Кесри Сингх - Тигр Раджастхана
Смелые тигры
Тигры, если они не ранены, не одряхлели или по каким‑то причинам не могут убежать, стараются, особенно в дневное время, не встречаться даже с небольшими группами людей, которые собираются их преследовать. Это относится даже к тем тиграм, которые утратили свое врожденное уважение к человеку и привыкли охотиться на принадлежащих ему домашних животных. Однако бывают исключения.
Из деревни Шергадх (княжество Гвалиор) стали поступать сведения о тигре — похитителе скота. Я получил указание уничтожить хищника. К счастью, чуть ли не в тот же день, ко мне зашел староста Шергадха. Услышав его рассказ, я решил бросить все дела. Не медля отослал старосту обратно в деревню, наказав ему к следующему дню собрать большой отряд загонщиков. Вместе со старостой я отправил двух слонов из слоновника махараджи и своего надежного шикари, великолепного охотника и следопыта по имени Мохаммед Хан.
Я решил безотлагательно заняться тигром не только потому, что тот уничтожал скот, но и из‑за его необычайной наглости. Зверь не обращал никакого внимания на все попытки отогнать его от стада. Напугать тигра было невозможно, он бросался на любого крестьянина, дерзну никто помешать ему свалить и утащить животное, которое, возможно, было единственным богатством всей семьи. Несколько человек поплатились жизнью при попытки спасти скот, хотя этот тигр явно не был людоедом: он не поедал трупы своих жертв.
На следующий день следом за старостой я выехал на машине в Шергадх. Мохаммед Хан и загонщики со слонами уже ждали моих распоряжений. Топография местности и рассказы о повадках зверя свидетельствовали о том, что нет никакого смысла сооружать махан. Кроме того, мы предполагали вступить в схватку с тигром немедленно.
Итак, я решил приступить к облаве. Как мне сообщили, любимое логово тигра находилось среди густых зеленых кустов, растущих в речном ущелье в полумиле к северу от деревни. Я влез в хоудах [9] на спине одного слона, Мохаммед Хан взобрался на другого, и мы отправились в указанном направлении. Загонщики следовали за нами.
Однако, прибыв к логову зверя, я понял, что наша задача не столь проста. Длинными полосами тянулись здесь заросли густого кустарника, перемежаемые небольшими озерами и участками высокой, похожей на кустарник травы. Принимая во внимание громкую славу нашего тигра и условия местности, я меньше всего хотел вводить в дело загонщиков. Лучше было идти, по мудрствуя, по следу вдоль реки гуськом, хотя, если мне правильно обрисовали характер зверя, мы рисковали при этом вовсе не увидеть его: ведь тигр легко мог оставаться незамеченным в своем укрытии.
Не прошло и десяти минут, как ярдах в двадцати пе–ред слоном Мохаммеда Хана из кустов вышел тигр и остановился, загораживая дорогу. Слонов этот тигр никогда прежде не видел, но вел себя исключительно спокойно, представляя собой идеальную мишень для шикари. Мохаммед Хан сразу же выстрелил прямо в грудь зверю. Я тоже видел тигра, но стрелять не мог, так как мой слон как раз в этот момент проходил под ветвями большого дерева.
Раненый тигр, взревев, бросился на ближайшего к ному слона. Тот испугался и повернул, готовый обратиться в бегство. Но стоило ему показать свой бок, как тигр прыгнул и, цепляясь когтями, вскарабкался на спину слона, где в широком хоудахе сидел Мохаммед Хан. Ударом передней лапы он размозжил ему голову и издох, придавив несчастного своим телом.
В этих ужасных обстоятельствах, чувствуя тигра за своей спиной, махоут [10] вел себя с изумительным хладнокровием. Он оставался на своем месте и твердой рукой управлял слоном. Как только тело тигра обмякло, он заставил слона подогнуть колени, чтобы можно было снять оба трупа — человека и животного. Пуля охотника прошла через сердце- тигра, но за те тридцать секунд, которые ему еще оставалось прожить, зверь успел вскочить на слона и убить Мохаммеда.
Спустя некоторое время, я повстречался с тигром примерно такого же нрава в Тигаре (Гвалиор). Охота была устроена для махараджи. Часов в одиннадцать утра загонщики подняли большого тигра–самца и погнали прямо на махан махараджи. Зверь быстро передвигался в густых зарослях и стрелять было трудно. Пуля махараджи лишь оцарапала тигру лапу, не нанеся ему в сущности никакого вреда. Рассвирепев, зверь отступил в густой кустарник, но не покинул поле боя и грозно зарычал. Я скомандовал загонщикам:
— Ни шагу вперед!
