Борис Вишневский - Аркадий и Борис Стругацкие: двойная звезда
ТРЕТЬЯ ЛЕГЕНДА возникла в годы непечатания на родине и безденежья – семидесятые. Тогда в Москве начали появляться видеокассеты с американскими кинобоевиками. В титрах очередного боевика кто-то из фэнов случайно углядел сценариста – им был американский журналист Барри Стругль. Фантазия у фэна работала, и он выдумал легенду о том, что под псевдонимами Арчи и Барри Стругль Стругацкие зарабатывают «зеленые», мастеря сценарии для американских фильмов. Разумеется, это было неправдой. По словам Аркадия Натановича, «когда с деньгами плохо, Борис продает марки, а я устраиваюсь на работу».
ЧЕТВЕРТАЯ ЛЕГЕНДА – о псевдонимах. Псевдоним «С. Бережков», которым Аркадий Натанович подписывал свои переводы, возник оттого, что много лет Аркадий Натанович жил в Москве на Бережковской набережной. Аналогичным образом возник и один из псевдонимов Бориса Натановича – «С. Победин». Борис Натанович в Ленинграде жил и живет по сей день на улице Победы. Происхождение его второго псевдонима тоже не составляет тайны. «С. Витицкий» был образован от перевода слова «победа» на английский – «виктория». Но вот со вторым псевдонимом Аркадия Натановича далеко не все ясно. Легенда гласит, что один из его друзей, встречая Аркадия Натановича из Ленинграда, задал ему вопрос о происхождении псевдонима «С. Ярославцев», когда они вышли из здания Ленинградского вокзала в Москве на Комсомольскую площадь.
– Неужели не ясно? – поморщился Аркадий Натанович. – Вот Ярославский вокзал, – показал он рукой, – напротив – Казанцев, тьфу, Казанский вокзал.
ПЯТАЯ ЛЕГЕНДА утверждает, что Аркадий Натанович сидел в лагере на Колыме. На самом деле он в лагере недолгое время работал. В лагере для японских военнопленных. Переводчиком.
Комментарий Бориса Стругацкого: Дело происходило не на Колыме, а в Татарии, в 1946-м. АН был тогда курсантом ВИИЯка (Военный Институт Иностранных Языков), и начальство откомандировало его в распоряжение МГБ Татарии – переводчиком на допросах японских военных преступников: шла подготовка к Токийскому процессу – полному аналогу Нюрнбергского, но менее знаменитому. В командировке этой АН пробыл недолго, несколько месяцев, рассказывал о ней довольно скупо, но все-таки рассказывал. Полковник Маки (упомянутый в «Граде обреченном») – реально сидел в том лагере, и АН участвовал в его допросах.
ШЕСТАЯ ЛЕГЕНДА очень похожа на правду. Она гласит: Аркадий Натанович был пришельцем. Доподлинно утверждать это сложно, однако много раз в присутствии Аркадия Натановича у берущих у него интервью журналистов отказывалась работать совершенно исправная звукозаписывающая аппаратура. Лампочка контроля записи горела, пленка на кассетах исправно крутилась, однако при попытке воспроизвести текст интервью корреспондент обнаруживал только негромкое шипение.
На берегу
Заехал однажды Аркадий Натанович Стругацкий с друзьями на Дальний Восток. Вышли они на берег океана, выбрали место в тихой бухточке, развели костер и сидели, разговаривали, смотрели вдаль. А мимо проплывал катер Дальневосточного отделения АН СССР «Гайдар».
– Эй, на берегу! – вдруг раздался усиленный мегафоном голос капитана с «Гайдара». – Есть среди вас Аркадий Стругацкий?
Сопровождающие Аркадия Натановича вскочили, замахали руками, мол, есть, но сам Аркадий Натанович сидел, не шелохнувшись. Тут же два человека прыгнули с борта советского научного флагмана в море и поплыли к берегу. Причем один поплыл прямо к берегу, а второй почему-то сначала развернулся и взял курс на Японию и только потом повернул к бухте. Оказалось, будущий посол России в США Владимир Лукин прыгнул за борт без очков. Пока на корабле и берегу суетились, пока смельчаки под азартные крики публики плыли к берегу, где находился обожаемый ими автор, сам мэтр невозмутимо сидел на камне и, щурясь от солнца, невозмутимо глядел вдаль.
Наивность
Когда в семидесятые годы Стругацких никак не хотели печатать на родине, редакторы в издательствах говорили в свое оправдание, что они и даже их начальство сделали бы это с радостью, да вот ЦК КПСС не рекомендует.
Услышав эту версию в очередной раз, Аркадий Натанович пошел на прием к тогдашнему министру культуры Демичеву. И задал вопрос впрямую.
– Ну что вы, Аркадий Натанович, – услышал он в ответ. – В ЦК у вас врагов нет. Ищите врагов в других местах.
