Оскотский Григорьевич - Гуманная пуля
В своих мемуарах немецкие подводники горько сетовали на то, что серийное строительство "двадцать первых" началось слишком поздно (они стали вступать в строй только в 1945 году), и уверяли, что, появись эти лодки раньше, они обеспечили бы перелом в "Битве за Атлантику" и даже в ходе всей войны. Поверить этому невозможно. Конечно, повышен- ная скорость и большая глубина погружения расширяли возможности, но успех мог быть только ограниченным и кратковременным. Развитие элект- роники союзников быстро свело бы на нет германский выигрыш в несколь- ко узлов хода и в несколько десятков метров глубины.
Особенно показателен провал нацистского атомного проекта. Первые результаты исследований деления урана, показавшие возможность цепной реакции и создания атомной бомбы, в Германии и в США были получены почти одновременно - в начале 1939 года. В 1940 году Германия захва- тила в Бельгии половину наличных мировых запасов урановой руды. Дру- гая половина находилась в бельгийской провинции Катанге и оттуда была переправлена в США. До весны 1942 года атомные исследования в третьем рейхе и в США продвигались параллельно. Однако затем в Америке про- изошел резкий рывок вперед, а немецкий атомный проект забуксовал на месте.
Причин - несколько. Западные исследователи (тот же Лен Дейтон) ча- сто придают наибольшее значение известному обстоятельству: до войны из Германии и стран, попавших под ее влияние, бежали в США и в Англию многие талантливые физики, одни из-за своего еврейского происхожде- ния, другие - просто потому, что не могли принять нацистский режим. Только с 1933 по 1937 год из германских университетов было изгнано 40% профессоров. Многие физики-эмигранты оказались участниками, как американского атомного "Проекта Манхэттен", так и английских исследо- ваний. Конечно, все это резко снизило научный потенциал третьего рей- ха и усилило мощь Америки и Англии.
Однако в Германии осталось достаточно крупных ученых-атомщиков "арийского" происхождения, более или менее лояльных по отношению к режиму, во всяком случае, смирившихся с ним. Серьезная научная сила, тем более в сочетании с могуществом немецкой промышленности.
Сами физики-эмигранты, работавшие на созников, хорошо знали своих коллег, оставшихся в Германии, и никогда не ставили под сомнение ни их способность создать атомную бомбу, ни достаточные производственные возможности рейха. Страшная мысль о том, что нацисты сделают свою бомбу раньше американцев, преследовала руководителей "Проекта Манхэт- тен" даже в 1943-1944 годах, когда в США на атомные цели расходова- лись миллиарды долларов, в дело были вовлечены сотни тысяч людей и строились громадные заводы. В действительности, бюджет немецкого атомного проекта на 1943-1944 годы составлял всего два миллиона ма- рок. Исследования оставались, по сути, на лабораторной стадии. По- чему?
Не выдерживает критики версия о якобы сознательном саботаже со стороны немецких физиков. Она была пущена в ход ими самими. Уже в плену, после Хиросимы, Вейцзеккер говорил: "Если бы мы все желали по- беды Германии, мы наверняка добились бы успеха". Макс фон Лауэ мно- гозначительно намекал: "Если кто не желает сделать открытие, он его не сделает". Но это - не более, чем попытка выдать нужду за доброде- тель.
Значительно более серьезно звучат доводы о том, что, при всех про- изводственных возможностях третьего рейха, для него - в условиях вой- ны, тяжелых потерь, особенно на восточном фронте, необходимости про- изводить огромное количество обычных вооружений - была просто непо- сильной задача создать атомную промышленность.
Но некоторые историки не могут согласиться и с этой версией. Ан- гличанин Д.Ирвинг, автор книги "Вирусный флигель" о нацистских ядер- ных исследованиях, пишет:
"Неудачу Германии в деле создания атомной бомбы часто
объясняют слабостью ее промышленности в сравнении с амери-
канской. Но дело заключалось не в слабости немецкой промыш-
ленности. Она-то обеспечила физиков необходимым количеством
металлического урана. Дело в том, что немецкие ученые не
сумели правильно использовать его".
Можно сколько угодно спорить о том, хватило бы или не хватило у третьего рейха производственных возможностей для изготовления бомбы, потому что в реальности в Германии не было предпринято даже п о - п ы т к и придать атомным работам сколько-нибудь значительный раз- мах, сравнимый хотя бы с программой "Фау"!
