Виктор Кожемяко - Время борьбы
Если проблемы накапливаются, они, то есть власть, объявляют дефолт, как в 1998 году, да ещё на этом и зарабатывают. Всё говорит о том, что в государстве нашем не обойтись косметическими поправками – нужно менять систему.
У него сибирская закалка
Среди руководства Коммунистической партии – членов Президиума ЦК КПРФ, особый интерес у читателей может вызвать лидер, который много лет возглавляет Иркутский обком партии – Левченко Сергей Георгиевич.
«Я сибиряк...» – вот самое первое, что сказал он мне, когда попросил его рассказать о своей жизни. И даже в интонации, с которой это было произнесено, послышалось нечто гораздо большее, нежели просто биографический факт.
Действительно, предки Сергея Левченко еще в начале прошлого века переселились с Украины в Сибирь, и родился он в 1953 году в Новосибирске. Но важно еще, насколько глубоко потом врос он в этот просторный, могучий русский край и, соответственно, насколько Сибирь в него вросла и его сформировала. А взаимопроникновение это, как я понял, оказалось очень сильным.
После всего, что узнал о нем – и от него самого, и от других, – у меня создалось такое впечатление: пожалуй, нигде, кроме как в Сибири, не сложился бы этот характер. И, с другой стороны, не представляю, смог ли бы он жить и работать где-то в других местах, пусть даже самых прекрасных. Мне ясно, что для него прекраснее и дороже мест на земле не существует.
Органически соединились в нем родной край и выбранная профессия. Человек какой специальности стал олицетворением Сибири в 60-70-е советские годы? Конечно, строитель! И вот как вышло в жизни у Левченко. Окончив школу в Новосибирске, здесь же поступил в строительный институт. Когда настал срок распределения на работу, выбрал Красноярск: там разворачивались самые крупные стройки. Мастером, прорабом, начальником участка на ударной комсомольской возводил с товарищами Красноярский алюминиевый завод.
А через пять лет происходит в его биографии событие, можно сказать, знаменательное: двадцатисемилетнего инженера главк назначает генеральным директором крупнейшего строительно-монтажного управления – в городе Ангарске Иркутской области. О том, что оно и в самом деле крупнейшее, говорило хотя бы слово «внекатегорийное», которым характеризовалось. Это значит – по масштабу работ выше первой, то есть официально высшей, категории!
– Но ведь у вас, наверное, если говорить о масштабе, он и в Красноярске был будь здоров? – спросил я Сергея Георгиевича.
– Это верно. Кроме корпусов электролиза на алюминиевом, мой участок начинал и огромный экскаваторный завод, строил и металлургический, и ряд других предприятий. Мы занимались монтажом металлоконструкций и особо сложных конструкций из железобетона. Ну а управление, которым мне предстояло руководить, вело строительство не только по всей территории Иркутской области, но и далеко за ее пределами – в Алма-Ате и Новокузнецке, Липецке и Хабаровске...
Этот груз он отважно примет в свои 27, став самым молодым руководителем такого уровня среди крупнейших предприятий Минмонтажспецстроя. Но и оказанное ему доверие, сами понимаете, не было случайным. Так же, как спустя еще пять лет, когда ему предложат возглавить Советскую власть в крупнейшем (опять крупнейшем!) районе Ангарска – стать председателем Юго-Западного райисполкома. Через два года, в 1989-м он – второй секретарь Ангарского горкома партии, а в начале 1990-го, в очень трудный для страны и партии момент, Сергей Левченко заменит внезапно ушедшего из жизни первого секретаря горкома Виктора Константиновича Худошина, который был заботливым его наставником на советской и партийной работе.
Партийная работа отныне и надолго, до сего дня, станет призванием «технаря» Левченко. Почему? Что заставляет человека, вполне и даже блистательно состоявшегося в первой своей профессии, не отринутого ею, а, наоборот, всё время призываемого, предпочесть гораздо более сложный и менее престижный в нынешних условиях (да к тому же неизмеримо менее денежный!) пост? Ведь с августа 1991-го ему придётся буквально в осаде отстаивать свой горком, биться за воссоздание запрещённой партии, а потом, будучи избранным в феврале 1993-го первым секретарём Иркутского обкома КПРФ, восстанавливать областную партийную организацию... Зададимся вопросом, чем же крепятся стойкость и мужество коммуниста, который, преодолевая все испытания, не сдаётся, не предаёт, не отступает?