В облаве участвовали два слона. На одном из них сидел я, а на другом по моей просьбе устроился мой приятель капитан Султан Хуссейн, опытнейший охотник из свиты махараджи. Намереваясь добить раненого зверя, — тогда я, конечно, не представлял себе, что махараджа фактически промахнулся — мы въехали в кустарник.
Тигра не было видно, однако, он нас, конечно, заметил, и, как только слоны приблизились, хищник с громким ревом ринулся в атаку. Едва его полосатая шкура мелькнула в густых зарослях, как оба слона повернули и помчались прочь.
Тигр быстро настиг ближайшего слона — того, на котором сидел Хуссейн. Стрелять из винтовки со спины несущегося слона невозможно: тот, кто это испытал:, легко мне поверит. Хуссейн не смог остановить своего преследователя — тот прыгнул и вцепился клыками в репицу слонового хвоста. Не скажу точно, что заставило остановиться слона — боль или страх, но так или иначе тигр попытался принудить гигантское животное подогнуть колени. Однако Хуссейн с величайшим присутствием духа повернулся в седле и, приставив дуло винтовки прямо ко лбу тигра, нажал на спусковой крючок. Тигр замертво рухнул на землю.
В этих краях Индии принято, чтобы охотничьего слона сопровождал пеший погонщик — сатмар с копьем. С нами ехало два таких сатмара; каждый следовал за своим слоном. Едва ли не самое страшное на охоте, когда тигр атакует пешего, плохо вооруженного человека. Страшный рев, треск ветвей, да и сам вид тигра, преследующего слона, настолько потряс обоих сатмаров, что они потеряли сознание от страха. Нашли мы их спустя некоторое время после того, как с тигром было уже покончено.
Тигр был превосходен. Он достигал десяти футов восьми дюймов в длину. Получив первую легкую рану, вверь мог без малейшего труда ускользнуть в густой кустарник, но решил остаться и отомстить людям.
Беспечный тигр
Из всех тигров, которых я когда‑либо встречал, этот был, пожалуй, самым легкомысленным. Он вел себя настолько странно, будто сознательно решил пренебречь всеми предосторожностями, к которым обычно прибегают дикие звери, когда им угрожает опасность. Он прямо‑таки приносил свою жизнь в жертву новичку–охотнику, прежде наблюдавшему тигров лишь в зоопарке. При этом тигр мог спокойно уйти от охотника.
Моим начальником на государственной службе в ту пору был европейский чиновник, стрелок неважный и на тигров никогда не охотившийся. Но он жаждал убить хотя бы одного зверя, прежде чем подать в отставку и покинуть страну, славящуюся полосатыми хищниками. И вот, когда пришло сообщение, что в окрестностях появился тигр, ставший грозой деревень, он решил вместе со мной отправиться на охоту, чтобы прикончить этого разбойника.
Тигр находился на ровном плоскогорье. На двенадцать миль в длину и две в ширину раскинулось оно среди низких холмов. Хищник повадился по ночам подкарауливать у дороги воловьи упряжки. Он хватал вола пожирнее, вырывал его прямо из ярма и тащил куда‑нибудь в сторону, чтобы не торопясь сожрать. Крики крестьян не могли заставить его расстаться с добычей. Троих местных жителей, пытавшихся помешать ему, он просто свалил наземь и жестоко покалечил.
Я сразу же распорядился соорудить на большом баньяне [11] махай близ того места, где тигр в последний раз зарезал животное. В качестве приманки был куплен буйвол. Мой спутник в свое время подвергся серьезной операции и, к сожалению, особым здоровьем не отличался. Он плохо переносил жару. Лесное же плато располагалось довольно высоко, поэтому мы заблаговременно вышли в путь и добрались до махана за полтора часа до захода солнца. Буйвола привязали к столбу в двадцати пяти футах от баньяна. Тут же неподалеку поставили большой глиняный котел с водой, чтобы тигр мог спокойно утолить жажду после пиршества.
Поскольку, видимо, предстояло ночное бдение, мы постарались устроиться поудобнее на нашей крохотной платформочке. Я предупредил своего компаньона, что, зарядив винтовку и поставив ее на предохранитель, он должен замереть, пока не придет время спустить курок. Я подробно разъяснил, что момент, когда тигр почти под нами будет терзать буйвола, наиболее подходит для первого выстрела.
Обычно, если приманкой служит буйвол, события разворачиваются приблизительно в такой последовательности: после короткой борьбы тигр хватает животное за глотку, пригибает к земле и не разжимает челюстей до тех пор, пока не убедится, что буйвол испустил дух. Вот тут‑то, пока тигр занят своим делом, и настает идеальный момент для выстрела. Хрипы и мычание умирающего буйвола заглушают легкий шорох, производимый охотником, поднимающим винтовку. Курить или разговаривать в таких случаях, разумеется, нельзя.
