Глеб Носовский - Русь и Орда. Великая империя средних веков
Сразу скажем, что Татищева, по-видимому, надо исключи из числа основоположников русской истории. Дело в том, что «История» Татищева, написанная будто бы до Миллера, самом деле ИСЧЕЗЛА. Сегодня мы имеем, под именем Татищева, ЛИШЬ ТАТИЩЕВСКИЕ «ЧЕРНОВИКИ», ИЗДАНИЕ МИЛЛЕРОМ. См. подробности ниже и в [832].
Правда, УЖЕ В НАШЕ ВРЕМЯ, после революции 1917 го в ЧАСТНЫХ архивах историки нашли некие рукописи, которые предложили считать вариантами «настоящей» татищевской «Истории». Однако сами историки признают, что ЭТИ СПИСКИ НАПИСАНЫ РАЗНЫМИ ПОЧЕРКАМИ. Считается, что Татищев их «только правил» и, может быть, вписывал отдельные куски [832], т. 1, с. 59–70.
О том, как Татищев писал свою «Историю» и почему он не смог ее опубликовать, мы узнаем из воспоминаний Шлёцера [979], [832]. Сообщается следующее: «В. Н. Татищев… в 1719 г. получил один список Нестора из кабинета Петра (то есть копию Радзивиловской летописи, изготовленную для Петра I в Кёнигсберге — Авт.), который он тотчас переписал для себя… в 1720 г… Татищев был командирован в Сибирь… Тут он нашел, у одного раскольника очень древний список Нестора. Как он удивился, когда увидел, что он СОВЕРШЕННО ОТЛИЧЕН от прежнего! Он ДУМАЛ, как и я сначала, что существует ТОЛЬКО ОДИН Нестор и одна летопись» [979], с 52–53.
Как думал, так в результате и «получилось». Ведь сегодня мы имеем фактически ТОЛЬКО ОДИН текст, описывающий историю Древней Руси, — это Повесть временных лет. Остальные тексты, в том числе и подлинные древние, были, по-видимому, просто уничтожены или надежно скрыты.
Цитируем далее: «Татищев мало-помалу собрал десяток списков, по ним и сообщенным ему другим вариантам составил одиннадцатый… В 1739 г. он привез его из Астрахани в Петербург… Он показывал свою рукопись различным лицам; но вместо того, чтобы одобрить его и поддержать, они делали ему СТРАННЫЕ ВОЗРАЖЕНИЯ и старались отклонить его от всего предприятия» [979], с. 52–53.
Вскоре Татищева стали подозревать ни много ни мало В ВОЛЬНОДУМСТВЕ И ЕРЕСИ. Пишут так: «Он позволил себе много смелых рассуждений, которые могли навлечь на него еще более опасное подозрение — в ПОЛИТИЧЕСКОМ ВОЛЬНОДУМСТВЕ. Без сомнения, ЭТО БЫЛО ПРИЧИНОЙ, ЧТО ПЕЧАТАНИЕ ЭТОГО 20-ЛЕТНЕГО ТРУДА В 1740 Г. НЕ СОСТОЯЛОСЬ» [979], с. 54. Впоследствии Татищев хотел издать свой труд в Англии, но эта попытка не увенчалась успехом [979], с. 54.
Таким образом, труд Татищева на самом деле был УТРАЧЕН (изъят?) и неизвестно по каким рукописям якобы издан МИЛЛЕРОМ. Считается, будто Миллер издал именно УТРАЧЕННЫЙ ТРУД Татищева якобы по его черновикам [832], т. 1, с. 54. «Миллер пишет… о бывшем в его распоряжении „ХУДОМ“ СПИСКЕ… Миллер признавался в том, что не смог исправить „всех описок“ рукописи… Миллер в „предуведомлении“ к первому тому указал и на СВОЮ ПРАВКУ ТАТИЩЕВСКОГО ТЕКСТА… Все последующие упреки Миллеру повторяли по существу только то, что он сказал в этих предуведомлениях, ТАК КАК НИ ТЕХ РУКОПИСЕЙ [Татищева], КОТОРЫМИ ПОЛЬЗОВАЛСЯ МИЛЛЕР, НИ ДРУГИХ КАКИХ-ЛИБО РУКОПИСЕЙ „ИСТОРИИ“ ТАТИЩЕВА НИКТО ИЗ КРИТИКОВ ЕГО ИЗДАНИЯ В РУКАХ НЕ ДЕРЖАЛ, ДА ПЕРВЫЕ (которыми якобы пользовался Миллер — Авт.) ИСЧЕЗЛИ И НЕ ОБНАРУЖЕНЫ ДО СИХ ПОР» [832], т. 1, с. 56.
