Умберто Эко - Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ
В каком смысле релятивизм?[454]
Может быть, виной всему не столько неотесанность СМИ, сколько вообще специфика нашего времени (наши современники, высказываясь, думают больше всего о том, как их покажут в средствах информации), — однако явно создается впечатление, что в последнее время некоторые дискуссии, даже среди людей, предположительно хоть какой-то философский ликбез прошедших, — разворачиваются под перестук дубинок, без малейшего изящества и с использованием тонких научных терминов в качестве булыжников.
Характерный пример — споры, бушующие в Италии между так называемыми teocons[455], обвиняющими светских мыслителей в «релятивизме», и представителями светской мысли, которые клеймят своих противников за «фундаментализм».
Что имеют в виду те, кто говорит о «релятивизме» в философии? Что наши понятия о мире не обнимают всей сложности мира, а являют собой всякий раз только частную проекцию, в которой только крупица правды? Это философы-католики утверждали и в прежние времена, и в нынешние.
Или что наши представления не поддаются оценке в терминах «правды», а могут быть оценены лишь в терминах соответствия историко-культурной ситуации? Эту позицию занял — в своем варианте «прагматизма» — такой философ, как Рорти.
Или что все нам известное отображает прежде всего способ, которым субъект познает действительность? Старый, бесконечно милый Кант[456].
Или что любая высказанная мысль истинна исключительно внутри заданной парадигмы? Это называется «холизм»[457].
Что этические ценности относительны и соответствуют конкретным культурам? Это начали понимать еще в XVII веке.
Что не существует фактов, существуют только интерпретации? Это сказал Ницше[458].
Может быть, хотят нам напомнить, что если Бога нет, значит, все дозволено? Это нигилизм Достоевского.
Или подразумевается теория относительности? Умоляю, оставим, хватит.
Надо же все-таки понимать, что релятивисты по Канту — это не релятивисты по Достоевскому (потому что Кант верил в Бога и верил в долг). Что релятивизм кантианцев имеет крайне мало общего с релятивизмом культурной антропологии, поскольку кантианству присуще неверие в факт, а антропологи не сомневаются в факте. И что холизм школы Куайна неотторжим от здравого эмпиризма, который верит в стимулы, получаемые нами от среды; ну и так далее.
В общем, похоже, что термин «релятивизм» приложим к самым разным формам современной мысли, часто контрастирующим между собой. Иногда релятивистами называют тех мыслителей, чья система глубоко реалистична. Тогда «релятивизм» произносят с той же полемической интонацией, с которой иезуиты в XIX веке обличали «кантианскую отраву».
Но если релятивизм — это и то, и другое, и третье, получается — есть только две философии, к которым обвинение в релятивизме никак не липнет. Это радикальный неотомизм, во-первых, и учение Ленина о познании, изложенное в «Материализме и эмпириокритицизме», во-вторых.
Экзотическая парочка.
VI. Защита расы
Итальянцы-антисемиты?[459]
Когда осквернили еврейское кладбище в Риме, в газетах стали иронизировать насчет высказывания сенатора Казини: «В Италии антисемитизм менее распространен, чем в других странах»[460]. Я все же думаю, что следует разграничивать два вида антисемитизма: интеллектуальный и плебейский.
Плебейский антисемитизм — ровесник диаспоры. Плебеи интуитивно сторонились тех, кто говорил на непонятном языке, совершал непривычные ритуалы, плебеи недолюбливали народ, чья культура была культурой Книги. Евреи читали и писали, занимались медициной, коммерцией и финансами, а плебеи испытывали комплексы по отношению к этим «интеллектуалам». Народный антисемитизм в России имеет именно такие корни.
Конечно же, сыграла свою роль и христианская пропаганда против «распявших Христа». Однако даже в Средневековье между интеллектуалами-христианами и интеллектуалами-евреями существовали отношения (межличностные) обоюдной заинтересованности и уважения. Не говоря уж о том, как эти отношения расцвели во времена Ренессанса.
А толпа обездоленных, отправлявшихся в крестовые походы, а по дороге предававших огню и мечу еврейские гетто, руководствовалась не словами вероучения, а инстинктом грабежа.