– Насколько я знаю, Сергей Георгиевич, вы и ваши товарищи по Ангарской городской парторганизации ни в августе 1991-го, ни позже не сдали свой горком. Как всё это происходило?
– После указа Ельцина о запрете партии я собрал актив, и мы единогласно решили, что это вопиющая несправедливость по отношению к абсолютному большинству членов КПСС. Я же знал этих людей в своем городе! Честных тружеников, которые действительно во многом были примером для всех остальных. Ну а поскольку я первый секретарь и ответственности за городскую парторганизацию с меня никто не снимал, вопрос перед коммунистами поставил прямо: что будем делать?
Решение опять-таки было единогласное: горком не сдадим! Замотали цепями двери, установили круглосуточное дежурство внутри здания...
– Это было 22–23 августа?
– Да, в те дни... Были попытки штурма. Травили собаками. Звонили и угрожали.
Но и огромное количество звонков в нашу поддержку! Люди предлагали свою помощь: «Только скажите – мы придём и вас защитим». Я отвечал, что пока такой необходимости нет, что мы постараемся справиться сами.
– Между тем по всей стране в это время развернулась настоящая вакханалия в отношении партийных комитетов. Начиная с ЦК. Захватывали здания, забирали партийные документы и партийное имущество, а людей просто выбрасывали. Как же вы-то держались?
– Наверное, все-таки была в городе атмосфера большого уважения к горкому и его руководителям. Кучка так называемых демократов не могла ничего против этого поделать.
– Но милиция же, новая власть...
– А я заметил, что и милиция не очень старалась. Знали ведь они меня не один год. Знали и других в горкоме. Тоже уважали, наверное.
– И каковы были дальнейшие ваши действия?
– Стал обращаться с исковыми заявлениями в судебные инстанции. Вплоть до Верховного суда, куда дошел летом 1992-го.
– А здание горкома и в это время оставалось за вами?
– Да, по-прежнему.
– Расскажите, пожалуйста, кто был тогда вместе с вами, рядом с вами. Не один же вы продолжали борьбу?
– Что вы! Я считаю, нашему городу очень повезло. Рабочий город. Здесь быстро разбираются, кто есть кто, и судят здесь о каждом не по красивым словам, а по делам. В горкоме, в бюро горкома люди подобрались очень достойные и надёжные. В основном. Я вам скажу: абсолютное большинство членов того бюро и сегодня активно работает в партии.
– То есть не ошиблись в свое время, принимая их в члены КПСС?
– Не ошиблись. Первый секретарь Ангарского горкома КПРФ сегодня – это бывший заворг Бурцев Юрий Владимирович. Еще один секретарь горкома, Вера Егоровна Стенькина, и тогда была секретарём. Короче, действительно, большинство прежнего актива остаётся в партийном строю до сих пор.
– Спрашиваю об этом не столько в историческом плане, сколько в сугубо современном. Из прошлого надо извлекать уроки для сегодняшнего и завтрашнего дня. А за фактами, о которых мы сейчас говорим, – тема убеждённости коммуниста. Глубокой идейной убеждённости, которая диктует поведение в самых трудных ситуациях и не позволяет предать дело, которому служишь. Ведь служение это – не за деньги, не за выгодное местечко. Или, как говорится, не за страх, а за совесть. В нынешних условиях, когда молодёжь в массе своей становится всё более прагматичной и когда вдруг даже среди тех, от кого не ожидаешь, возникают иногда мотивы некоей карьерной или материальной заинтересованности (например, во что бы то ни стало попасть в выборный список и т. п.), чаще надо вспоминать и говорить о примерах иного рода. О бескорыстии, самоотверженности, о стремлении отстаивать справедливость для всех, а не какой-то личный свой интерес. Вы согласны со мной?
– Разумеется, это очень важно! И поскольку верно говорят, что человек проверяется в беде, мы все в пору запрета партии, да и потом, когда она возрождалась, проходили такую проверку. Знаем, что выстояли не все. Однако партия живёт, действует, и это – благодаря людям, которые не изменили.
– Как возрождение происходило у вас?
– Необходимость организации была очевидна. Мы искали пути такой организации в условиях запрета Компартии. Делегацией из шести человек ездили в Москву и Ленинград, чтобы установить какие-то связи. Затем я снова собрал наш актив в ДК «Строитель» и предложил, коли мы запрещены, принять участие в создании отделения Социалистической партии трудящихся. Оговорившись: как только добьемся отмены запрета, я первым вернусь в свою партию.
