Газета Завтра - Газета Завтра 1 (1205 2017)
Министр транспорта России Максим Соколов продолжает настаивать на версии или технической неисправности, или ошибки пилотирования. Я бы сказал: ради Бога! Это может быть нужным из важных соображений. Почему мы сейчас не озвучиваем версию теракта? Могут быть два варианта. Либо мы не хотим уронить престиж аэропорта Сочи — такой хороший аэропорт, и вдруг там что-то недосмотрели. Это одно. Второе: да, мы ловим террористов, поэтому озвучить версию террора сейчас преждевременно, чтобы не спугнуть преступников. Тоже вроде бы понятно.
По всем документам, регламентирующим расследование авиапроисшествий, должны быть изучены все версии. В первую очередь, конечно, версия технической неисправности. Потом рассматривается человеческий фактор, дальше — метеоусловия. Если погодную причину отвергли сразу, то другие версии остаются. Тут деваться некуда. Это просто называется "правила расследования авиационных происшествий". Поэтому в соответствии с ними официальные лица могут говорить то, что мы слышим. Другое дело, конечно же, — надо рассматривать при обсуждении и этическую сторону тоже. Может быть, не надо сразу озвучивать приоритетные и желательные для власти варианты, а просто сказать: рассматриваем все версии, не надо конкретно какие-то выделять. Тогда и нам, лётчикам, будет как-то спокойнее.
Сколько времени обычно занимает установление подлинных причин подобных происшествий? Безусловно, всё зависит от состояния приборов, которые записывают параметрические данные. Если они сильно повреждены, то это может затянуть следствие, потому что нужно получить объективные данные. Если же приборы не повреждены, значит, какие-то выводы можно будет делать быстрее. А если вообще записи не сохранились, то можно думать про достаточно длительный период расследования и всё равно не указать правильные причины, а только предположительные. Поэтому говорить о сроках сложно. В каждом случае — своё. На старых машинах записи, бортовая информация могут быть ограничены. На современных самолётах мы пишем по три тысячи параметров. А под Сочи всё-таки упал старенький самолёт. Что там записано, что не записано — надо смотреть. Временной фактор — достаточно расплывчатый. Те происшествия, в расследовании которых я принимал участие, показывают: да, мы, в принципе, имеем понимание, что на проведение этих расследований даются определённые сроки, но в некоторых случаях председатель комиссии может их расширять с целью детализации. Например, в каком-нибудь насосе оторвалась какая-то шестерёнка, надо провести анализ материала. Это производится в лаборатории, требует достаточно длительного времени. Зная военных и то, что сейчас будут, конечно, все указания направлены на то, чтобы ускорить следствие, я думаю, года мы ждать не будем, всё произойдёт в сжатые сроки. Если быстро найдут приборы записи данных полёта, если они не разрушились, определить причины катастрофы смогут достаточно скоро. А если так, то комиссия постарается в сжатые сроки сформировать своё мнение. Так что, я думаю, надо подождать несколько недель.
Засады, вызовы, угрозы…
Владимир Винников, Александр Нагорный 4 января 2017 0 что год грядущий нам готовит?
"ЗАВТРА". Александр Алексеевич, уходит в историю 2016-й год, и его завершение отмечено тяжёлыми для нас событиями — такими, как убийство российского посла Андрея Карлова в Турции, а также авиакатастрофа в Сочи; приближается следующий, 2017-й год. В эти дни принято подводить итоги и пытаться обозначить какие-то перспективы. Как бы вы охарактеризовали тот путь, который наша страна и весь мир прошли за этот год, какие важнейшие, на ваш взгляд, изменения произошли в России и на планете Земля: в идеологии, в политике, в экономике, в общественной жизни, — а также чего можно или следует ожидать в ближайшем будущем?
Александр НАГОРНЫЙ. Знаете, для меня главным в уходящем году был растущий разрыв между теми социально-экономическими параметрами, в которых существует наша страна, и теми внешнеполитическими успехами, которых она достигла — достигла не только по свидетельству глобальных масс-медиа и представителей мировых элит, но и по факту. Это парадоксальное явление, которое не может длиться бесконечно и которое является главной угрозой для России в наступающем 2017 году. Потому что "головокружение от успехов" лечится с большим трудом и, как правило, ценой катастроф. Ведь если, несмотря ни на что и даже вопреки всему, у вас всё получается, возникает не только эйфория, но и стремление "испытывать судьбу" на ещё более "закритических режимах", с неизбежным — рано или поздно — выходом вообще за пределы возможностей системы. А такие пределы всегда существуют, и выходить за них нельзя. В 2016 году мы отметили 30-летие "перестройки" и Чернобыльской катастрофы, а также 25-летие развала Советского Союза. И в каждом из этих случаев без труда можно увидеть одну и ту же схему перехода в "закритический" для системы режим, осуществлённого руками людей, которые плевали на объективные системные ограничения, на предел возможностей систем, которыми взялись управлять. В этом смысле упомянутые в вашем вопросе трагедии 19 и 25 декабря могут рассматриваться и как свидетельства начала перехода в "закритический режим".
