Газета Завтра - Газета Завтра 1 (1205 2017)
Обзор книги Газета Завтра - Газета Завтра 1 (1205 2017)
Неопалимые
Неопалимые
Александр Проханов
4 января 2017 0
Минувший год кончался тяжело, мрачно. Убийство посла, крушение самолёта с певцами и с несравненной доктором Лизой. Эта тяжесть не осталась в минувшем году. Её не заглушили трескучие петарды, не заслонили сияющие разноцветные шары и хрустальные звёзды. Мы перешли с этой печалью, с сердцами, полными тревожных предчувствий, в новый год. России придётся жить дальше, стоически пробираясь через все напасти. Через все катастрофы и надолбы двигаться к неизбежной русской победе.
В минувшем году я был вдохновлён не кремлёвскими речами, не фестивалями и празднествами. Я был вдохновлён тремя героями, встреча с которыми не позволила мне пасть духом, возвышала меня, спасала от уныния.
Летом я был в Оренбурге. После всех речей и выступлений, после визитов и официозных встреч я помчался в оренбургские степи и перелески, туда, где за сотни километров от Оренбурга в простой деревне на сельском кладбище похоронен погибший в Сирии авианаводчик Александр Прохоренко. Я не знал его лично, но его смерть пронзила меня. Она была из тех первых, немногих, которые мы заплатили за сирийский поход. И я, исполненный печали, помчался к этой степной могиле поклониться, набраться, как набираются у алтарей, света и молитвенного воскрешения.
Я приехал в деревню, не стал заходить в дом, где родился Александр Прохоренко и где живут его престарелые родители, а сразу покатил мимо заборов, огородов, скромных домов на деревенское кладбище и увидел огромную гору цветов — целый курган, насыпанный из роз, гвоздик, белоснежных лилий. Цветы были не завядшие, не с дней похорон, а свежие, недавние. К этой могиле продолжали тянуться люди, оплакивали героя, клали цветы своей благодарности, восхищения и печали. Среди цветов стояла мраморная дощечка, и на ней однополчанами была сделана надпись: "Мы помним тебя, Сашок!"
Я поклонился этой могиле. От неё исходили таинственный свет и возвышенная благодать, которые окружали меня, возвышали, искупали все мои несовершенства и слабости. И я, полный света, покинул кладбище так, словно был на церковной литургии.
Вторая встреча — необычайная: на Урале, в Нижнем Тагиле, в городе, где делают танки, где ещё недавно я смотрел, как с конвейера сходят грозные боевые машины. А потом, втиснувшись в люк танка Т-90М, я носился по танкодрому, и тяжёлая машина танцевала кадриль, перепрыгивала рвы и, казалось, ходила вприсядку в удалом грозном танце. Но теперь в этом городе я встретился не с танкостроителями, не с танкистами. Это был удивительный человек — Владислав Тетюхин. Ему уже за восемьдесят. Советский инженер, учёный, лауреат Ленинской премии, ещё в советское время он создал на Урале титановое производство, научился добывать титан, лить его, обрабатывать, сваривать. Из этого лёгкого сверхпрочного металла строились сопла ракет, закрылки скоростных самолётов, корпуса подводных лодок.
Когда рушился Советский Союз и вместе с ним погибала великая советская индустрия, Тетюхин вместе с друзьями не дал погибнуть титановому производству. Не пустил на предприятие рвачей и воров, приватизировал его, получив треть акций, и продолжал развивать и совершенствовать производство. Сегодня из титана делают ракеты "Ангара", элементы сверхмощных лодок "Борей", крылья истребителей пятого поколения. Ещё из титана делают протезы для суставов, которые износились у людей в их работах. Этот недуг настигает тысячи наших граждан. Люди мучаются, утрачивают способность ходить или двигать руками. В надежде излечиться отправляются за границу, где в европейских клиниках им делают операции, вставляют искусственные титановые суставы.
Тетюхин продал треть принадлежавших ему акций титанового производства и на вырученные миллионы долларов построил в Нижнем Тагиле несравненный медицинский центр — ультрасовременный, подобных которому нет ни в Швейцарии, ни в Германии. Потрясающей красоты и изящества корпуса, уникальные операционные, палаты, в которых всё сияет комфортом. Лучшие врачи собраны в этой поразительной клинике. Пациенты с Урала и из близлежащих областей и республик находят здесь своё исцеление. И всё это Тетюхин сделал бескорыстно, от сердца, вернул народу принадлежащие тому деньги, которыми когда-то воспользовался, приумножил, совершил акт великого милосердия, последовал евангельской заповеди: "Раздай имение свое". Он, советский человек, ленинский лауреат, атеист, совершил величайший христианский подвиг в пору, когда деньги являются кумиром, когда люди поклонятся золотому тельцу, когда алчность, сребролюбие, эгоизм неспособность поделиться с ближним стали почти повсеместной нормой. Он разрушил эту мерзкую норму. Сокрушил золотого тельца. Показал сегодняшним русским людям, что в человеке по-прежнему живут высшие цели, незыблемая, завещанная нам мечта о справедливости и любви.
