Эксперт Эксперт - Эксперт № 44 (2014)
— Что значит «идут сокращения»? В больнице по уходу не нужны, например, гинекологи. Они должны пойти либо в поликлинику, где мы им предоставляем вакансии, либо в больницы, где сконцентрированы хирургические отделения.
— Но людям, которых сокращают, предлагают идти в санитары.
— Если вы про специалиста из той же 11-й, который написал об этом в интернете, то он физиотерапевт. А физиотерапию мы сохраняем в амбулаторном звене. Но ведь он не хочет туда пойти. И такой специальности — врач-физиотерапевт — быть не должно и не будет. Физиотерапия останется в поликлиниках, но врачей там уже не будет.
— Вы уже говорили о необоснованных госпитализациях, а сейчас, наоборот, поступают жалобы. Вы, наверное, тоже знаете, что отказывают в госпитализации.
— Если бы это было так, то разве за три года смертность от инфаркта миокарда в этом городе снизилась бы в три раза? В том числе потому, что 20 больниц оснащены рентгеноперационными. В ОМС должны остаться интенсивные койки, где есть все это. Моей маме прямо сейчас делают операцию на сердце. У нее инфаркт. Ее отвезли по обычной «скорой». Конечно, фамилия у нее моя, наверное, это сыграло какую-то роль. Но ее отвезли в самую обычную больницу, в 23-ю городскую клиническую. Я узнал об этом, когда ее уже привезли и отправили на операционный стол. Ей 88 лет. Вы поймите, что такой возможности не было в этом городе никогда.
Младенческая смертность в 2011 году была 6,4. Это при старом критерии живорожденности. Вы знаете, что это такое? Когда младенец больше одного килограмма весом считался живым. А теперь 500 граммов — живой. Знаете, какая у нас сейчас младенческая смертность? 6,1.
А средняя продолжительность жизни в Москве на шесть лет выше, чем в России. И уже точно такая же, как в Восточной Европе. В Чехии, например. Она ниже, чем в Западной Европе, но ненамного. Эти вещи надо оценивать. Это возможно только в том случае, если пациент попал в такую больницу, как 23-я, а не в 53-ю, не в 11-ю.
Знаете, как сейчас работает «скорая»? По принципу «Макдоналдса».
— То есть?
— Даже если это на другом конце города, но она привезет в ту больницу, где есть оборудование. Поэтому, если его нет в 53-й, нет в 11-й, они не могут участвовать в программе ОМС по интенсивным койкам. В этом и есть суть всей реформы.
А ориентиры заданы нам указом Путина о повышении зарплат врачам, который, признаюсь, очень тяжело выполним. Но если бы не этот указ, мы бы никогда не начали переаттестацию врачей. Там написано в указе: «врачи», — а у нас половина врачей не врачи. Это люди с медицинскими дипломами, неизвестно каким образом полученными. Простите за горячность. Но когда я учился в медицине, это была очень тяжелая учеба. Когда моя мать училась в медицине, это была очень тяжелая учеба. А сегодня она стала легкой. Поэтому и врачи у нас такие, на которых вы же все и жалуетесь. Не может больше так продолжаться. Да, будет тяжело какое-то время. Будет интернет, будут газеты, будут ваши журналы, я все это понимаю. Но это надо пережить и прийти к тому, как живет цивилизованный мир. Врач в поликлинике должен решать 70 процентов ваших проблем. Только 30 процентов надо отправлять к узким специалистам. А у нас в поликлинике очереди. А за счет чего эти очереди? За счет того, что врач-терапевт занимается тем, что выписывает больничный лист и дает направление к узкому специалисту.
А чтобы этого не было, надо заполнить пять тысяч вакантных ставок этих врачей в поликлиниках. Тем врачам, которые сегодня высвобождаются из этих так называемых неэффективных коек, мы говорим: учитесь, переучивайтесь. У вас есть куда пойти и где заработать. Но это тяжелый труд. Врачебный труд — очень тяжелый.
А когда вы сидите в отделении, где лежат хроники, где с ними ничего произойти не может, и вы пьете чай в ординаторской и требуете от меня зарплату по указу президента, то я не могу вам ее обеспечить.
