Ю Сорокин - Д И Писарев
Идея развития, закономерной смены существующих форм жизни, борьбы старого и нового пронизывает эти рассуждения Писарева. В мире идей, так же как и в мире действительной жизни, говорится в другом месте статьи, побеждает только тот, кто без устали идет вперед, а "кто устал идти, тот может сесть в стороне от дороги и помириться с тем, что его обгонят". Старые нормы и положения теряют свою обязательную силу с дальнейшим ходом развития. "Прошедшее движущемуся обществу может дать материалы для размышления, а не норму для деятельности". В связи с этим получает особое значение борьба с признанными "авторитетами", с защитниками и апологетами старого порядка, с мертвыми догмами, со всякого рода идейной "рухлядью", как красочно определяет это Писарев.
"Схоластика XIX века" по своему характеру - статья преимущественно полемическая. В ней, в отличие, например, от "Антропологического принципа в философии" Чернышевского или "Писем об изучении природы" Герцена, мы не находим систематического изложения основных положений материалистической философии. Но органическое родство общих философских идей, которые развивает и защищает здесь Писарев, с исходными положениями философских работ других революционно-демократических мыслителей бесспорно.
Однако статья Писарева открывает и слабые стороны его мировоззрения. Здесь отражаются как общие слабости домарксовского материализма, так и черты известной незрелости взглядов молодого Писарева, то, в чем он уступает как мыслитель Чернышевскому и Добролюбову.
Это проявилось, например, в постановке и разрешении вопроса о критерии истины и о соотношении абсолютной и относительной истины. Писарев признает достаточным критерием истины очевидность чувственного восприятия действительности. "Очевидность, - пишет он, - есть лучшее ручательство действительности... Невозможность очевидного проявления исключает действительность существования".
Здесь Писарев, конечно, отражает общую слабость домарксовского материализма - его созерцательный характер. Но при этом, как мыслитель, он все-таки оказывается здесь позади Чернышевского, который еще в 1855 году писал о том, что практика - это "непреложный пробный камень всякой теории". {Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. II, М. 1949, стр. 102.} Нетрудно заметить, что такое решение вопроса о критерии истины связано у Писарева с характерной для него в это время несколько отвлеченной постановкой вопроса о формировании личности, развившейся "совершенно безыскусственно и самостоятельно".
Выступая против "вечных истин", как их понимают идеалисты, Писарев вместе с тем бросает ошибочное утверждение, что "воззрения не могут быть ни истинны, ни ложны: есть мое, ваше воззрение, третье, четвертое и т. д.". Конечно, на практике Писарев постоянно рассматривает те или иные воззрения именно с точки зрения их соответствия объективной действительности, их истинности или ложности. Но приведенное выше утверждение, односторонне подчеркивающее субъективный момент в восприятии действительности, оставляет в тени вопрос об объективности познания.
Особенности философских воззрений Писарева этого времени нашли свое отражение и в его первых научно-популярных статьях по вопросам естествознания, появившихся в 1861-1862 годах. Это статьи "Физиологические эскизы Молешотта", "Процесс жизни" и "Физиологические картины".
Одной из важнейших заслуг русской материалистической философии 1840-1860 годов было то, что она уделяла большое внимание развитию естественнонаучных знаний, подчеркнула важное значение единства материалистических идей и естествознания. В этой области велики заслуги и Писарева. Развитие его интереса к вопросам естествознания и особенно физиологии, которым посвящены и упомянутые статьи, было тесно связано с укреплением материалистических взглядов на природу и человека, а также и с особенностями его общественно-политической программы.
Писарев придавал большое значение распространению в обществе материалистических взглядов на деятельность человеческого организма. В научно проверенных данных естествознания, в их популяризации он видел серьезное противоядие против религии и предрассудков, против ложных идеалистических доктрин. Он верил при этом, что правильное понимание потребностей живого организма предостережет мыслящих людей от уродливых отношений в общественной жизни и будет способствовать переустройству жизни на новых началах. В этих надеждах Писарева проявились типично просветительские иллюзии. Но важнее всего то, что в этой пропаганде данных физиологии о нормальных условиях жизнедеятельности человеческого организма, о естественных потребностях его, ярко сказался демократизм Писарева. Каждый человек имеет право на удовлетворение всех законных потребностей организма. Поэтому недопустимо, чтобы народ жил в нужде, недоедая и не имея возможности рационально питаться, дышать свежим воздухом, разумно наслаждаться и свободно любить, растить здоровых детей, всесторонне развивать свои физические и умственные силы. Господствующие отношения, построенные на неравенстве и эксплуатации человека человеком, нарушают естественные потребности живого организма, находятся в коренном противоречии с данными науки - вот каков один из основных тезисов этих естественнонаучных статей Писарева. Глубокое сочувствие Писарева вызывают страдания трудового большинства.
