И. Окстон - Всемирный следопыт, 1926 № 10
К зданию подошли двое новых людей, инженер и приезжий, представитель акционерной компании.
— Сколько их было там, вы говорите?
— 294 здоровых человека, и у всех их было такое же право на жизнь, как у нас с вами.
— Почему же не делают ничего для их спасения?
— Только потому, что это выше человеческих сил.
— И думают, что они умерли там… все?
— По крайней мере, надеются… ради них самих.
— Так этого не знают наверное?
— Нет, ничего не знают.
— Вот поэтому-то я и считаю, — сказал взволнованно акционер, — что необходимо как можно скорее принять какие-нибудь меры. Если ничего не знают, именно и нужно испытать все…
— Несчастье нужно предвидеть, — ответил ему серьезно и печально его спутник, — предвидеть и предупредить. Вот все, что можно сделать… Для будущего.
— Так почему же этого не было?
— Гм…
Они отошли от шахты и пошли по дороге к конторе.
Когда они проходили мимо толпы рабочих, стоявших в стороне от конторы, из толпы вдруг донесся резкий свист. Свист был такой вызывающий, что приезжий невольно вздрогнул и оглянулся.
Но не желая показаться испуганным, он спокойно и твердо спросил инженера:
— Расскажите мне, по крайней мере, что было сделано заводоуправлением?
— Все, что было возможно… Лучше бы они год назад столько сделали! Через полчаса после второго взрыва три человека спустились в шахту на разведки.
— Вы были, наверное, в их числе?
— Это была моя обязанность. И я молод и не женат… В двадцати шагах от главной галлереи был огонь. Пришлось ползти по земле. Мы спасли мальчика: он был весь в ожогах и оглушен. Все остальные были отделены от нас непроницаемой стеной огня. У них не было возможности пробраться к шахте. Мы принуждены были поспешно вернуться наверх. Один из нас троих потерял сознание, потому что пошел слишком далеко… У него там остались отец и брат…
— И ничего нельзя больше сделать?
— Ничего. Самое ужасное то, что взрыв произошел так близко от шахты, что он прервал всякое сообщение между рудником и внешним миром. Если бы несчастье произошло в одном из дальних забоев… Но что говорить об этом! Вы все равно не можете себе составить понятие о катастрофе. Никто не может… Мы знаем только одно: там было 294 человека…
* * *
Они дошли до конторы, и инженер пропустил своего спутника в помещение, где сидел целый отряд полицейских.
Присутствие их поразило приезжего, и он вопросительно оглянулся на инженера. Тот понял его.
— Теперь они успокоились, — об'яснил он, — но если бы вы видели их вчера. Они узнали о взрыве почти одновременно с нами. Через десять минут толпа в несколько сот человек ломилась к входу шахты. Табельщик у под'емника был буквально затоптан, — он пытался их остановить. Он тяжко пострадал. Сторожу тоже досталось. В одно мгновение вся толпа была у под'емника.
Они все были, как безумные. Человек двадцать требовали, чтобы под'емник спустили, они хотели отправиться вниз сами. Человек двести, таких же безумных, отговаривали их. Дрались и толкали друг друга в двух шагах от пропасти. Это было какое-то повальное безумие.
Мы пытались с ними говорить. Но у них там были мужья, отцы, сыновья. Одна из женщин, которая прибежала с новорожденным ребенком, хотела сбросить его в шахту, ее едва остановили. Она жива, но, говорят, сошла с ума.
Крик был ужасный. Люди ревели, как израненные звери. Сначала их было человек двести, вскоре их стала тысяча: мужчины, женщины, дети… Назвать это паникой — слишком слабо. Случилось то, чего они все время боялись и ждали. Упал Дамоклов меч, постоянно висевший над головами рудокопов…
Наконец, к нам подошла помощь — инженеры и конторский персонал. Но для того, чтобы пробраться к нам, им пришлось разобрать часть крыши. Благодаря им, нескольким надзирателям и десятку рабочих, сохранивших присутствие духа, нам удалось оттеснить толпу от шахты. Говорить с ними было невозможно. Они требовали, чтобы им вернули тех, кто был внизу. На одном из надзирателей всю одежду разорвали в клочья. Отчего они набросились на этого именно надзирателя, непонятно, — он пользовался их общим расположением. За что они мстили ему вчера, они вряд ли знают сегодня. И в то же время между ними стоял инженер, которого они всегда ненавидели и боялись. Его тут несколько раз били по ночам; двое сидят из-за него в тюрьме, и все же на него они не набросились. А других… Я сам по происхождению рабочий, а вот даже и меня побили… Мы силой оттеснили толпу от шахты. Они отступали с криком, с проклятиями, били стекла в здании под'емника, бросали камни…
И вдруг весь этот шум утих. Инженер, о котором я вам говорил, влез на крышу и встал во весь рост. Вся тысячная толпа разинула рот от удивления, не понимая, что это значило. Инженер коротко и ясно сказал им, что немедленно будут сделаны попытки к спасению оставшихся в руднике, и просил их успокоиться.