Далее в [832] приводится суждение «известного академика и автора знаменитой „Обороны летописи русской“ Г. П. Буткова. Бутков писал, что „История“ Татищева „ИЗДАНА НЕ С ПОДЛИННИКА, КОТОРЫЙ ПОТЕРЯН, а с весьма неисправного, худого списка…“. И далее, что „при печатании, сего списка исключены в нем суждения автора, признанные? [Миллером] ВОЛЬНЫМИ, и сделаны МНОГИЕ ВЫПУСКИ“. Бутков делал из этого заключение, что теперь НЕЛЬЗЯ ЗНАТЬ,НА КОТОРОМ ВРЕМЕНИ ТАТИЩЕВ ОСТАНОВИЛСЯ, ЧТО ТОЧНО ПРИНАДЛЕЖИТ ЕГО ПЕРУ и по чьей вине в его „Истории“ между текстом и примечаниями нередко попадаются „несообразности и противоречия“» [832], т. 1, с. 56 | Проще говоря, примечания «Татищева» в издании Миллера, ПРОТИВОРЕЧАТ ТЕКСТУ. Более того, миллеровское издание «Татищева» почему-то не содержит ПЕРВОЙ ЧАСТИ его труда, описывающей историю Руси до Рюрика. «Написанный) Татищевым текст первой части „Истории Российской“ оказался НЕ ВКЛЮЧЕННЫМ в рукопись 1746 г., где он был ЗАМЕНЕН… лишь кратким изложением содержания этой части» [832], т. 1, с. 59.
Нельзя не отметить, что Татищев СОВЕРШЕННО НЕ ДОВЕРЯЛ Повести временных лет, по крайней мере ее первой части. В «татищевских» рукописях, найденных в нашем веке, в частных архивах, прямо написано: «О князех руских старобытных Нестор монах НЕ ДОБРЕ СВЕДОМ БЕ» [832], т. 1, с. 108. Не верил он, оказывается, баснословным — по мнению современных историков — летописям и сказаниям Видимо, Татищев понял в подлинной русской истории значительно больше, чем «ему следовало». Его книгу, видимо, просто уничтожили, самого Татищева объявили вольнодумцем. Но впоследствии, уже после смерти, цинично воспользовались его именем.
Пытаясь «оправдать» Татищева, современный комментатор пишет: «Можно ли обвинять историка первой половины XVIII века в том, что он поверил Иоакимовской летописи, когда даже в наши дни находятся авторы, которые ищут в БАСНОСЛОВНЫХ СКАЗАНИЯХ ростовскрго Артынова подлинное отражение действительных событий чуть ли не Киевского времени» [832], т. 1, с. 51.
Наконец, отметим яркий штрих, усиливающий подозрения и наглядно показывающий, как быстро менялась обстановка вокруг русских исторических источников в XVIII веке. Оказывается, «Татищев пользовался КАК РАЗ ТЕМИ МАТЕРИАЛАМИ, КОТОРЫЕ НЕ СОХРАНИЛИСЬ ДО НАШЕГО ВРЕМЕНИ» [832], т. 1, с. 53. В этом отношении Татищев удивительным образом отличается от Карамзина. Считается, что, «труд Карамзина почти целиком (за исключением Троицкой пергаментной летописи) основан на источниках, СОХРАНИВШИХСЯ В НАШИХ АРХИВАХ» [832], т. 1, с. 53.
И как это удалось Татищеву подобрать для своей «Истории» именно те источники, которые через некоторое время «почему-то» погибнут? Вот возможное объяснение. Татищев пользовался источниками XIV–XVI веков, которые относились к истории Поволжья и Сибири, в частности — «КАЗАНСКИМИ И АСТРАХАНСКИМИ АРХИВАМИ, НЕ ДОШЕДШИМИ ДО НАШЕГО ВРЕМЕНИ» [832], т. 1, с. 53.