Гейзенберг впоследствии говорил: "Весной 1942 года у нас не было морального права рекомендовать правительству отрядить на атомные ра- боты 120 тысяч человек". Опять все сводится к моральным принципам не- мецких физиков (только вывернутым наизнанку: слова Гейзенберга прямо противоречат утверждениям его коллег о сознательном саботаже).
Дело станет намного яснее, если сравнить условия, в которых проте- кали атомные исследования в Германии и в Америке. В США все работы были сосредоточены в руках одной мощной организации - "Проекта Ман- хэттен". Занятые в нем ученые, при всех неизбежных сложностях челове- ческих отношений, соперничества и т.д., составляли единый творческий коллектив. Многие из них впоследствии сожалели о том, что сотворили, но не подлежит сомнению: вплоть до разгрома Германии они считали це- лью своей работы противодействие фашистской ядерной угрозе, и это их воодушевляло.
Главный администратор "Проекта Манхэттен" генерал Гровс, сам представитель военно-бюрократической машины, понимал, как тяжело со- гласуются действия этой машины с научным творчеством, и наставлял своих подчиненных: "Мы здесь собрали самую большую в мире коллекцию битых горшков (т.е. - чокнутых, так генерал аттестовал ученых), по- старайтесь относиться к ним с пониманием!"
И при всем сознании своей ответственности, при всех неизбежных ограничениях секретности, занятые в "Проекте" физики не переставали чувствовать себя прежде всего свободными людьми. Известна история о том, как дурачился молодой Фейнман, разгадывая код цифровых замков на сейфах, запертых службой безопасности, и подкладывая туда записочки вроде "Угадай, кто здесь был". Пример, может быть, не самый значи- тельный, но говорящий о многом.
Совершенно иное впечатление производит атомный проект нацистской Германии. Единой организации не было. Существовали, по меньшей мере, две основные группы физиков, которые не просто конкурировали, но пря- мо враждовали между собой, ведя ожесточенную борьбу за необходимые для создания атомного реактора материалы. А постоянные реорганизации - любимое занятие бюрократических режимов - только усиливали хаос. (Генерал Гровс в своих мемуарах иронически замечает: "Казалось, во- просам организации немцы уделяли намного больше внимания, чем решению самой проблемы".)
Немецкие ученые жили в атмосфере страха и взаимного недоверия. Главным стремлением было уберечь себя от возможных провокаций, так как в каждом институте среди сотрудников находились тайные агенты и осведомители.
Даже в условиях военного времени, когда невероятно дорог каждый час, немецкие физики собирались на конференции и совещания специально для того, чтобы найти хоть какую-то возможность пользоваться новейши- ми фундаментальными теориями, в создании которых видная роль принад- лежала физикам-евреям. То есть, сделать так, чтобы с одной стороны, конечно, пользоваться, а с другой - как бы отвергать, поскольку тео- рии эти были официально объявлены "враждебными духу арийской науки" и еще, почему-то, "упадническими". Более бредовое занятие трудно себе вообразить.
Неудивительно, что в таких условиях немецкие ученые просто боялись требовать больших средств, не желая брать на себя ответственность. Доходило до того, что даже профессор Эзау, назначенный Герингом на пост главы всего атомного проекта с заданием хоть как-то скоординиро- вать разрозненные работы, осторожно отговаривал тех физиков, которые хотели привлечь к атомной бомбе внимание высших нацистских властей. И Эзау, и некоторые другие руководители научных коллективов больше все- го страшились именно перспективы получить конкретный приказ об изго- товлении бомбы в конкретные сроки. Ни о каком саботаже при этом у них, естественно, и мысли не было. Просто они очень хорошо знали, что их ожидает в случае неудачи.
Совершенно прав советский ученый В.С.Емельянов, когда говорит о провале немецкого атомного проекта: "Сама государственная система, созданная Гитлером, была помехой в решении таких задач, где требуется мобилизация всех сил страны - и материальных, и д у х о в н ы х".
И, объективности ради, говоря о немецкой науке в эпоху нацизма, следует упомянуть самое крупное, пожалуй, ее "достижение" в области, так сказать, немеханической: накануне войны в Германии впервые в мире были синтезированы отравляющие вещества нервно-паралитического дейст- вия на основе фосфороорганических соединений.
