И. Окстон - Всемирный следопыт, 1926 № 10
— Кто бы это мог быть? — сказал один из рабочих.
— Не все ли равно, — с горечью ответил другой. — Все равно они оба мертвы.
— Мертвые-то они все, — сказал опять первый. — Но когда я подумаю, что на их месте могли оказаться мы…
— Следующий раз очередь будет за тобой, — сказал третий, подходя к ним.
— За мной? Нет, я больше не пойду в эту яму. Ни за что…
— Пойдешь, — спокойно и злобно сказал вновь подошедший.
— Не пойду, я думаю, каждый человек волен…
— Волен… Когда у тебя жена и дети запросят есть, так пойдешь и еще благодарить будешь…
— Я?! Нет, ни за что…
— Пойдешь, пойдешь, пойдешь, — продолжал упрямо его собеседник, — и ты пойдешь, и ты… и он… и я… и все пойдем, — только бы пустили…
* * *
Перед зданием конторы иностранцы садились в автомобили, чтобы вернуться в город…
С ночным поездом в город приехал отряд солдат. Они высадились на запасном пути, тихо, опасаясь греметь оружием, и направились к руднику. Дорогой они встретились с автомобилями. Провожавший иностранцев молодой инженер сказал своему спутнику:
— Опасаются беспорядков… Если бы правительство, действительно, заботилось о спокойствии внутри страны, оно прежде всего избегало бы бряцания орудиями разрушения. Если бы половина той энергии, которая уходит на мероприятия карательного свойства, тратилась на улучшения, мир выглядел бы значительно лучше…
— Утопии, — ответил ему бухгалтер, ворчливый старик, всю жизнь прокорпевший над счетами…
* * *
На другой день совет инженеров и директоров постановил затопить рудник. Вечером в машинном отделении здания, в котором помещался под'емник, ярко горели все лампы. Все время слышались звонки телефона. Из города были вызваны пожарные. Инженер с неприятным голосом руководил работами. Надзиратели и младшие инженеры торопливо исполняли его приказания. Нашлось достаточное количество пожарных рукавов. К часу ночи рассчитывали пустить в ход все нагнетательные насосы. От реки к зданию шахты двигались люди с фонарями.
Рабочие бараки казались погруженными в сон, но спали не все. Многие, хоть и измученные переживаниями дня, не могли спать спокойно, забыв о своих близких, погибших в громадной огненной могиле. Подготовительные работы к затоплению шахты еще не были окончены, когда весь рабочий поселок оказался уже на ногах и шумел, как встревоженный улей.
Между рекой и зданием шахты инженеры и пожарные в последний раз осматривали соединения рукавов.
— Пускайте насосы! — раздался резкий голос старшего инженера.
В это время вдали послышался глухой шум. Услышавший его пожарный оглянулся и сказал:
— Ливень, кажется, идет с той стороны..
— Тем лучше, — ответил другой, — воды-то нам и нужно…
Но вскоре шум стал настолько ясен, что его уже нелья было смешать с шумом приближающегося дождя.
— Люди, — сказал пожарный, — много людей… Бегут сюда.
Инженер прислушался.
— Вы правы, — сказал он. — Это топот ног…
— Загасите фонарь, — посоветовал пожарный.
Толпа приближалась быстро, в ее молчании было что-то, наводившее ужас. Затопить рудник — значило похоронить надежду на спасение оставшихся внизу. Вооруженные ножами рабочие бежали к реке с намерением перерезать рукава и помешать затоплению.
Инженер и пожарный, отошедшие сначала прочь от рукава, который они осматривали, поняли, наконец, намерение толпы. Они бросились навстречу безумцам, пытаясь их уговорить, но оба были сбиты с ног ударами кулаков. Толпа, удивленная легкой победой, принялась за свое разрушительное дело. Рукава были перерезаны в сотне мест.
А в машинном отделении ждали, что вот-вот рукава наполнятся и послышится шум воды в шахте.
— Странно, — говорил старший инженер, — я сам был у реки и видел, что рукава достигают до воды. В чем дело?
В это время в дверях показался человек.
— Рабочие!.. — закричал он, указывая в темноту.
— Что такое?
— Перерезали рукава, я не успел добежать…
Инженер, поняв, наконец, причину задержки, бросился к конторе. С другой стороны к зданию шахты неслась толпа, обезумевшая и жаждавшая разрушения.
