Владимир Бешанов - «По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны
Для работы в политотделах МЧС и совхозах формировались отряды из числа армейских политработников, имевших опыт руководящей партийно-политической работы не менее десяти лет. В деревню направлялись агитационные бригады, бойцы и командиры систематически привлекались к проведению посевных и заготовительных работ. Целые части покидали казармы и под звуки оркестра уходили в агропоходы. В одном из донесений ПУ БВО рассказывалось об итогах одного из таких походов:
«Во время агропохода отдельные группы-бригады, взводы, роты и даже полки объявляли себя ударными, заключали между собой договоры по соцсоревнованию, проявляли действительно боевые темпы работы. На местах участникам агропохода были организованы торжественные встречи с населением, устраивались короткие митинги, после чего группы-бригады распределялись по деревням и колхозам и приступали к практической работе. Красноармейцы и начсостав работали не покладая рук. Устраивали собрания бедноты, общие сходы, партийные и комсомольские собрания, собрания женщин, на которых разъясняли генеральную линию партии, новые задачи колхозного строительства; производили запись в колхозы и работу по организации новых колхозов; участвовали в работе по зерноочистке, в ссыпке семян, по обобществлению скота и инвентаря; ремонтировали сельхозинвентарь, машины, упряжь; ремонтировали и строили новые скотные дворы и сараи и прочее.
Кроме того, отдельные специальные бригады оказывали медицинскую и ветеринарную помощь, работали по сбору утильсырья, организовывали ячейки Осоавиахима, военные уголки, избы-читальни и прочее».
Примечательно, что 24 октября 1930 года вместо традиционного приказа об итогах боевой подготовки и задачах на следующий год председатель Реввоенсовета подписал «Обращение ко всему начальствующему составу Красной Армии». В обращении он предложил товарищам командирам внимательно перечитать и сопоставить тексты приказов за предыдущие три года, дабы убедиться, «как тягуче-нудно идет наша работа, как жалки темпы наших достижений».
К этому времени уже год среди военной элиты длилась бурная дискуссия о необходимости «коренной реконструкции» РККА. «Красные милитаристы» под предводительством М.Н. Тухачевского, мечтавшие нести «ленинскую правду» по всему земному шару, полагали, ввиду неизбежности схватки с мировым империализмом, необходимым и с учетом «гигантских успехов социалистического строительства» возможным без промедления приступить к развертыванию массовой, насыщенной боевой техникой армии и накоплению всех видов боевого снабжения. Это позволит «обрушиться на врага громадой наших индустриальных центров уже в первый ответственный период войны» и достигнуть решительной и быстрой победы. В связи с этим, утверждал заместитель председателя РВС С.С. Каменев, «сегодняшняя подготовка во многих случаях будет не нужна», «нужно готовиться к боям иного порядка» с использованием новой техники. Вот товарищ Триандафиллов теорию глубокой операции изобрел, а оперировать нечем. Потому-де и низок уровень подготовки войск, что не обеспечены они в техническом отношении. Тренироваться с фанерными танками наши полководцы не желали, чай, не немцы какие-нибудь, и требовали пересмотреть в сторону кратного увеличения показатели производства вооружений.
Ну вот, только подобрались к «высшим ступеням выучки», а оказалось «не те ступени»!
Ворошилов, полагая подобные настроения «техническим шапкозакидательством», возражал, что, во-первых, реализация столь глобальных планов разорительна для экономики нищей страны, а во-вторых, если в голове мякина, то никакая «танкизация» ей не поможет: «Если у нас вши не только в Ленинградском округе, но и в других округах водятся у красноармейцев, если до сих пор в санитарных частях гнусные вещи происходят, загрязненные халаты и проч., которые лежат с гражданской войны, это свидетельствует о том, что наши кадры даже для теперешних наших весьма скромных задач не в состоянии справиться, их нужно еще учить, культивировать, необходимо выращивать, тем более для фантастических программ, которые вы себе рисуете, у нас таких кадров нет. Если бы даже материальная обстановка и позволила их иметь, у нас таких кадров нет, и над этим вопросом необходимо будет поработать всем, чтобы разрешить стоящие перед нами задачи».
Нарком понимал, что уровень боеготовности войска не связан с количеством броневиков, что наличие гор амуниции и огнеприпасов еще не гарантируют боеспособности, что телегу не ставят впереди лошади. В ноябре 1930 года, выступая на собрании начсостава Московского гарнизона, он предупреждал: «Чем больше вы, дорогие друзья, будете иметь технических средств, чем совершеннее и сложнее они будут, тем труднее будет вам с ними обращаться, если одновременно с притоком этих средств вы сами не будете соответственно расти, совершенствоваться, обучаться умелому владению и управлению этими средствами. А вот если поработаем основательно и подучимся, тогда нам не только не страшно будет, наоборот, мы с большой радостью будем ожидать многочисленную и прекрасную технику от нашей промышленности». Однако позиции Климента Ефремовича пошатнулись после того, как «милитаристов» неожиданно поддержал И.В. Сталин.
