Газета Завтра Газета - Газета Завтра 10 (1214 2017)
Обзор книги Газета Завтра Газета - Газета Завтра 10 (1214 2017)
Размышления на станции Дно
Размышления на станции Дно
Александр Проханов
9 марта 2017 0
Недавно на пути в Псков я проехал по железной дороге станцию Дно. Ту самую, где сто лет назад состоялось отречение царя Николая II.
Поезд стоял в темноте целый час. В окнах была непроглядная тьма, и казалось, что мы действительно погрузились на самое дно мироздания, и над нами сомкнулась пучина. В этой бездонной пропасти меня охватила тревога. Мне чудился литерный вагон, прибывший с фронта, царь Николай в офицерском мундире, затравленный, метался по вагону, а к нему уже по лестнице карабкались думские депутаты Гучков и Шульгин, требовали отречения. И царь безвольной рукой подписывал ужасную бумагу, которая сулила России безвластие, а ему с женой и чадами — страшную смерть в подвале Ипатьевского дома.
Революция февраля 1917 года была революцией разрушения, была направлена против царского самодержавия, против русского имперского централизма, на котором держались гигантские пространства, бесчисленные народы и силы. Самодержавие было удерживающей плотиной на пути могучего исторического потока, остановленного царской властью. В этом взбухавшем потоке, наполненном энергиями великого народа и великих пространств, уживались две темы: требование развития и модернизации устаревшего царства, которое не могло выиграть ни одной войны, одолеть коррупцию, проложить магистрали к новому проекту государства Российского. И вторая тема — требование справедливости, где ненависть смешалась с мечтой. Ненависть к себялюбивой династии, равнодушной к народным чаяниям, расстрелявшей эти народные чаяния в январе 1905 года. И мечта о лучезарном царстве, в которой мерещилась возможность идеального Божественного бытия. Две эти силы проломили шаткую прогнившую перегородку российского самодержавия и ринулись вперёд в историю. Смысл Февральской революции, смысл Временного, состоящего из либеральных политиков, правительства, был разрушительным смыслом. Они праздновали победу, раскупорив бутылку шампанского, торжествуя свой триумф, не понимая, что раскупорили гигантский сосуд русской страсти, сокрушительной энергии, мечтательного утопизма и беспощадного русского бунта, которые хлынули наружу, как парная кровь из перерезанной артерии. И этот могучий поток разметал империю, растерзал её на клочки, оторвал Кавказ, Украину, разломил страну по Уральскому хребту, растерзал на части Сибирь, дальневосточные территории.
Большевики подхватили этот могучий слепой поток, выиграли у либеральных генералов Гражданскую войну и вновь установили самодержавие, жестокий централизм, сталинскую диктатуру. Сталин репрессиями и террором остановил бурлящую магму разрушительной народной энергии, направил её в русло модернизации. Провозгласил справедливость, вернув народу заповедную мечту об идеальном бытии. Эта энергия, взятая в железные сталинские оболочки, превратилась в тысячи заводов, опрокинула фашистскую империю Гитлера, окрасила весь земной шар в красный советский цвет. Перенесла знамя Победы с рейхстага на космическую орбиту Гагарина. А потом исчахла, остановилось, закупоренная плотиной брежневского застоя — плотиной, за которой вновь стали копиться несметные силы, требующие модернизации и справедливости.
В августе 1991 года эшелон государства Российского вновь прибыл на станцию Дно-2, где случилось отречение Горбачёва, крах советского централизма. Чудовищные силы, скопившиеся в недрах советской империи, разнесли в клочки государство. Ельцин со своей либеральной свитой был всё тем же, пусть и видоизменённым, Временным правительством, которое умело только разрушать, но не умело созидать и мечтать. Оно раскупорило, как в прежние времена, гигантский сосуд, где скопилась русская буря. Русский хаос вырвался на свободу и стал гулять по просторам Евразии. Путин в великих трудах, незримым колдовством, утончёнными, ему одному понятными технологиями остановил этот разрушительный вихрь, направил его в новое русло, стал строить государство Российское.
Но вот теперь наш поезд заскрипел тормозами, стал приближаться к станции Дно-3. Он её ещё не достиг, но задышала в лицо машинисту вековечная русская бездна. Мы снова остановились перед стеной. Снова чаем модернизации и развития, чаем божественной справедливости и сказочной, идеальной мечты. Мы перестали строить заводы и создавать технологии, перестали совершать открытия, творить шедевры искусства. Забыли о небесах и небесных силах. Уткнулись в землю, выдавливая из неё нефть, железо, превращая их в золото, стяжая себе не Царствие небесное, а царство золотого тельца.