О приглашении течь вверх Александр Привалов
section class="tags"
Теги
Разное
/section
Антиофшорный» законопроект, принятый Думой к рассмотрению на этой неделе, будет не просто принят, а принят со свистом — не зря же видные деятели всех фракций сочли нужным записаться его инициаторами. Через две недели проекту предрекают первое чтение, ещё через недельку — второе и третье, так что уже 1 января новый закон сможет вступить в силу, как в проекте и написано. С этого дня российским гражданам и юрлицам предстоит платить в России налоги с нераспределённой прибыли контролируемых ими иностранных компаний (КИК). Проект разрабатывался несколько месяцев, вокруг него шли бесконечные споры: Минфин настаивал на жёстком варианте, бизнес просил о смягчениях. Не выпросил. Единственное, чем представленный в Думу проект смягчён, — установлением переходного периода. С 2015 года под новое обложение попадут владельцы 50 и более процентов КИК, приносящей 50 и более миллионов рублей годовой прибыли; с 2017 года планки снизятся до 10 процентов и 10 млн рублей — и появится уголовная ответственность за уклонение от новых налогов. Консенсус думцев по этому законопроекту не удивляет, конечно, но и никак не радует.
figure class="banner-right"
var rnd = Math.floor((Math.random() * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
Не удивляет, поскольку новация попадает сразу в несколько основных трендов: тут не только собственно деофшоризация, но и национализация элит, и вообще, как указала депутат Яровая, «обеспечение суверенитета и национальной безопасности страны» — кто же станет возражать. Да ведь и по сути, когда бизнес называется иностранным только по месту регистрации, а построен на извлечении выгоды из чего-то, находящегося на нашей территории, его на самом деле надо облагать российскими налогами — тут возражать и не на что. Не радует же потому, что тут есть и серьёзная проблема, замечать которую депутаты, кажется, не намерены. Новое обложение коснётся не только рассеянных по глобусу дочек и внучек, отечественных, скажем, сырьевиков или госкомпаний; оно ударит и тех, чей зарубежный бизнес ни прямо ни косвенно не монетизирует ни недра России, ни милости её казны, ни какие-либо другие блага, естественным образом подразумевающие уплату российского налога. За что дополнительно облагать таких резидентов РФ? В пояснительной записке к проекту сказано зачем: для «пресечения использования низконалоговых юрисдикций с целью создания необоснованных преференций и получения необоснованной налоговой выгоды». Но тогда про необоснованность хорошо бы послушать поподробнее.
Вот наш бизнесмен решает, где ему открыть новое производство, здесь или за рубежом — хоть в Венгрии, хоть во Вьетнаме. Зарплата там ниже, дружелюбие местных властей несопоставимо выше, кредиты — понятно; энергия пока несколько дороже, но только несколько и только пока. Он решает открываться там. Налоги там, скорее всего, тоже окажутся выносимее: по данным Всемирного банка, у нас уровень налоговой нагрузки по отношению к прибыли выше, чем в Японии или Германии, в полтора раза выше, чем в Великобритании, вдвое выше, чем в Корее или Казахстане, вчетверо, чем в Саудовской Аравии. Почему тогда выгоду, проистекшую из разницы налоговых систем, следует считать «необоснованной», а выгоду, следующую из разницы зарплат (я уж не говорю о разнице в уровне теневых издержек), — нет? Тогда давайте уж заставим нашего предпринимателя — который, заметим, не слоны слоняет, а ведёт успешную экспансию российского капитала! — отдать в нашу казну и разницу между зарплатами вьетнамских и здешних работников, чтобы он уж наверняка проигрывал любому зарубежному конкуренту и во Вьетнаме. Пример это, конечно, очень упрощённый: обсуждаемая новация не коснётся прибыли от активных операций — но не будем углубляться в детали разграничения видов деятельности, часто небесспорного; лишние гири на ногах нынешний законопроект обеспечит не только злостным налоговым оптимизаторам. И если в отношении этих последних тезис «надо сделать вывод активов в другую юрисдикцию невыгодным» абсолютно разумен, то применительно к бизнесу, ради выживания и развития разносящего деятельность по разным странам, он практически бессмыслен. В таких случаях хорошо бы не столько делать невыгодной работу «там», сколько делать повыгоднее работу здесь, чем пока никто всерьёз не занимается. Зарплата растёт быстрее производительности, энергия дорожает, кредитные ставки заоблачны, финансовая система слаба — так ещё и налоги повышаются. Тем, кто ничего здесь не добывает из земли и не получает из спецраспределителей (казна), может прийти в голову асимметричный ответ: попросту перестать быть здешним налоговым резидентом — заодно и «необоснованная налоговая выгода» станет обоснованной.