Мы считаем, что все эти архивы БЫЛИ ПРОСТО УНИЧТОЖЕНЫ В XVIII веке, уже после Татищева. Как мы теперь понимаем, поволжские и сибирские источники XIV–XVI веков, вероятно, многое могли рассказать об истинной истории Руси-Орды. Даже после первых романовских чисток там, видимо, что-то еще сохранялось.
Теперь обратимся к фигуре профессора истории и официального историографа в Петербурге при Академии наук — Г. Ф. Миллера. Миллер получил заказ на написание русской истории. Однако также не смог найти источников по истории Руси в столицах и поэтому якобы был вынужден отправиться в путешествие по провинциям в 1733–1743 годах. Причем в Сибирь! Следовательно, имеющиеся сегодня летописи, лежащие в основе нашей истории, «привезены» Миллером якобы из Сибири. В то же время хорошо известно, что они носят яркие следы стиля ЮГО-ЗАПАДНОЙ Руси.
По возвращении из Сибири Миллер и получил официальную должность историографа. Однако при поступлении на службу ему пришлось дать, выражаясь современном языком, подписку о неразглашении государственной ТАЙНЫ. Об этом сообщает Шлёцер: «Миллер говорил о ГОСУДАРСТВЕННЫХ ТАЙНАХ, КОТОРЫМИ ПРИШЛОСЬ БЫ ОВЛАДЕТЬ, ЕСЛИ ЗАНЯТЬСЯ ОБРАБОТКОЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ; но эти тайны доверяются только тому, кто на всю жизнь записывается на русскую службу… Тогда я еще не знал, что МИЛЛЕР САМ СДЕЛАЛ ПОДОБНУЮ ОПЛОШНОСТЬ… И ЛИШИЛ СЕБЯ… ОТСТАВКИ» [979], с. 76.
А. Л. Шлёцер был нанят Миллером как домашний учитель для его детей, с приглашением принять участие в его, Миллера, исторических и географических трудах. В своих воспоминаниях Шлёцер так отзывается об архиве русских летописей, имевшихся в распоряжении Миллера: «Киевская летопись игумен Феодосия и летопись XIII столетия неизвестного автора… была бы большим пособием, если бы были изданы… ибо… [в них] опиисывается история главнейших вождей и князей, а также говорится ОБ ОБШИРНЕЙШИХ ПРИОБРЕТЕНИЯХ ЗЕМЕЛЬ древнейших времен» [979], с. 46.
Шлёцер отказался дать обязательство о неразглашении государственной тайны и поэтому НЕ БЫЛ ДОПУЩЕН К АРХИВАМ МИЛЛЕРА. Рукописи, которые Шлёцер обработал, о нашел в архивах Академии наук.
Вся эта картина означает, что привычная нам сегодня версия русской истории очень позднего происхождения. Кроме того, оказывается, что она была выдвинута ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНОСТРАНЦАМИ. С некоторым успехом современные историки демагогически «загораживаются» Татищевым — первым русским историком. Мол, первым был все-таки русский. А о том, что труд Татищева был на самом деле УТРАЧЕН и затем неизвестно по каким рукописям издан МИЛЛЕРОМ, обычно не говорят.
Атмосферу романовско-миллеровской исторической школы хорошо передал С. М. Строев. Он писал: «Во всех этих томах видны усилия, стремящиеся к одной цели: доказать, подкреплять, утверждать, распространять ОДНИ И ТЕ ЖЕ ПОЛОЖЕНИЯ, ОДНИ И ТЕ ЖЕ ГИПОТЕЗЫ, — и только от совокупных, долговременных трудов стольких ученых эти гипотезы могли получить тот ВИД ИСТИНЫ, который столько же льстил самолюбию исследователей, сколько и самолюбию читателей… НА ВОЗРАЖЕНИЯ ВАШИ НЕ ОТВЕЧАЮТ возражениями: их забрасывают кучею собственных имен и думают, что эти имена ЗАСТАВЯТ МОЛЧАТЬ, в угоду известному авторитету» [774], с. 3–4.
