Андрей Буровский - Оживший кошмар русской истории. Страшная правда о Московии
Потом так повторится не раз: восточные, дикие районы Московии спасут экстенсивный путь развития от вредных выдумок, родившихся в ее центральных или западных областях.
Но в эти страшные семь лет, в года от Рождения Христова с 1605 по 1613 год, все было впервые. И началось это гнусное время не с мифической «польской интервенции» (которая началась много позже), не с «народных восстаний» и не с пришествия «подготовленного иезуитами Лжедмитрия». А с того, когда в Москве убьют законного претендента на два трона: Московский и Речи Посполитой. Когда грязное интриганство восторжествует над законом.
Камешком, столкнувшим Московию в Смуту, стал Василий Шуйский, «царь Васька». «Этот приземистый, изможденный, сгорбленный, подслеповатый старик с большим ртом и реденькой бородкой, отличался алчностью, бессердечием, страстью к шпионству и наушничеству; он был невежествен, занимался волхвованием и ненавидел все иноземное. Он проявлял мужество и крайнее упорство только в отстаивании своей короны, за которую уцепился с лихорадочностью скряги» — так описывает его русский историк А. Трачевский.
Но не будем опять сводить все дело к тому, что этот царь плохой, а тот хороший.
В каждом обществе «взбираются» на верхние этажи пирамиды те, кто больше других соответствует предъявляемым требованиям. В университетах самые престижные места занимают самые яркие ученые и самые лучшие лекторы. Армию возглавляют те, кто лучше других приспособлен к карьере профессионального офицера. В тюремных камерах верховодят самые злобные и самые отпетые уголовники.
Царь Васька — порождение своего общества, не более того. Самый подлый, самый хитрый, самый ничтожный? Может быть. Лучше всех умеющий преследовать свои и только свои эгоистические цели? Лучше умеющий гадить, предавать и подличать? (Как говаривает один мой знакомый «коммерсант»: «коленки можно потом и отряхнуть»…) Допустим, что все это так. Ну, а остальные-то… Вся огромная страна куда смотрела?!
Московия видела, кого выбирала, — это раз. И заслуживала того, кого выбрала, — это два. Подлое, не ведающее чести, не знакомое с порядочностью общество, в котором и полагается всячески задирать пятачок, получило истинно своего лидера.
Готовая к смуте страна выбрала того, кто ее стряхнет в Смуту. Настанет день, и «царя Ваську» скинут с трона, постригут в монахи, отдадут полякам. На заседании Сейма он будет валяться у поляков в ногах, плакать и просить прощения, а потом незаметно помрет в 1612 году, уже никому не интересный.
Кстати, уже из этого видно, что какие бы шаманские действия ни совершать, а реально Русь оказывается в орбите дел Речи Посполитой — причем и Польши, и Литвы. Три государства оказываются тесно связанными в один династический и в один событийный клубок.
Но в 1606 году лавина — пошла. Дело — сделано. Как следствие лавины, к 1613 году последний шанс остался неиспользованным. Последний шанс, во-первых, для Польско-Литовско-Московской Унии. Во-вторых, для того, чтобы Западная Русь могла бы сыграть собственную роль во всей русской истории.
Возможная модернизацияМодернизация — это всегда изменение общества. Проведение, говоря современным языком, «непопулярных» реформ. Тем более «непопулярными» они окажутся в Московии, где наделение веками привыкало уходить от модернизации, от вообще любых изменений векового уклада.
К XVII веку Московия дожила по крайней мере до преддверия модернизации, но проведение всяких реформ прямо зависело от того, насколько твердо сидит на троне правитель. Если князь или король законный, если его некем заменить, то получается, приказывает с трона тот, кто имеет право приказывать. И не хочется, а подчиняешься.
А если приказывает тот, чьи права на престол сомнительны? Тогда и приказы сомнительны. Тогда вроде бы можно выбирать, каким приказам ты хочешь подчиняться, а каким нет. Можно и порешать, какие приказы, какие реформы соответствуют традициям, а какие не соответствуют.
Так в XV веке сильно прогорел некий Шемяка, двоюродный брат Великого князя Московского, Василия Темного. Свергнуть родственника с престола и ослепить его оказалось не так уж и трудно. И… дальше что?!
Надо сплачивать бояр и князей, требовать от них службы… А одновременно, получается, надо оставаться для них «хорошим», то есть фактически подкупать их излишним «демократизмом» самого гнилого свойства, оставаться удобным, мягким, «добрым». Самозванец и узурпатор не могут проявить твердости там, где ее проявит законный обладатель престола, и непременно проиграют законному наследнику, законному монарху.
