И. Окстон - Всемирный следопыт, 1926 № 10
Казалось, что какая-то вырвавшаяся на волю стихия бросалась в диком бешенстве на стены, отскакивала от них, неслась дальше, в одно и то же время гремела в десяти разных местах, наполняла все своим шумом, воем и разрушением, точно разгневанная тем, что ее разбудили и что она взаперти. Она пробудила во всех отдаленных углах эхо, которое отвечало ей тысячей голосов, а потом замирало в стонущем вздохе, несшемся со всех сторон.
Тишина, которая внезапно наступила за этим, поразила ужасом. Рабочие замерли, затаив дыхание и ожидая, что адский шум раздастся снова.
Люди обеих партий, только что миновавшие друг друга, остановились. У возвращавшихся с работы сразу исчезла сонливость и усталость. Они смотрели на поворот галлереи, находившейся в двадцати шагах от них, потому что оттуда донесся к ним первый гром. За поворотом что-то произошло. Наверно, взрыв, от которого, может быть, загорелась шахта. Но люди не хотели верить этому: ведь, это было бы для них приговором.
— Это под'емная клеть сорвалась, — сказал один рабочий, взглядом умоляя товарищей поверить в эту догадку. Для того, чтобы лучше убедить их, он прибавил с досадой и горечью: — Квартирку-то по настоящему не осматривали целый год, да и канаты столько же[5]. Слишком дорого, должно быть…
Кое-кто попытался усмехнуться, но натянутая усмешка только подчеркнула тревогу.
— Вперед! — скомандовал один из старших после минутного раздумья.
И оцепенение, сковавшее людей, исчезло. Обе партии соединились и бросились к выходу.
Шахта, по которой спускались в рудник, находилась на расстоянии тридцати метров от поворота. Если добраться до нее, можно считать себя спасенным.
Но рабочий, первым добежавший до угла, вдруг пошатнулся и остановился, как вкопанный. Вслед за ним, налетая друг на друга, остановились и остальные. Теперь они уже не могли сомневаться в том, что произошло.
Гигантский пожар пылал в нескольких шагах от шахты. Из устья бокового штрека[6], выходившего в галлерею между людьми и шахтой с под'емником, высовывались длинные языки пламени, которые лизали стены, пол и потолок и доходили почти до противоположной стены главной галлереи. Пробежать мимо этого пламени и добраться до под'емника не было никакой возможности.
У поворота столпилось человек сорок, испуганно прижимаясь друг к другу. Все молчали, но у всех мозг лихорадочно работал над изобретением какого-нибудь средства спасения. И, точно по сигналу, все вдруг повернулись и побежали назад. Где-то существовал боковой ход, по которому можно было добраться до заброшенной части рудника, а оттуда, по другой галлерее, дойти до шахты с другой стороны. Это была бешеная скачка. Несколько ламп от быстрого движения погасло; но никто не обращал на это внимания. Страх обострял зрение.
Когда углекопы из своей галлереи свернули влево, они встретили третью партию рабочих. Произошла сумятица, послышались крики и брань, которые быстро сменились безнадежным отчаянием, когда положение было выяснено.
— Спасения нет!.. — сказал чей-то глухой голос.
Однако, люди не хотели сразу оставлять надежду. Самые горячие прорвались мимо встречной партии, но скоро вернулись. Двое вели под руки третьего, который пытался пробежать мимо пламени, но задохнулся и с трудом был спасен товарищами. Люди молча опустили головы.
* * *
Шестьдесят три человека, столпившиеся в узкой галлерее, были в большинстве пожилые или старые рабочие.
Положение было серьезно, но паника еще не овладела людьми. Они надеялись, что наверху, конечно, заметили несчастье и принимают меры к тому, чтобы их спасти, и через несколько часов, наверное, придет освобождение. Только не терять мужества, не думать, что все пропало.
Оставаться на месте, однако, не следовало. Если пожар не будет скоро прекращен, он достигнет той галлереи, где они находились; надо было заблаговременно найти другое, более безопасное место.
— Погасите половину лампочек, — сказал один из старших, и, когда встревоженные рабочие вопросительно взглянули на него, он пояснил: — Кто знает, когда мы отсюда выберемся…
Приказание было сейчас же исполнено. Вся партия молча направилась назад.
В главной галлерее запах был сильнее и дым колечками вился по потолку.
Снова остановились, чтобы обдумать. Несколько человек дошли до угла, чтобы заглянуть в галлерею, но быстро вернулись, и оставшиеся прочли в их глазах безграничный ужас.