Если события первой половины 1930 года напугали большевистское руководство масштабами возникшей угрозы со стороны «внутренней и внешней контрреволюции», то вторая половина прибавила уверенности в том, что «нет таких крепостей, которые бы не могли взять большевики». Но нехорошее ощущение собственной уязвимости осталось. Чтобы наверняка обеспечить «победоносную оборону» СССР в войне с коалицией жадных до нашего добра «лимитрофов», Сталин в переписке с Молотовым высказал мнение от необходимости увеличить на 40–50 дивизий численность Красной Армии военного времени, подняв ее до 150–160 дивизий, мирный состав довести до 700 тысяч человек, поднять показатели производства военной техники. Ради такого архиважного дела, требующего немалых дополнительных расходов, Вождь предлагал «отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки на предмет обеспечения действительной и серьезной обороны страны».
Тот факт, что никто из соседей на Советский Союз до сих пор не напал, объяснялся тем, что «поляко-румыны и балтийцы» хотят лучше подготовиться к агрессии, а пока «лихорадочно вооружаются» и ждут команды своих «хозяев». То обстоятельство, что капиталистический мир все глубже погружался в пучину экономического кризиса, в сталинских умонастроениях служило лишним доказательством того, что международная буржуазия непременно и скоро покусится на наши границы, чтобы «разрешить все противоречия, вместе взятые, за счет Страны Советов». После некоторых колебаний на роль Империи зла, дирижирующей всей подготовкой интервенции, кремлевские теоретики выбрали Францию — «самую агрессивную и милитаристическую страну из всех агрессивных и милитаристических стран мира», зловещие замыслы которой были вскрыты во всех подробностях на открытом процессе «Промпартии».
Советскому народу еще раз напомнили, что враг кругом и внутри, враг не дремлет, он готовится напасть на первое в мире государство рабочих и крестьян, хочет снова посадить на шеи трудящихся помещиков и капиталистов. Советскому народу ничего не остается, как еще сильнее сомкнуть ряды и, превозмогая все тяготы и лишения, напряженно готовиться к защите «завоеваний Октября».
«Других путей нет. Либо смерть, либо догнать и перегнать передовые капиталистические страны, — провозгласил Вождь. — Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
В психологии этот прием называется: «Намеренное культивирование ксенофобии как метода управления группой лиц ради достижения целей лидеров группы».
Специально для ответственных партийных, советских и профсоюзных работников издали сборник по основам военного дела: «Советскому Союзу при организации своей обороны приходится исходить из того факта, что он является единственным в мире пролетарским государством и находится во враждебном капиталистическом окружении. Непосредственно на границах Советского Союза находятся вооруженные силы одиннадцати государств, и, кроме того, Советскому Союзу непосредственно угрожают вооруженные силы целого ряда других капиталистических держав, в особенности государств французского блока (кроме самой Франции — еще и Бельгия, Чехословакия, Югославия. — Авт.) и Японии».
В январе 1931 года в основные принципы строительства вооруженных сил была внесена принципиальная поправка: отныне РККА должна была догнать и перегнать вероятных противников (вероятных союзников и даже вероятных нейтралов на горизонте не просматривалось) на Западном ТВД по всем количественным и качественным показателям. Реввоенсовет утвердил двухлетний календарный план развертывания армии военного времени почти в 4,5 миллиона человек с многотысячной армадой танков и самолетов и 17 тысячами артиллерийских орудий и «мирной» армии численностью 815 тысяч человек. Таким образом, окончательно был взят курс на раздувание прямых военных приготовлений и «накопления мощных сил». По своему промышленному потенциалу СССР все еще значительно уступал вероятным противникам. К примеру, советская разведка сообщала, что французы в военное время могут развернуть производство 24 тысяч танков в год, англичане — 36 тысяч, американцы — 60 тысяч. Так как страна все 1930-е годы прожила в ожидании войны, которая должна была начаться со дня на день, возникла тенденция запасать оружие впрок, штамповать в мирное время колоссальное количество бронетехники и боевых самолетов, не слишком задумываясь о наличии подготовленных кадров и «естественном устаревании материальной части». К 1941 году масса военной техники либо уже будет списана и отправлена в переплавку, либо перейдет в разряд учебной, окажется «неконкурентоспособной» на поле боя.