Русская история движется по таинственной синусоиде, где цветение сменяется упадком. Упадок переходит в катастрофу, в чёрную дыру русского времени, из которой вновь выбирается благодаря провидению, не бросающему русский народ в беде.
Аналог Февральской революции зреет в сегодняшней России. Либеральный слой наполнен яростными ненавистниками власти, умелыми политологами с подрывной психологией, язвительными публицистами и хулителями, изгрызающими под корень древо государства Российского.
Господь, вразуми президента. Господь, укроти разрушителей. Господь, озари народ.
Такие мысли посетили меня на станции Дно, где час стоял мой ночной псковский поезд, и о стены вагона бились глухие стоны исчезнувших поколений. А на устах у меня рождался стих:
Настольных книг лукавое коварство,
Винтовок сталь в кровавых кулаках.
Куда ж нам плыть? Плывёт за царством царство,
И Божий лик сияет в облаках.
Вопрос в лоб
Вопрос в лоб
Ахмад Хаж Али
9 марта 2017 0
В Женеве прошёл очередной раунд межсирийских переговоров.
"ЗАВТРА". Когда мы встречались в Астане, вы были оптимистично настроены; надеюсь, что этот оптимизм в вас сохранится. Вы не из тех, кто быстро сдаётся. Накануне встречи в Женеве возникли слухи о вашем уходе с поста и прекращении работы в этой миссии — надеюсь, это не так? Как бы вы могли сопоставить переговоры в Женеве и в Астане, пересекаются ли они? Стоит ли нам начать разговор о деталях "полевой работы" в Женеве, а о политических проблемах — в Астане? Как оцениваете проблемы и результаты переговоров в Астане? Что думаете о снижении уровня репрезентативности делегаций? Каким образом можно интегрировать оба процесса, чтобы выработать полезное решение?
Стаффан де МИСТУРА, специальный представитель Генерального секретаря ООН по Сирии. Вы задали как минимум три вопроса. Что касается первого. Я почти три года работаю в этой миссии и помню, что уже через месяц после моего назначения меня стали спрашивать, когда же я намерен уйти с поста. Думаю, что тема моего ухода из разряда психологического давления, которое должно заставить меня "моргнуть" — в ту или иную сторону, но я стараюсь сохранять хладнокровие. Гораздо в большей степени я теряю покой, когда вижу гуманитарные катастрофы — вот они вызывают во мне большую озабоченность. Так что в настоящий момент — нет, я не ухожу. Это вопрос, решение которого находится в компетенции Генерального секретаря ООН, моей жены и в моей тоже. Именно в такой последовательности, ну или почти в такой (смеётся).
Переговоры в Астане — очень позитивная инициатива. Уже состоялись второй и третий раунд переговоров в Астане, и мы надеемся, что их будет больше. Работа в ходе этих переговоров, их миссия предельно важны. Речь идёт о режиме прекращения огня. Спросите сирийцев! Они скажут, что это и есть самое главное — прекращение огня. Затем, конечно, можно вести переговоры.
Любые переговоры могут длиться два или три месяца, а возможно, и два года. Но без бомбардировок, без обстрелов — это ведь совсем другое дело! И это особая "хирургическая" задача переговоров Астане. Не политическая! Потому что здесь мы сталкиваемся с условиями, которые не могут решить три-четыре страны. Для этого необходима ООН, и у ООН есть на это мандат. Думаю, все это хорошо понимают.
Итак, переговоры в Астане затрагивают режим прекращения огня и меры по укреплению доверия, связанные с ним, в том числе, возможно, обеспечение доступа гуманитарной помощи, ряд инициатив, касающихся военнопленных. И это большая работа, вот почему мы хотим помочь переговорам в Астане, вот почему я направлял пять своих коллег, больших профессионалов, чтобы они их поддержали. У ООН семидесятилетний опыт в организации режимов прекращения огня, так что мы можем помочь.
Переговоры в Женеве — политический процесс. Это не значит, что у нас нет рабочей группы по гуманитарным вопросам или рабочей группы по вопросам режима прекращения огня — они могут быть связующим звеном с переговорами в Астане, но не станут им заменой. Такова в целом нынешняя ситуация.