И Аркадий Натанович поверил. Кто бы ему после этого визита ни говорил, что руководители издательств никогда не решают подобных вопросов самостоятельно, а ориентируются на «мнение» Центрального Комитета партии, Аркадий Натанович всегда отвечал:
– Неправда. Мне Демичев сказал, что в ЦК у меня врагов нет.
Национальность
Дядя Аркадия Натановича был очень колоритной фигурой. И этот дядя решил Аркадия Натановича сосватать. Курсант Стругацкий сопротивлялся, но дядя сопротивление довольно быстро сломил. «Жениться совершенно не обязательно, – сказал он. – Хоть девушка и славная, но отказаться ты всегда успеешь. А так хоть выпьем задаром, поедим…» Выпивка и закуска были потрясающие. Много лет спустя Аркадий Натанович рассказывал друзьям о роскошных винах, о телятине, салатах, ветчинах, колбасах, которые обливали спиртом и жарили в спиртовом огне… Посидели они с дядей славно – с вечера до утра. Девушке Аркадий Натанович очень понравился. А вот родственникам – не подошел. По одной версии, слишком много он со своим дядей в тот раз истребил продуктов и алкоголя. По второй – не устроила наполовину иудейская национальность Аркадия Натановича.
Обаяние
Июнь 1987 года. В Москве проходит международный конгресс «Врачи мира за предотвращение ядерной войны». В рамках конгресса организована дискуссия «Фантастика и ядерная война». В зале – советские фантасты Владимир Михайлов, Вячеслав Рыбаков, Виталий Бабенко, Эдуард Геворкян, чех Йозеф Несвадба, критики, журналисты. Все ждут гвоздя вечера – выступления Аркадия Натановича.
Аркадий Натанович в тот раз был не в настроении. Сказал он коротко. О том, что рассуждать о ядерной войне, в сущности, нечего. Относиться к ее угрозе надо философски. Если случится, то все мы погибнем и некому будет о войне рассуждать. Если не случится, то тем более – о чем говорить? Засим классик откланялся. У организатора дискуссии критика Вл. Гакова было очень большое желание пнуть Аркадия Натановича под столом президиума ботинком. Полный провал.
И каково же было удивление Гакова, когда в очередном номере американского фантастического журнала «Локус» он прочел буквально следующее: «Самым ярким событием дискуссии было выступление Аркадия Стругацкого. Оно было афористично, коротко, в хорошем смысле провокационно, философски глубоко и парадоксально. Аркадий Стругацкий своей речью произвел колоссальное впечатление на собравшихся».
Оружие
Аркадий Натанович обожал оружие и разбирался в нем, как никто другой.
В одном из вариантов «Отеля „У погибшего альпиниста“» фигурировал люгер с оптическим прицелом. Именно этот вариант рукописи и дал почитать Аркадий Натанович еще одному признанному знатоку оружия среди писателей – Теодору Гладкову, автору политических детективов.
Гладков сказал:
– Знаешь, Аркадий, ты ошибся. У люгера не бывает оптического прицела.
Стругацкий не поверил.
Через несколько дней Теодор Гладков снова пришел к Аркадию Натановичу, на сей раз с кучей книг и справочников. Он показал Аркадию Натановичу перечень всех люгеров, которые когда-либо выпускались, он рисовал схемы и в конце концов доказал, что люгера с оптическим прицелом в природе не существует.
– Исправляй, Натаныч! – торжествовал Гладков.
– Пусть останется, – буркнул Стругацкий. – Фантаст я – или кто?
Писатели
– Скажите, Аркадий Натанович, книги каких писателей вы любите читать?
– Тут до края сцены далеко, даже с первых рядов не доплюнуть. Поэтому отвечу честно: Пикуля люблю.
– Как вы относитесь к последним романам Александра Казанцева?
– Никак. У меня нет к ним отношения. Я не могу читать Казанцева – слишком много бумаги он занимает. А я человек пожилой, мне волноваться вредно.
Ребро
Из поездки в Таганрог критик Всеволод Ревич и его жена Татьяна Чеховская, сотрудник журнала «Знание – сила», привезли хорошее пиво и раков. Возвращение решено было отпраздновать в узком кругу – Ревичи и писатели-фантасты Кир Булычев и Аркадий Стругацкий. Начали у Ревичей вечером, а закончили у Булычева уже под утро. В 5 часов утра Всеволод Ревич от полноты чувств решил поднять писателя Аркадия Стругацкого. И поднял. Что-то отчетливо хрустнуло. «Похоже, ты мне, Сева, часы сломал», – озабоченно сказал Стругацкий.
Разъехались. К вечеру Аркадий Натанович позвонил Ревичу:
– Странно, – сказал он, – часы ходят, а вот бок почему-то болит.
