла бы сидеть на ней с винтовкой и отдыхать.
— Ты думаешь, это сооружение будет достаточно мобильным?
— Чаро позаботится об этом.
— Роскошное зрелище, — сказал я, — еще бы приспособить там электровентилятор.
— Всю конструкцию можно выполнить в форме электрического вентилятора, — засмеялся С.Д. — Но тогда получится транспортное средство, а это уже незаконно.
— А если катить эту штуковину так, чтобы мисс Мэри бегала в ней, как белка в колесе, будет законно?
— Все, что катится, относится к транспортным средствам, — рассудил С.Д.
— Я тоже хожу покачиваясь.
— Значит, и ты — транспортное средство. Я арестую тебя и посажу месяцев на шесть, а потом вышлю из колонии.
— Нужно быть осторожным, С.Д.
— Скромность и осторожность — наш девиз, не так ли? Есть еще что-нибудь в этой бутылке?
— Поделим осадок.
— Пара любителей осадка в голубом просторе.
— Холмы Чилис голубые.
Они и на самом деле были очень голубыми и очень красивыми.
— Чиулус, — поправил С.Д. — Что это за «непокоренная голубая даль», о которой поют ваши летчики?
— Это о Вызове, который природа бросает Человеку.
— Я знаю одну красавицу стюардессу, так вот она-настоящий Вызов Человеку.
— Очень может быть, что про нее они и поют.
Когда мы вернулись в лагерь, Мэри чувствовала себя гораздо лучше. Правда, она ослабла и ей все еще нездоровилось, и вполне естественно, что настроение У нее было скверное. В Африке она почти всегда была в прекрасном расположении духа, и мы не ссорились с тех самых пор, когда стояли лагерем под огромным фиговым деревом недалеко от Магади, и я, включив на полную громкость коротковолновый приемник, уснул под репортаж с чемпионата по бейсболу. Что и говорить, это могло вызвать раздражение, особенно если учесть, что надо было хорошенько выспаться и отдохнуть, потому что на рассвете нам предстояло охотиться на льва, которого Мэри начала выслеживать уже тогда, а вместо этого я преспокойно спал с включенным радио, а Мэри всю ночь ворочалась. Кто-то (конечно же, я) сломал антенну. Злые, мы отправились на свидание, на которое лев почему-то не явился. Пару недель спустя я все-таки узнал результат чемпионата. На сей раз я вытащил свою раскладушку из палатки и спал на улице. Это было славно. Но Мэри заметила совершенно справедливо, что я бросил ее на милость любого случайно забредшего зверюги. В конце концов мы сошлись на том, что поставили раскладушку снаружи, но поперек входа, так, чтоб звери могли войти только через меня…