Интеллигентский антисемитизм, примета последних двух столетий, родился с Новым Временем. В 1797 году аббат Баррюэль издал свои «Memoires pour servir a l'histoire du jacobinisme»[461], доказывая, что Французская революция — плод заговора тамплиеров и масонов. Вскоре после этого некий капитан Симонини, итальянец, подсказал ему, что за кулисами заговора орудовали главным образом коварные иудеи[462]. После чего все на свете активно заговорили o «еврейском интернационале», а иезуиты воспользовались этой формулой, чтобы наброситься на карбонариев.
В течение всего XIX века эта полемика звучала повсюду в Европе, но самую плодородную почву антисемитизм нашел во Франции, где еврейские финансисты составляли собой наиболее ненавидимый обществом контингент. Эти настроения, конечно, подпитывались католическим легитимизмом, однако именно в светских кругах благодаря интригам, выплетавшимся спецслужбами, они окончательно оформлялись: фальшивые «Протоколы Сионских мудрецов» сделались очень популярны в России во времена царизма, а затем были взяты на вооружение Гитлером.
«Протоколы» состроены из материалов романа-фельетона, их несостоятельность ясна из самой их структуры, ибо невероятно, чтобы злодеи так подробно расписывали и растолковывали свои злодейские планы. Сионские мудрецы пробалтываются даже о том, что намерены покровительствовать спорту и наглядным средствам коммуникации с целью оглупления рабочего класса (в этом месте «Протоколы» кажутся более берлусконианскими, нежели еврейскими). Здесь, при всей топорности, перед нами антисемитизм уже не плебейский, а интеллектуальный.
Можно согласиться с депутатом Казини и признать, что стихийный антисемитизм в Италии был всегда слабее, чем в других государствах Европы, в силу социоисторических причин и даже в силу демографических оснований, и простые люди в Италии противились введенным Муссолини расовым законам и помогали евреям. Но в Италии процвел ученый иезуитский антисемитизм (вспомним хотя бы романы отца Брешани[463]) вместе с антисемитизмом буржуазным, откуда и взялись те знаменитейшие ученые и писатели, которые сотрудничали в позорном журнале «Защита расы» и готовили издание «Протоколов сионских…», вышедшее в 1937 году с предисловием Юлиуса Эволы.
Эвола написал в предисловии, что «Протоколы» имеют «ценность духовного стимула» и «особенно — в сей судьбоносный момент западной истории, когда…» «Протоколы» уже не удастся замалчивать, и когда пренебрежение к «Протоколам» или их забвение явит собою прямой удар по фронту тех, кто стоит за духовность, за традиционность, за истинную цивилизацию.
Еврейский интернационал, по представлениям Эволы, — это первопричина всяческих извращений Запада:
…либерализма, индивидуализма, эгалитаризма, свободомыслия, антирелигиозного просветительства с разнообразными довесками, вплоть до массовых беспорядков и даже до коммунизма… Еврей полагает своим долгом разрушать любые сохранившиеся проявления настоящего порядка и дифференцированной цивилизованности… Евреем является Фрейд, протаскивающий теорию сведения духовной жизни к инстинктам и к бессознательным импульсам. Еврей Эйнштейн, введший в моду «релятивизм»… Евреи и Шёнберг и Малер[464], главные представители декадентской музыки. Еврей и Тцара[465], изобретатель дадаизма, крайнего предела падения так называемого авангардистского искусства… Это действует раса, это действует инстинкт… Наступает час, когда повсюду восстают против этого живые силы, поскольку лик судьбы, которой предстояло подчиняться, вдруг просветлел… Приближается время боя… пускай крепнут силы, сжатые в единый железный кулак, неодолимый, неотразимый.
Италия внесла солидную лепту в формирование антисемитизма интеллектуального. А в последнее время ряд событий наводит и на мысль о вспышке нового типа антисемитизма — народного, как если бы древнее пламя юдофобной ненависти нашло подпитку в смежных формах расизма, в расизме грубого неокельтского пошиба. Характерно, что теории у них одинаковые. Достаточно зайти на любой расистский сайт в Интернете или прослушать антисионистскую пропаганду арабских стран, и станет видно, что никто ничего лучшего не придумал — все кому не лень пережевывают те же «Сионские протоколы».