Василий II отвоевал обратно трон в условиях, когда, казалось бы, никакого обратного варианта уже быть не может в принципе.
Так же точно, получается, не годится в «модернизаторы» Годунов, а вот Дмитрий — годится! Но и ему для проведения реформ необходима Уния. Чтобы стояла за ним могучая Западная Русь — православная, но цивилизованная.
Перспектива Унии: Сигизмунд и ВладиславПосадить на престол Владислава в принципе было реально, кандидатура обсуждалась всерьез. Вот она, модернизация?! Но ведь это предел наивности — думать, что кровь монарха сама по себе может изменить целую страну. Похоже, примерно так и думали в Средневековье… по крайней мере в некоторых случаях. Но Витовт, женив на своей дочери Василия, сына Дмитрия Донского, не сделал из Московии подобия Великого княжества Литовского и Русского. Извините за цинизм, но все, чего добился Витовт, — только улучшил своей кровью качества наследников московской династии князей, которые все равно будут жить и править по совершенно иным законам — и не более. Точно так же и в Византию Московия отнюдь не превратилась от того, что приехала в жены московскому князю больная сифилисом шлюха — племянница последнего византийского императора. Приехала. Наделала дел. Родила одного наследника, отравила второго. А Московия осталась Московией.
Точно так же шведский принц из рода Ваза, став польским королем Сигизмундом III, никак не предотвратил целой серии польско-шведских войн.
Литва и Польша — государства со сходным строем, похожими обычаями. В таких случаях личная уния может очень хорошо подействовать. Ну, а Польша и Швеция — очень разные общества, и личная уния тут не срабатывает совершенно никак.
Обсуждая кандидатуру Владислава как русского царя, бояре все предусмотрели. Владислав должен перейти в православие, жениться на православной невесте. Вводился категорический запрет на окатоличивание: предусматривалась смертная казнь для московитов, которые примут католицизм. Все пленные московиты должны быть отпущены, все войска Польши с территории Московии выведены, включая Смоленск.
Если бы такой вариант был бы принят… то что? Какие великие события могли бы произойти? Ну, был бы еще один московитский царь, на этот раз — шведско-польского происхождения.
Ведь вопрос состоял и состоит вовсе не в том, кто правитель, а в некоторых «правилах игры». Или все-таки происходит объединение государств, или просто меняется династия. Или продолжается шизофренически-высокомерная изоляция, и тогда история Московии и идет себе, как и шла. Или начинается модернизация московитского общества, распад общины и ограничение власти государства.
Бояре, конечно же, хотели одного — максимальной неизменности. Пусть на престоле сидит царь, который пусть и рубит головы, но зато голов не мутит, не забивает их всякой ерундой, будто надо думать и учиться. Пусть себе посреди Москвы не продыхнуть от зловония навоза и кала, а в Сибири догоняют последних собольков. Надо будет — организуем еще одну смуту, станет людишков поменьше! И соболей тогда хватит, и чистого воздуха. Пусть мужики знают свое место, работают и молятся, и чтоб ни-ни! Никаких перемен!
Пусть патриарх поддерживает и освящает все это допотопное безобразие, а нагадив, можно будет заплатить денежек, святые отшельники отмолят.
Впрочем, условия-то условиями… Но 15-летний Владислав оказался ревностным католиком, его папа Сигизмунд тоже не рвался, чтобы его сын перешел в православие и тем самым потерял права на польский престол. 17 августа 1610 года был подписан даже договор, и по этому договору только венчаться на московский престол Владислав должен был по православному обряду. Остальные же условия договора оставались, мягко говоря, неопределенными и позволяли разные толкования.
Только в 1634 году по Поляновскому миру Владислав окончательно откажется от московского престола, а до тех пор положение, мягко говоря, остается неопределенным: договор-то подписан!
Но что реально могло бы получиться, взойди Владислав на московский престол? Ответ упирается все в тот же проклятый вопрос Великого княжества Литовского.
Или — широкая веротерпимость. Объединение всех детей Апостольской церкви, и католиков, и православных. Тогда — расцвет единой славянской державы, Речи Посполитой, в которую входит и Московия. Если даже самые тупые и упрямые дикари сбегут из такой страны и создадут Казанию или Тоболию, это уже не будет играть роли: их раздавят походя, не очень заметив.
![Альфред Ван Вогт - Чудовище / The Monster [= Пятый вид: Загадочное чудовище; Воскресшее чудовище; Возрождение]](/uploads/posts/books/60190/60190.jpg)