Добежав до здания, толпа, ослепленная ярким светом, вдруг остановилась. Какой-то мальчуган бросил камнем в стеклянный фонарь. Пример его заразил многих, камни посыпались градом, и вскоре фонарь был разбит вдребезги. Свет погас… В здание ворвались. На машины посыпался целый град ударов. Били всем, что попадалось тяжелого под руку. Пожилой рабочий, с налитыми кровью глазами, бешенно пилил канаты, на которых была подвешена клетка под'емника.
Вдруг снаружи послышались отчаянные крики, кто-то звал на помощь, плакали дети, кто-то бранился, кто-то молил о пощаде. За этими тревожными звуками слышались другие, глухие, еще более тревожные: удары палок по человеческим телам, размеренный топот сотни ног, звон оружия, слова команды.
Страх овладел людьми в машинном отделении; этот страх разом встряхнул и отрезвил всех. И все разом бросились к двери. Произошла давка, и воздух ночи снова огласился воплями отчаяния…
Люди бросились по хорошо знакомой дороге домой. Под дождем, в темноте, их бежало несколько сот человек, тяжело дыша, спасая свою жизнь. Через несколько минут двери рабочих бараков закрылись, и в них воцарилась тишина.
Полицейские уже окончили свою работу, когда отряд пехоты окружил рудник. Тридцать человек было арестовано. Это, большей частью, были раненые и пострадавшие в давке. Под'ехала фура, в которую поместили наиболее пострадавших, остальные пошли пешком в сопровождении полицейских. Печальная процессия направилась к городу…
* * *
Пока изрезанные рукава заменяли новыми, прошло еще двенадцать часов; после этого рудник был затоплен без дальнейших помех. Пожар в шахте был потушен. Но только — внизу, а наверху начинался новый пожар, более грозный… неугасимый!
Столкновение произошло в ночь с пятницы на субботу. На утро тревога царила вокруг, на всех фабриках и заводах. Слово «забастовка» висело в воздухе, рабочие требовали срочного проведения мер безопасности работ.
* * *
Прошло три дня. Утро встало солнечное. На улицах города царило необычное оживление. Везде люди собирались кучками и говорили вполголоса. Ожидали демонстрации рабочих.
Вот вдали послышалась музыка, а через несколько времени над холмом у окраины города показалось первое красное знамя.
Музыка слышалась все громче и громче, первые ряды рабочих уже вступали в город. Шли не в ногу, но громадная одноцветная людская масса, сразу заполнившая всю мостовую, производила внушительное впечатление…
Толпа была похожа на реку, внезапно вышедшую из берегов и неудержимо стремящуюся вперед. Звуки марша вызывали отголосок в длинных рядах домов, а на фоне музыки глухо звучали шаги тысячи ног.
Сердца людей, стоявших на тротуарах, были переполнены каким-то смутным волнением. Сплоченность шагавших по улице рабочих масс действовала на публику богатых кварталов подавляюще. На всех лицах рабочих лежал отпечаток тяжелого труда, все это были люди, закаленные в борьбе с жизнью. Взгляды были серьезные, у многих гневные.
Они все шли и шли. Казалось, им не будет конца. Прошел уже целый ряд корпораций. Звуки музыки, шедшей во главе процессии, замерли вдали, а с холма на краю города спускались все новые массы.
Но вот лавина кончилась. И вдруг на холме появилось новое, черное знамя. Оно повисло и обмоталось вокруг древка, так что нельзя было разобрать, кому оно принадлежало. Но толпа, которая несла его, во многом отличалась от остальных, только что вошедших в город. Впереди, держась за руки и не отрывая глаз от земли, шли дети, за ними женщины с маленькими детьми на руках, за ними мужчины…
Когда эта новая волна людей вошла в город, подул ветер и развернул знамя, и между двумя черными траурными каймами стало видно красное поле.
Углекопы…
Они шли медленно, беспорядочной толпой. Лица у всех были измученные и скорбные…
Толпа на тротуарах притихла, подавленная, потрясенная…
Прогулка львов.
Изумительная фотография, помещаемая здесь, принадлежит охотнику и путешественнику но В. Африке Лоутер Кемп. Он и его спутник отдыхали во время охоты в расщелине скалы, возвышающейся над травянистой степью, покрытой редким кустарником, когда внезапно вблизи появилась вереница львиц, шедших одна за другой, очевидно, на водопой. Кемп насчитал девять животных разного возраста и размеров (на снимке из них видны семь). Спутник Кемпа выстрелил и убил одну из львиц с расстояния всего в пятнадцать метров. Остальные хищники, не ожидавшие нападения, быстро скрылись в одном направлении, свернув с первоначального пути.
