Максим Калашников - Робот и крест. Техносмысл русской идеи
Перед глазами предстояло нутро будущей ракеты. Емкости с горючим и окислителем, множество насосов, перекачивающие эти жидкости в огненное сердце ракеты, камеру сгорания. И вот рождается пламя, душа движения к звездам. Сергей Павлович это отлично видит среди мотков колючей проволоки и вышек с почти невидимыми надзирателями. Но нужны расчеты, а то может статься, что ракета не понесет ничего, кроме самой себя. Ведь сравнивал же Циолковский ракету с яйцом и говорил, что вся полезная нагрузка относится к общей массе ракеты, как яичная скорлупа — к желтку с белком…
Барак, жажда отдыха, о которой воет истомленная плоть. Но руки извлекают карандаш с записной книжкой, а мозг берется за расчеты. Каждая цифра, каждое уравнение вкладывает в ракету еще одну порцию жизни, приближает мгновение ее появления на свет. Потому тут откладывать нельзя…
Ракета не столь велика. Но ведь для ее создания нужен целый завод. И еще несколько заводов, где будут делать вспомогательные механизмы. И материалы для ее плоти. И топливо. И умную начинку, отправляющую ее в строго назначенном направлении. Нужна еще пусковая площадка. Сколько же народа надо, чтоб воплотить мечту, сплавленную с жизнью ученого? Тысячи человек, миллионы?! Ведь всех, кто будет трудиться над ракетами, надо будет поить и кормить, обеспечивать им условия для жизни, а это тоже — люди, люди и люди. И собрать людей воедино, направить их усилия в одну сторону может лишь государство. Которое сейчас воплощено в фигуре живой куклы, с обманчивым безразличием застывшей на деревянной вышке. Быть может, это — смешно, может — грустно, но кто скажет, как быть по-другому?!
Что было дальше? Сергея Павловича перевели в более подходящее для конструкторской мысли место — закрытое КБ. Там он завершил свои расчеты, а заодно изготовил несколько образцов легких авиационных ракет, предназначенных для войны. Увы, пока не будет сражен враг, о рождении космического чуда не может быть и речи.
Прошли годы. Живущие в бараках и палатках люди построили заводы, многие из которых были настоящими чудесами техники, ибо все, что было связано с космосом, делалось впервые в мире. Оставляя себе силы только для того, чтоб добраться до спального места, люди переплавляли свою жизнь в русское чудо. Многие из них потеряли на недавней войне родных, но сейчас даже свои слезы они переплавляли в блестящие ракетные тела.
И вот свершилось — к небесам рванулась первая ракета. Конечно, ее полет был недолгим, она сползла с небосвода огненным шаром вниз. И то, даже домохозяйки знают, что первый блин — всегда комом. Еще ракета, и еще, и еще…
Наконец, блестящая игла пронзила небеса и скрылась по ту сторону их синевы. Силы не пропали даром, и эпоха не завершилась всего-навсего грудой серых костей бесполезно прожившего поколения. Самый счастливый день Русского Народа. Если не во всей истории, то в XX веке — уж точно.
Дальше были и полеты собачек, и последний бесспорный народный герой — Юрий Гагарин, и космические дома орбитальных станций. Дорогу осилит идущий, и вслед за первым шагом надо лишь делать второй, третий, четвертый, пятый…
Государство держало в своей руке всю жизнь всех людей своего народа. Оно пыталось держать даже то, что никак не могло послужить броску в космос, вроде контроля над производством пирожков или спичек. Вдруг как-нибудь тоже понадобится для Общего Дела? Конечно, не понадобилось, а лишь отвлекало усилия, которые можно было потратить с большей пользой. Конечно, это — досадная ошибка, но разве судят победителя? Пока он — победитель?!
Теперь мечтал уже не один Сергей Павлович. Мечтали миллионы людей, сотни миллионов. Почти все русские и многие из других народов Империи. Дети в ответ на вопрос «кем будешь?» отвечали — «космонавтом!», взрослые обсуждали устройство космических кораблей. Насколько его понимали, конечно.
И центром всей фантазии было конструкторское бюро Королева. В одной его части рождался проект реактивного двигателя, работающего на водороде.
«Водород — основа всего. Ведь не зря Менделеев взял его за основу своей Периодической Системы, за Первый элемент! Как раз от него пошло начало всем химическим элементам, каждый из них, считай, из водорода и сделан, да из нейтронов. Потому водород и выведет нас в дальний космос, за ним — будущее!», говорил автор.
