Майкл Блендинг - Coca-Cola. Грязная правда
В тот самый момент, когда мы выезжали из Джайпура, вдруг пошел дождь, через считаные минуты превратившийся в ливень. Ручьи потекли по асфальту, впитываясь в грязь по обе стороны дороги. Но как начался дождь, так и прекратился — на все про все пять минут. Зазвонил мобильник Сриваставы, в трубке послышался взволнованный голос профессора Ратхора. Сривастава кивнул и поблагодарил его, прежде чем положить трубку. «Это и есть дождливый день», — пояснил он.
Глава 10
Дело «колы-убийцы»
В Индии у борцов против Coca-Cola намечались кое-какие успехи, но главная битва даже из-за деятельности корпорации в этой стране, а также в Колумбии развернулась не там, а в Соединенных Штатах. Уже через неделю после того, как его повалили на пол и вытащили за руки и за ноги с ежегодного (2004) собрания акционеров Coca-Cola, Рэй Роджерс приступил к очередному этапу борьбы — он подыскивал большой университет, который стал бы «лицом» его кампании. В конце апреля 2004 года он выступил перед Радикальным студенческим союзом (вполне откровенное и соответствующее сути название) Университета Массачусетса и постарался убедить студентов добиться отмены эксклюзивного договора по напиткам, срок действия которого истекал в августе. «Coca-Cola Company виновна в аморальности, коррупции и соучастии в грубейших нарушениях прав человека», — гремел Роджерс. Он представил аудитории других ораторов: Дэна Ковалика, который тихо, но страстно говорил о колумбийских убийствах и о деле АТСА, и Амита Сриваставу, который описывал творящийся в Индии кошмар — пересохшие колодцы, загрязнение воды, пестициды в газировке.
С тех пор как на Всемирном социальном форуме в Мумбаи колумбийские активисты сблизились с индийскими, сложилось нечто вроде глобального варианта «водителей и черепах», и отныне преступления Coca-Cola против экологии и против прав зарубежных рабочих рассматривались в едином комплексе. Таким образом, кампания против «колы-убийцы» стала по сути дела первой действительно глобальной акцией с тех пор, как появилось само слово «глобализация». В отличие от более ранних этапов, сосредоточивавшихся на конкретной проблеме —дешевом труде (Nike) или плохом детском питании (Nestle), теперь борьба охватывала все «грехи» корпораций и обрушивалась на корпоративный капитализм в целом. И понятно, что самым очевидным объектом критики должна была стать корпорация-«квинтэссенция капитализма», то есть Coca-Cola.
Роджерс и Сривастава начали собирать другие сведения о правонарушениях компании, от применения детского труда на плантациях сахарного тростника в Сальвадоре до подавления забастовок в России и на Филиппинах, но в центре борьбы оставались Колумбия и Индия. К тому времени уже более сотни колледжей выступали за разрыв контрактов с Coca-Cola именно из-за проблем в этих двух странах, и корпорация начала уже как-то реагировать, опасаясь «снежного кома». После собрания акционеров она приобрела домен killercoke.com (сайт Роджерса называется killercoke.org) и поставила на нем ссылку на новый веб-сайт, cokefacts.org, где представила свою версию событий. Корпорация заверяла всех посетителей сайта, что протест студентов основан на заблуждении, она вовсе не причастна к убийствам в Колумбии и давно уже оправдана по этим обвинениям и в суде США, и в суде Колумбии. Корпорация доказывала, что она как раз поддерживает профсоюзы, в подтверждение ссылалась на тот факт, что в Колумбии членами профсоюза состоит 31 процент рабочих ее заводов, а в среднем по стране всего 4 процента. Однако подсчитаны были только штатные служащие, а подавляющее большинство рабочих разливочных заводов трудилось на контракте — эту «недомолвку» вскоре разоблачила кампания «Кола-убийца».
Слабый пиар корпорации не смог противостоять нарастающему студенческому движению. К новому учебному году появился и новый союзник: та самая группа, что провела знаменитую кампанию против Nike, «Объединенные студенты против эксплуатации» (USAS). Вместе «Кола-убийца» и USAS представляли для корпорации столь же существенную угрозу на международной арене, как возмущение эпидемией ожирения — на внутреннем рынке, причем обе кампании разворачивались практически одновременно. Coca-Cola требовалась особая стратегия, чтобы противостоять этому натиску — увести борьбу из залов суда и кампусов в кулуары, обескровить кампанию, столкнуть друг с другом лбами представителей разных группировок и не допустить, чтобы движение стало массовым.