"ЗАВТРА". Но президент Путин уже 16 лет находится у власти, и одним из признанных его качеств является как раз постоянный "запас прочности", наличие максимума "степеней свободы", благодаря чему удаётся успешно совершать даже самые рискованные политические манёвры — например, такие, как воссоединение Крыма в 2014 году.
Александр НАГОРНЫЙ. Четвёртый блок Чернобыльской АЭС штатно работал два с лишним года, Советский Союз к моменту своей гибели существовал почти 70 лет и был второй сверхдержавой мира, отечественных дипломатов не убивали более 90 лет, командир Ту-154 имел налёт более трёх тысяч часов, — о чём всё это говорит? О том, что прошлые успехи ничего не гарантируют и не определяют — в отличие от объективных системных параметров.
"ЗАВТРА". Хорошо, давайте поговорим о системных параметрах. Падение экономики России, очевидное по итогам 2014 и 2015 годов, — в 2016 году оно прекратилось или нет?
Александр НАГОРНЫЙ. Смотря как считать и с какой стороны подходить. Проблема ведь в том, что официальная российская статистика — такая очень специфическая вещь в себе, не хуже американской или китайской, и она весьма зависит от "политического заказа". Кстати, в Российской империи статистика во многом была не государственной, а общественной, земской, поэтому "монополизация статистической цифры" государством и, соответственно, манипуляции с нею были чрезвычайно затруднены. Так вот, несмотря на "прорывы" в сельском хозяйстве, в "оборонке", в области информационных технологий, о чём, кстати, говорил российский президент на своей пресс-конференции 23 декабря, в целом по стране экономического роста нет, люди массово теряют реальные рабочие места, растёт закредитованность населения, растут ключевые налоги, тарифы и цены, усиливается социальное и региональное неравенство. Возьмите хотя бы почти десяти процентное увеличение тарифов на метро в Москве и распространение платных стоянок на спальные районы. А к этому надо будет прибавить допналог на квартиры и дачи. Тяжёлая ноша для среднестатистического русского, что логично его перемещает в потенциально антивластную группу. Далее, валовой внутренний продукт (ВВП) — вообще очень лукавый экономический показатель, но даже по нему наша экономика в 2016 году не росла, а сокращалась. Один из немногих у нас специалистов, владеющих реальными цифрами, бывший директор НИИ статистики Роскомстата, Василий Михайлович Симчера, подготовил большую работу, в которой на основе широкого фактического материала показывает, что инфляция в нашей стране по итогам 2016 года составит не 5,5%, а примерно 13,8%, то есть в два с половиной раза выше, соответственно — "отрицательные темпы роста", по выражению премьер-министра Дмитрия Медведева, у российской экономики составят не 0,5%, а примерно 9,8%, то есть картина гораздо более удручающая и тревожная, чем это рисует официальная статистика.
"ЗАВТРА". И как, по-вашему, это соотносится с теми внешнеполитическими успехами, которых добилась наша страна в 2016 году?
Александр НАГОРНЫЙ. Я уже сказал, что никак не соотносится. Более того, создаётся впечатление, что сами эти успехи во многом преувеличены из-за включения "российского фактора" в контекст американских президентских выборов и сенсационной победы на них республиканского кандидата Дональда Трампа, которого оппоненты из числа "неоконсерваторов" и сервильные глобальные СМИ стремились опорочить — если не за счёт каких-то налоговых и сексуальных скандалов, то за счёт объявления "путинской марионеткой". Да, учитывая соотношение сил в нынешнем конфликте России с "коллективным Западом", наши успехи неоспоримы и в какой-то мере неожиданны, но это лишь потому, что наши оппоненты и партнёры сейчас сами находятся в кризисе и раздрае — причём в самом худшем из возможных кризисов: во-первых, системном, а во-вторых, скрытом и, более того, всячески скрываемом под разными вывесками, типа "атлантической солидарности" и так далее. Поэтому, образно говоря, нам просто "попёрла карта", но период такого везения может завершиться в любой момент.