На другом этаже проектировали первый лунный поселок. Готовый проект, обработанный художником, висел на стене, и глядя на него можно было подумать, что Луноград уже построен. Ну, осталось сделать еще кое-какие расчеты, внести некоторые дополнения. «Когда построим Луноград, он станет частью нашей, русской земли! Представляете, наша страна будет не только по Земле стелиться на одну шестую суши, но и в Космос поднимется, станет вертикальной! Тут уж американцы от нас отстанут, ибо со страной, которая не в двух измерениях, а в трех — им не совладать!», слышалось там.
— Ха-ха-ха! Скажешь тоже! Луна — русская земля! Как вообще Луна — Землей стать может?! — острил кто-то.
— А как по твоему Луноградцы будут звать то, что у них под ногами? Землей, конечно! Или ты бы стал луной называть, с маленькой буквы?! — отвечали ему.
В кабинете Сергея Павловича тоже шла беседа. Собеседником был какой-то министр, которому надо было объяснить необходимость освоения Луны доступным языком. «Луна станет стартовой площадкой для полетов в дальний космос. Ведь потребуются такие корабли, старт которых с Земли — опасен. К тому же с помощью особых электромагнитных волн можно прокладывать путь для кораблей будущего, используя особые свойства пространства, что сделает доступным даже дальние звезды, куда привычным путем за много поколений не долететь. Я на эту тему говорил с астрономами. А где генераторы таких волн располагать, как не на Луне?! Можно, в конце концов, всю Луну в такой генератор обратить! Кстати, индусы считают Луну местом, где душа по дороге к Богу делает посадку. Это ли не подсказка нам, как ее использовать?!»
Министр морщился. Он — человек государственный, он должен думать о том, сколько сил и ресурсов и куда выделить, фантастика ему чужда.
«Космонавтика и авиация требует много титана, а у нас на Земле он слишком рассеян, месторождений мало. А на Луне они есть. Производство титана требует вакуума и много энергии. На Луне солнечной энергии снимай, сколько хочешь, атмосфера солнечному свету не мешает. Ну а вакуум там вообще дармовой, атмосферы-то нет. Вот и применение Луне не на послепослезавтра, а прямо — на завтра! Может, энергию с Луны на Землю отправлять можно будет, а ее там получишь больше, чем все электростанции мира сейчас вырабатывают!», продолжал свой рассказ академик, и министру оставалось только соглашаться.
Множество ручейков труда сливались в большую реку русского лунного проекта. Сила государства объединяла мысли конструкторов с усилиями всех людей страны. Некоторые ученые (Побиск Кузнецов) говорили уже о создании новых технологий управления, которые отвечали бы потребностям космической эпохи. Ибо старые методы организации людей применительно к столь масштабным проектам начинали давать серьезные сбои.
Беда пришла оттуда, откуда ее не ждали. Плотью государства являются люди, способные мыслить в масштабах всего народа. В разные эпохи их становится то больше, то меньше, что было описано теорией ротации элит итальянского ученого Вильфредо Парето. Дети лучших государственников чаще всего работают на общее дело хуже своих отцов. Внуки же, воспринимающие свое положение в обществе, как закон природы, об общем деле и вовсе забывают. Те области государственной жизни, контролировать которыми они поставлены, эти люди принимают как свои наследные владения, предназначенные приносить благо лично им. Больших же проектов и порождающих их идей они боятся, ибо могут породить непредсказуемость в их сферах управления, а, значит — и в их жизни.
К завершению 60-х годов руководителей, боявшихся больших проектов оказалось слишком много, и их интересом стало свертывание русской лунной программы. К этому моменту умер сам генеральный конструктор, Сергей Павлович Королев, что развязало руки противникам космического пути России.
В 1969 году на Луне высадилась американская экспедиция, поставившая на русской лунной программе крест. В настоящее время о ее реальности ходят споры, но однозначно, что она была в интересах правящей верхушки СССР, не желавшей более масштабных проектов. В любом случае американская экспедиция не означала поражения русского лунного проекта, ведь говорить о контроле какой-то из сторон над Луной можно было бы только после создания первого лунного поселения. До этого же момента исход борьбы оставался неясен.
В течение 70-х — 80-х верхушка власти последовательно избавлялась от масштабных, общенациональных проектов. И параллельно этому происходила ее деградация, ибо отсутствие больших задач приводило к отсутствию отбора людей на руководящие должности.