И третья встреча — с губернатором Брянской области Александром Богомазом. Брянщина, убитая, Богом забытая, опустошённая, опалённая Чернобылем, расхищенная вороватыми руководителями. Сюда пришёл губернатором человек от земли, от сохи, из глубинного сельского района, где на супесях и суглинках он и ещё несколько таких же мужиков-чудотворцев создали хозяйства и собирают по сто центнеров пшеницы с гектара. Урожаи — баснословные, которые и в Европе далеко не всем по плечу. Они создали хозяйства, где применили новейшие технологии, новые способы труда, новую технику, машины, удобрения, новую науку о земледелии для взращивания растений. И этот денный и нощный осмысленный труд привёл к грандиозным результатам.
Подвиги этих трёх людей — воинский, нравственный, трудовой, — восхитительны сами по себе. Они составляют общий коллективный подвиг людей, которые вдохновляют русского человека, говорят, что русский народ — народ-великан, что временное прозябание завершается, окончилась спячка, наступившая после 1991 года. Что в нас сбереглись вменённые нам доблесть, бескорыстие, небывалое трудолюбие и стремление к небесам, что русская мечта остаётся для нас самой главной жизненной ценностью. Все эти люди — люди русской мечты. Прикосновение к ним вдохновило меня, не позволило печалям и горестям взять верх надо мной, ведёт меня в новый год за русской путеводной мечтой.
В преддверии семнадцатого года
В преддверии семнадцатого года
Денис Тукмаков
4 января 2017 0
мобилизация не вводится по свистку, это состояние души
Подводить итоги уходящего года и строить планы на год грядущий — одна из самых неблагодарных человеческих затей. Хотя бы потому, что 1 января — слишком хрупкий рубеж, не способный толком отгородить старое от нового. При этом будущее — судя по нескончаемым сюрпризам вроде победы Трампа или продажи части "Роснефти" Катару — нынче до того непредсказуемо, что профессию "политолог" пора бы отменить: уж лучше базарная гадалка. Сегодня никто ничего не в состоянии спрогнозировать хотя бы на день вперёд, заметили?
Да и вообще, года и целые эпохи теперь начинаются совсем не по первым числам календаря — а, например, 11 сентября, 18 марта или 30 сентября… Вот и год 2017-й в России уже несколько дней как идёт — он начался 19 декабря, когда в Анкаре был застрелен посол Андрей Карлов. Или, может быть, 25 декабря, когда в небе над Сочи погиб Ту-154? Разве не эти события следует считать началом нового "этапа", в котором нам теперь жить?
И всё же, перед тем как набрать в лёгкие побольше воздуху для нового погружения в толкучку жизни, стоит оглядеться: где мы сейчас? Куда доплыли и куда нам плыть?
По-настоящему видны три вещи.
Первая: страна жива, несмотря ни на что. Ещё один год прожит — с уже привычными бедами, но без глобальных потрясений. Как бы ни каркали доброхоты, какие бы трагедии по ней ни били, Россия не рухнула в бездну. Ни в широком "мировоззренческом" смысле, ни в узком экономическом: люди не жрут друг друга на улицах, с голодухи или по призванию, ну, а нефть — пятьдесят пять. На фоне прошлогодних грозных прогнозов даже нынешнее топтание с "околонулевым" ростом ВВП выглядит скорее успехом, чем поражением.
И хотя с обещаниями вот-вот рвануть вверх власть нарушила все сроки, ощущение засасывающей воронки миновало. Конечно, не везде и не у всех: одни всё так же смачно пляшут на костях, другие ждут, что мы вот-вот проедим последние запасы, и вот тогда-то наступит финиш. Но к этому чувству последних времён давно пора привыкнуть, тем более что в непрерывной дилемме "ишак или падишах" пока что один за другим сдыхают чужие падишахи, а не наши ишаки.
Это вторая вещь: похоже, у нас получается держаться. Или, скажем скромнее, другим везёт меньше. Каким бы непредсказуемым ни выглядел Трамп, президентство Клинтон сулило бы России больше проблем. Какой бы печальной ни была потеря Пальмиры, освобождение Алеппо с лихвой перекрывает её. Как бы тяжело ни было жителям Донбасса третий год жить под обстрелами карателей, очередной котёл для ВСУ под Дебальцевом говорит о том, что народные республики не подлежат сдаче.