В этих статьях немало и метких выпадов по адресу идеалистической "натурфилософии", а также представителей "чистого искусства", предпочитающих действительности бледные и беспочвенные порождения своей фантазии, фактам разного рода иллюзии. Именно в статье "Процесс жизни" брошено им крылатое изречение: "Слова и иллюзии гибнут - факты остаются".
Однако и в этих статьях проявилась недостаточная зрелость философских воззрений молодого Писарева, в частности - известное влияние взглядов немецких вульгарных материалистов - Фохта, Бюхнера и Молешотта, на работы которых он опирается в своем изложении. Правда, Писарев во многом не разделяет взглядов этих, по определению Энгельса, "разносчиков дешевого материализма", {К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XIV, стр. 649.} далеких от демократического движения. Но отношение Писарева к ним все же недостаточно критическое. Некоторый налет грубо-механистических истолкований явлений природы и общества, непонимание их качественного своеобразия, приводит Писарева иногда к явно упрощенным формулировкам. Так, в статье "Физиологические эскизы Молешотта" Писарев утверждает: "Газы, соли, кислоты, щелочи соединяются и видоизменяются, дробятся и разлагаются, кружатся и движутся без цели и без остановки, проходят через наше тело, порождают новые тела - и вот вся жизнь, - и вот история". {Д. И. Писарев, Сочинения, изд. 5, т. I, СПб. 1909, стр. 384.}
Однако не подобного рода ошибочные заключения характеризуют философские взгляды Писарева. Главное состоит в том, что уже с первых статей в "Русском слове" он твердо стал на позиции материализма и вступил в борьбу с философской и политической реакцией.
В "Схоластике XIX века" и в других статьях 1861-1862 годов нашла свое выражение и общественно-политическая программа Писарева. Общим у Писарева с другими революционными демократами 1860-х годов является его борьба против крепостнического гнета и произвола. Ярко выступает в этих статьях вражда Писарева к крепостническому строю и его пережиткам, к реакции и застою в общественной жизни, к различным формам произвола и насилия над личностью. Две цели выдвигаются при этом Писаревым в статье "Схоластика XIX века": освобождение личности и уничтожение изолированности сословий, типичной для феодально-крепостнического общества, то есть прежде всего уничтожение сословных привилегий. Писарев заявляет себя горячим сторонником свободного самоопределения молодого поколения, раскрепощения и полного равноправия женщины, нестесненного развития всех живых сил общества, развития народного благосостояния и просвещения.
Характерно, что важнейшее дело литературы он видит в сближении ее с народом. Литература должна полно и глубоко понять коренные интересы и нужды народа и всемерно способствовать его освобождению от подневольного труда и царящего произвола, его подлинному просвещению. "Упрочьте экономической быт, обеспечьте материальную сторону, - пишет он в "Схоластике XIX века", - и народ... примется читать и даже писать книги", "не мешайте народу, удалите препятствия, он сам разовьется". В статье "Народные книжки" (1861) Писарев высмеял убогие попытки реакционных и либеральных педагогов "просветить" парод с помощью книжек, подделывающихся под народную речь и преподносящих народу жалкие крохи знаний без системы и выбора. Отвергая эти неловкие попытки "опуститься" до уровня невежественного крестьянина, Писарев требовал, чтобы народное просвещение стало делом всего общества. "Образование народа, - писал он, - пойдет мимо этих бездарных попыток, и пойдет неудержимою волною, когда дремлющие силы (народа. - Ю. С.) сознают собственное существование я двинутся по внутренней потребности". Как развитие отдельной личности зависит, по Писареву, прежде всего от ее самодеятельности, так и дело народного просвещения пойдет успешно лишь в той мере, в какой разовьется все общество и сам народ пробудится к сознательной активной жизни, правильно поймет свои насущные потребности.