Послышались крики одобрения и благодарности. Когда им были названы имена тех, кто должен был спуститься вниз, они плакали от умиления, и каждый просил нас спасти сына, мужа, жениха.
Мне казалось, что эта ужасная сцена длилась несколько часов. Меня убедили потом, что это было всего пять минут…
— Пока мы боролись с толпой, — закончил инженер, — из конторы вызвали по телефону отряд полиции, а сегодня ждут к двенадцати часам отряд пехоты. На всякий случай…
* * *
Через несколько времени телеграф принес известие о том, что на место катастрофы выехал с одного из заграничных рудников спасательный отряд, желавший оказать посильную помощь своим братьям.
Поспешность, с которой спасательный отряд, как только он прибыл, пронесся на место катастрофы, подействовала на толпу, которой стало казаться, что теперь для спасения углекопов будет сделано именно то, что давно следовало сделать.
Полицейские разгоняли кучки собиравшихся людей, убеждая их, что через два часа все будет об'явлено.
Автомобили в'ехали за ограду, куда не пускали толпу. Она стояла огромной черной массой около входа и читала все то же, утрачивавшее постепенно свою свежесть, извещение о прибытии иностранного спасательного отряда. Сумерки сгущались, незаметно надвигалась ночь. В толпе слышался сдержанный говор.
Но когда прошли обещанные два часа, уныние снова начало овладевать людьми.
А между тем иностранный отряд не за страх, а за совесть работал около шахты. Их было двадцать человек, и все они горели желанием оказать помощь своим несчастным братьям. Снаряжение, которое они привезли с собой, было превосходно. Не было забыто ничего из того, чему научили прежние катастрофы. Аппараты были совершенны. Через час после прибытия отряда, четверо из участников, одетые в костюмы вроде водолазных, стояли около шахты, готовые спуститься вниз. Их мужество и самоотвержение не вызывали ни в ком сомнений. Для этой горячей молодежи, прибывшей из-за границы, было делом чести сделать больше того, что казалось возможным.
Прием, который был им оказан, превзошел их ожидания, — они увидели протянувшуюся к ним с надеждой братскую руку, и их сердца пылали жаждой подвига.
Первый спуск не дал никаких результатов. У предводителя испортился сосуд с запасом кислорода, и пришлось дать сигнал к под'ему. Вслед за первым отрядом, спустился второй. Им хотелось помогать и спасать, но все силы их ушли на то, чтобы побеждать собственную слабость.
Их пример поднял мужество несчастных потерпевших. К часу ночи около шахты оказалось сорок человек, готовых пожертвовать своей жизнью ради попытки спасения несчастных.
Как только из шахты поднимали двоих задыхавшихся людей, на их место готовы были двое других, Но когда бледные лучи рассвета заглянули в здание под'емника, герои поняли, что они напрасно потеряли время и силы и что благородная цель их недостижима… Усталые и раздраженные, ходили они группами по площадке.
— Продолжать нет смысла, — сказал, наконец, старый инженер, которого вначале заразило воодушевление иностранцев.
В испачканном платье, бледный и измученный, он уныло отошел в сторону и сел на скамью сторожа. Пот струился с его лба, в глазах была тупая усталость, как и у большинства остальных.
— Человек против стихии, — прибавил он с злобным раздражением, — силы слишком неравные.
Он высказал то, о чем многие думали. Опустив головы, люди стали отходить от шахты. Многие рыдали.
Вскоре площадка перед зданием шахты опустела. На ней лежало все, что удалось с неимоверными усилиями извлечь из рудника: мертвая лошадь и два обгорелых до неузнаваемости трупа.
С неимоверными усилиями удалось извлечь лишь два обгорелых трупа и мертвую лошадь.— Кто бы это мог быть? — сказал один из рабочих.