Для US AS Coca-Cola была подходящей мишенью. Даже после того, как изготовители одежды приняли новую трудовую политику и при поддержке Клинтона была создана Ассоциация справедливого труда, «Объединенные студенты» не переставали бороться против того, что в их глазах являлось тотальной эксплуататорской политикой корпораций за рубежом. Предложенные Клинтоном правила они сочли всего лишь «прикрытием для корпораций» и создали собственную организацию, Консорциум по правам рабочих (WRC), в который вошло около 200 высших учебных заведений, в том числе Гарвардский университет и университет Калифорнии. Они брали на себя обязательство иметь дело лишь с теми компаниями, которые соблюдают трудовую этику.
К осени 2004 года движение искало возможностей для расширения, чтобы заниматься не одними лишь потогонными фабриками Азии, и новая цель появилась благодаря молодому активисту из Беркли Камило Ромеро. Он с детства остро чувствовал разницу в правах и привилегиях между собой — гражданином США — и теми членами семьи, которые родились еще в Колумбии. Когда один из лидеров SINALTRAINAL приехал к Беркли, чтобы призвать студентов к бойкоту против Coca-Cola, Ромеро увидел возможность помочь своей исторической родине, привлекая к ней внимание в Соединенных Штатах. Вместе с двумя друзьями-латиноамериканцами Ромеро постарался на примере Coca-Cola показать, как американский бизнес эксплуатирует рабочих развивающихся стран. Вскоре после того, как Ромеро организовал группу, агитировавшую за разрыв контракта Беркли с корпорацией, «Объединенные студенты» обратились к нему с предложением расширить движение до общенациональных масштабов.
Ромеро согласился, но с некоторыми оговорками. Ему казалось, что студенты — участники движения — хотя и преисполнены благих намерений, но все же «балованные белые детки». Он с самого начала хотел привлечь молодежь из других слоев населения, чтобы критика ситуации в Южной Америке стала более многообразной и точной. Этот активист нового поколения уже не принимал доктрину Сола Алински о необходимости любой ценой «персонализировать и поляризовать». Когда же Ромеро начал искать союзников в кампусах на востоке страны, он вскоре познакомился и с приверженцами Роджерса, поскольку его кампания успела уже охватить некоторые из крупнейших и влиятельнейших университетов.
Роджерс все еще искал свой большой университет, захватив который, он сумел бы нанести ощутимый удар по Coca-Cola. Массачусетский университет все-таки возобновил осенью свой контракт с корпорацией, и активист решил попытать счастья с Университетом Рутгерса в Нью-Джерси, и уж там-то, клялся он себе, подобной оплошности не произойдет. То был идеальный объект для намеченной им цели. Большой университет — 50 тысяч студентов — поблизости от штаб-квартиры Роджерса в Нью-Йорке, к тому же и контракт с Coca-Cola намечался особенно «жирный»: за 10 миллионов долларов, выплачиваемых корпорацией за десять лет, она получила право распространять свою рекламу на всех мероприятиях университетской жизни, вплоть до того, что во время соревнований из рупоров неслось: «Рутгерс навсегда, Coca-Cola навсегда».
С помощью преподавателя трудовой этики Роджерс обклеил кампус плакатами кампании «Кола-убийца» и организовал студенческие выступления с требованием к администрации сменить поставщика. К его удивлению, что-то стронулось с места: университет решил отложить окончательное решение до мая 2005 года и провести тендер. Той же весной Роджерс вместе со Сриваставой явились в кампус с огромной надувной бутылкой кока-колы с логотипом «Контроль колледжа» и разместили ее на ступеньках общежития, а местное отделение «Объединенных студентов» предоставило в их распоряжение «ударные отряды». Однако тактика Роджерса вызывала у членов USAS недовольство, в особенности Ромеро возмутился при виде омерзительных плакатов вроде тех, где в стакане кока-колы плавали трупы. «Да уж, внимание привлекает, — рассуждал Ромеро, — но мало кому такое понравится». Ромеро считал, что такого рода «красоты» излишне упрощают сложный разговор о сложной ситуации в Колумбии, и хуже того: при такой подаче от проблемы отмахнутся, как от бреда «шумного безумца», то есть Роджерса.
Роджерс, естественно, с этим не соглашался. Когда до него дошли слухи, что его методы борьбы не всем нравятся, он решил выяснить вопрос с Ромеро с глазу на глаз. «Может, тебя что-то и не устраивает, но ведь это работает, парень!» — твердил он, напоминая о том, как привлек на свою сторону четыре университета еще до того, как «Объединенные студенты» надумали принять участие в его кампании. Так что выразительные плакаты пригодятся, настаивал он.