— Стены и потолки горят…
Трое забойщиков отправились проверить известие. Они остановились у поворота и покачали головами.
— Сильно горит, — сказал один из них тихо, чтобы рабочие его не слышали.
— Тяга в шахту, — пояснил другой.
— Если бы они закрыли отверстие
сверху, — предположил третий, — может быть…
— Нет, мы задохнулись бы от дыма и газа.
— Так пусть накачивают воду…
— Тогда мы утонем, — был усталый ответ.
— Но не можем же мы стоять здесь и спокойно ждать гибели…
— Молчи и успокойся. На нас смотрят. Нам только это и осталось: стоять и ждать гибели.
— А другого выхода из рудника нет?
— Нет. Младший инженер четыре года тому назад представил проект устройства вспомогательной шахты из галлереи № 11. Старший инженер его переделал, чтобы вышло подешевле, но правлению и это показалось дорого, и проект был брошен[7].
— Смотрите! — крикнул вдруг третий, — ложись, ребята, ложись!
Рабочие бросились на землю.
В следующее мгновение по галлерее пронеслась жгучая струя раскаленного воздуха, которая, как тысяча иголок, вонзилась в глотки людей, прерывая дыхание; огонь и дым бешеным вихрем пронеслись над грудой человеческих тел, осветив галлерею так ярко, что свет ослепил даже тех, кто лежал, уткнувшись лицом в пол. Через несколько минут жар ослаб, и температура постепенно опустилась до 30°, но никто из лежавших на полу не почувствовал этого облегчения, никто не шевельнулся… В темноте лежала груда трупов…
* * *
За поворотом, вдали, виднелся свет от горевшей деревянной крепи…
Проходили минуты, этот свет то усиливался, то слабел, и здесь, где лежали трупы, его отблеск точно играл тенями на неподвижных лицах мертвых.
Но вот в груде человеческих тел, там, где она была всего выше, началось движение, высунулась рука, и после долгих усилий из-под груды трупов вылез человек. Платье висело на нем обгорелыми лохмотьями. Не отдавая себе отчета в том, что произошло, он с усилием сделал несколько шагов, провел рукой по лбу и попробовал опереться о стену. В следующее мгновение он со стоном отдернул руку, — она вся была обожжена.
Он сделал еще один шаг. Его ноги наткнулись на какое-то препятствие. Он остановился, делая бесплодные усилия, чтобы разобраться в том, что его окружало. Воспаленные веки его мигали над налитыми кровью глазами; он то-и-дело хватался за голову.
Протяжный мучительный вздох, в котором слышалось нестерпимое страдание, донесся до его слуха.
— Я горю, — прохрипел измученный голос, который в следующую секунду перешел в отчаянный вопль и сдавленный крик ужаса.
Глаза первого поднявшегося приняли почти осмысленное выражение. Он вспомнил все и сообразил, что пронесшийся по галлерее огненный вихрь был загоревшийся рудниковый газ. Он вспомнил товарищей… все вспомнил. Он остался в живых только потому, что на него упало пять или шесть человек.
Широко открытыми, полными ужаса глазами оглядывался он кругом. Неверный дрожащий свет, исходивший из какого-то источника за поворотом, слабо освещал предметы. Он разглядел груду наваленных тел. В одной из них лежало не меньше десяти человек, и оттуда и слышались стоны.
Несчастный понял, что там находился такой же уцелевший, как он, и что ему надо помочь. Он стащил с кучи один из трупов, но обгоревшие руки отказались продолжать работу.
— Я задыхаюсь, — хрипел голос, — воды…
Искра разума, которая до сих пор помогала несчастному разбираться в окружающем, вдруг погасла. Он равнодушно отошел от товарища.
Перед ним весь участок был в огне. Потолок, стены, пол, — все горело с слабым треском. Главный очаг пламени находился налево, за входом в тот штрек, где работала первая партия. От этого центра огонь медленно распространялся по обе стороны главной галлереи, узкими жилками прокладывая себе дорогу. Деревянные стойки и переклады и скопившаяся на выступах угольная пыль давали ему богатую пищу.
Безумный внимательно и спокойно наблюдал за работой огня, не испытывая ни малейшего страха.
Несчастный уцелевший разглядел груду наваленных тел. Оттуда слышались стоны.Через несколько времени он снова подошел к той куче тел, где слышался стон. Он наклонился над грудой тел, и несчастный, которому он отказал в помощи, ухватил его за шею и освободился от навалившихся на него трупов.
