Николай Непомнящий - Военные загадки Третьего рейха
Разведка японцев работала прекрасно. Кроме Соломона, они «вычислили» помощников боцмана Вирджила «Джагхеда»(«Кувшинную голову»)Соерза, Уолласа «Панчи»(«Толстого»)Бартона,П. «Слима»(«Тонкого»)Манна и еще двух опытных водолазов. Перед тем как пленные покинули Кабанатуан, с ними повидался капитан-лейтенант Фрэнк Дэвис, их бывший командир на «Пиджене».
— Вы, конечно, понимаете, зачем на самом деле им понадобились, — сказал он. — Не позвольте им добиться своего!
Американцы знали, что если японцы отправят их поднимать серебро, то им придется поднять для них часть, или их расстреляют. И они решили, что отдадут его немного — столько, сколько нужно, чтобы отвлечь их внимание, а сколько смогут — утаят и передадут в лагерь, чтобы другие пленные смогли подкупить охранников и приобрести у них еду и лекарства. При этом они отдавали себе отчет, что рано или поздно их разоблачат и казнят за саботаж. Но шла война, и это был шанс нанести врагу существенный ущерб.
По дороге в Манилу американцы заметили, как изменилось к ним отношение японцев. Улыбающиеся охранники в поезде раздали им всем сэндвичи и сигареты. В Маниле их привели в дом, расположенный неподалеку от доков, поселили в чистую комнату, каждый получил койку и запирающийся шкафчик. Воистину они теперь стали Особо Важными Пленными!
В комнату, широко улыбаясь, вошел японец в поношенном гражданском костюме, очках с толстыми стеклами и полоской седеющих волос вокруг большой лысины. Он походил на персонажа из плохого шпионского фильма, но держался дружелюбно.
— Я — господин Есобэ, — высоким и мягким голосом представился он. — Мы будем работать вместе. Я уже немножко стар для ныряния, но у меня за плечами 20 лет спасательных работ. Пойдемте познакомимся с нашим старшим офицером. Капитан Такиути встретил их на пристани. Это был довольно молодой и любезный японец, происходивший из состоятельной семьи и хорошо говоривший по-английски. Он сообщил прибывшим, что на Коррехидоре им будет выделено под жилье просторное судно.
Есобэ вместе с двумя охранниками показал пленным американское водолазное снаряжение, которое им удалось найти: несколько шлемов для ныряния на мелководье и две дюжины комплектов тяжелой нижней одежды. Работа предстояла опасная: стоило в таком шлеме наклонить голову больше чем на 45 градусов, как туда сразу набиралась вода и ныряльщик захлебывался. Мелководное снаряжение не было рассчитано на давление воды ниже 36 футов, а шланги на шлемах были такими старыми, что могли в любой момент выйти из строя.
На судне, которое им отвели под жилье — это была старая шестидесятифутовая землечерпалка, пришвартованная у Северного пирса Коррехидора — обитали еще шестеро филиппинцев, нанятых для обслуживания филиппинских же ныряльщиков, занимавшихся подъемом для японцев ящиков с серебром с конца мая. Из-под воды было извлечено уже восемнадцать ящиков на сумму 54 000 долларов. Как узнали американцы, эти ныряльщики никогда прежде не работали на такой большой глубине. Они слишком долго оставались на дне и очень быстро всплывали. В результате двое умерли в мучениях от кессонной болезни, и, когда третий потерял шлем и не смог подняться, оставшиеся филиппинцы отказались нырять, и японцы отправили их в тюрьму.
В ночь перед началом работ американцы собрались, чтобы обсудить ситуацию. Извлечение этих восемнадцати ящиков говорило о том, что и остальные могут быть подняты, и это обострило алчность японцев. Было очевидно, что армия хотела присвоить себе заслугу добычи серебра и поэтому не привлекала для работ военно-морские силы. В связи с этим японцам пришлось использовать военнопленных, и те решили, что смогут теперь добиться от них кое-каких уступок.
Когда появился Такиути, водолазы заявили ему, что их поселили в настоящем свинарнике и его нужно почистить, отремонтировать и покрасить. Люди, которые заняты такой опасной работой, сказали они, нуждаются в уютных помещениях, где они могли бы полноценно отдохнуть.
— Отправляйтесь на берег и возьмите там все, что сочтете нужным, — ответил Такиути военнопленным. — Только поторопитесь, пожалуйста.
В горах хлама на Коррехидоре моряки подобрали массу полезного, и через несколько дней баржа, вычищенная и покрашенная, стала похожей на красивое судно. Они провели на ней электричество, подсоединив к стоящей на берегу дизельной электростанции водопровод, поставили дровяную печку, оборудовали кабинет первой помощи, повесили книжные полки, а также отделили перегородками каюты и постелили ковер. Прежде этот ковер устилал кабинет генерала Макартура.
Едва американцы начали наслаждаться домашней жизнью, как появился Есобэ в сопровождении двух солдат и вежливо попросил их и филиппинцев погрузиться на небольшое рыболовное судно. Оно медленно обогнуло восточную оконечность Коррехидора и двинулось к бухте Кабалло. Американцы издалека увидели плоскодонную водолазную баржу, стоявшую на якоре точно над тем местом, куда они сбросили ящики с серебром!
Через несколько минут после того, как они пришвартовались, к барже подплыл катер, из которого вылез крупный сурового вида бесстрастный японец. На нем была форма кемпе — особой, подобной гестапо, полицейской организации при армии. Они знали, что солдат можно было подкупить, но члены кемпе неподкупны, умны и никому не подотчетны в своих действиях — он мог просто застрелить их на месте.
Первым делом особист прояснил ситуацию, дав понять американцам, что они будут поднимать со дна не корабли. Он поговорил с Есобэ, который затем подошел к ним и улыбаясь сообщил:
— Вам приказано достать серебро, утопленное здесь перед капитуляцией. Американцы хотели было ответить ему, что ничего не знают ни о каком серебре, но, взглянув на агента кемпе, передумали.
У борта баржи покачивалось небольшое плоскодонное суденышко. С установленной на нем ручной лебедки в воду спускался толстый канат с похожим на пояс ремнем на конце. Когда ныряльщик находил ящик с серебром, он затягивал на нем этот ремень, и два филиппинца наверху поднимали его.
Соерзу предстояло нырять первым. Он надел шлем, пропустил шланг и спасательный леер справа под мышкой, взял в руки ремень подъемного каната и погрузился вводу. Вода была попеременно то теплой, то прохладной. Медленно и очень осторожно Соерз опускался по идущему вниз и удерживаемому там якорем толстому канату из манильской пеньки. Наконец его ноги коснулись песка, и он встал. Некоторое время водолаз всматривался в дно вокруг себя и вот увидел э т о!
Возвышающиеся горой ящики находились в нескольких ярдах от него. Если японцы только заподозрят, что серебро лежит все вместе такой кучей, они не допустят никакой задержки — опытные водолазы вытащат все ящики за несколько недель.
Соерз стал размышлять: раз филиппинцы уже подняли 18 ящиков, стало быть, японцы знают, что они стоят на правильном месте. Поэтому было бы разумно поднять сразу несколько ящиков, чтобы внушить им доверие и получить время для разработки плана дальнейших действий. Он закрепил подъемный канат на ящике и дернул его три раза — сигнал филиппинцам тащить. Через пятнадцать минут Соерз поднялся на баржу. Сняв шлем, он ухмыльнулся — Есобэ и агент кемпе не обращали на него никакого внимания. Они оба находились на маленьком суденышке, отдавая команды взмокшим филиппинцам, перетаскивавшим ящик на корму. Агент кемпе старался держаться как можно ближе к серебру, всем своим видом давая понять, что будет защищать его до последней капли крови.
Следующим погружался Соломон, и он тоже прислал ящик. Третьим нырял Панчи Бартон, но он не прицепил к канату ничего.
— Ни черта не смог там найти, — сказал он Есобэ. — Наверное, уже все подобрали, что было поблизости. — Попробуем еще, — ответил тот. Когда они закончили работу в тот день и подошли к Северному пирсу, их встречал капитан Такиути с ветчиной и бутылкой виски. Из-под воды извлекли только 12 000 песо, но это было многообещающее начало.
На своей жилой барже американцы принялись готовить обед и составлять план. Два поднятых ящика основательно подмокли и уже начали гнить. При дальнейших погружениях им нужно будет выбрать среди ящиков наименее прочные и расшатать у них дно так, чтобы, когда их станут поднимать, тяжелые мешочки с серебром вывалились и рассыпались по дну. Тогда они смогут прихватить часть серебра с собой.
Мо Соломон взял несколько пар рабочих хлопчатобумажных брюк, отрезал штанины и сшил из них мешочки с завязками и веревками для привязывания к поясу. Водолаз должен был прицепить такой мешочек под нижнюю одежду перед погружением, на дне наполнить его песо, а поднявшись на баржу, передать товарищам, которые спрячут его под дождевиками, сложенными на палубе.
На следующий день первым нырял Слим Манн. Под одеждой он спрятал свайку для отделения у ящиков дна. Спустившись к ящикам, он отодрал от одного из них железные полосы и поддел дно с двух концов железной свайкой так, чтобы оно немного отошло. После этого он просигналил подъем и стал наблюдать. На полпути к поверхности ящик развалился, и мешочки с серебром попадали на песок. Филиппинцы почувствовали потерю веса и снова опустили канат. Манн привязал другой полуразломанный ящик, и вновь мешочки с серебром упали на дно. После этого он воткнул свайку в песок и поднялся наверх.
