Анна Прийдак - Как обустроиться в Европе. Практическое пособие для проживающих и отъезжающих
Примечательна история времен войны, о которой он узнал лишь в день победы союзных войск в Голландии. Город Зволле, где он ребенком жил с родителями, был освобожден франкоязычными канадцами. В тот день отец повел Тона к его учительнице музыки, «тете Ати», у которой он занимался во время войны. Ребенку было непонятно, зачем его туда тащат, потому что на улице было столько интересного: хотя бы странные канадцы на танках! В доме учительницы он увидел толпу незнакомых ему людей, бледных и перевозбужденных. Это оказались евреи, которых тетя Ати почти всю войну прятала на чердаке. Это для них отец Тона с друзьями устраивали концерты, и для них была создана целая сеть снабжения продовольствием. Если бы тетя Ати сама покупала бы им всю необходимую еду, у немцев это бы вызвало подозрения, а под прикрытием участия в музыкальных вечерах бакалейщики и лавочники тащили в дом продукты. Таким образом тетя Ати и ее отец (последний сам того не зная) спасли в своем доме четырнадцать евреев. Потом Андрис Хартзейкер говорил, что музыка спасла от смерти не только евреев, но и его самого. Немцы пришли его арестовывать в контору, где он работал, но он в это время вел урок игры на скрипке в другом месте. Его коллеги были арестованы и расстреляны, но Андриса арестовали позже и вскоре отпустили.
Очень большую роль играет музыка и в жизни испанцев. Преподавательница музыкальной школы города Аликанте, виолончелистка из Волгограда Лола, рассказала, что, несмотря на то что юные дарования первые два года занимаются специальностью с преподавателями всего тридцать минут в неделю, они каким-то загадочным образом, минуя консерваторию, доходят до полупрофессионального уровня, при котором даже начинают получать деньги за выступления. В Аликанте, например, нет стопроцентно профессионального оркестра и хора. Они полулюбительские (там можно найти и адвокатов, и продавцов, и музыкантов), но за концерт каждый участник сейчас получает примерно девяносто евро. Правда, в них непросто устроиться. Существуют эти объединения на городские субсидии. Все залы заполнены, особенно если идет зарзуела (испан. Zarzuela, оперетта с разговорным диалогом). У дирижера бывает по 50 спектаклей в год. Интересно, что в Аликанте почти нигде не видно афиш, и выяснить, что где идет, почти невозможно. Мне объяснили, что люди, имеющие отношение к культуре, покупают годовые абонементы и ходят на все мероприятия, поэтому и рекламу развешивать не для кого. Лола рассказала, что в музыкальную школу может записаться любой, заплатив 116 евро за год. Все инструменты школа выдает бесплатно, так же как и струны. Преподаватели сами покупают их ученикам, и администрация возвращает им деньги. Кроме детей, приходят учиться и взрослые, большинство из которых служащие и бизнесмены. Основная задача учителей – не научить играть, а создать приятную атмосферу на занятиях. Ученикам, особенно детям, все должно нравиться.
Если вы сами достигли в своем хобби серьезного уровня, то можете начать давать уроки, например один наш знакомый в Голландии преподает навыки самообороны. Для этого нужно или найти работу, например в фитнес-клубе, или набрать учеников и организовать курсы. Обычно для этого выбирается юридический статус добровольного общества, не получающего прибыли. Члены этого общества должны написать устав, зарегистрировать его в торговой палате, выбрать председателя и потом раз в год проводить собрания. Они имеют право открыть банковский счет и снять помещение для тренировок. На арендную плату, покупку матов и всего необходимого для тренировок, например аптечки, они собирают членские взносы. Иногда им перепадают муниципальные субсидии. Сам тренер денег обычно получает мало или ему компенсируют только транспортные расходы. Он получает удовольствие от самого процесса: самостоятельно устанавливает график и форму тренировок, формирует атмосферу на занятиях. Возможные минусы – зависимость от количества членов (если их недостаточно, нечем платить за помещение). На его занятиях можно встретить самых разных людей: врача, рабочего по установке кондиционеров, ювелира, чиновника из министерства внутренних дел и профессора-филолога. Если вы хотите подучить язык страны пребывания, можете поискать местного жителя, изучающего русский, и давать уроки друг другу. При музеях, театрах и концертных залах обычно существуют общества их «друзей», для которых за небольшую ежегодную плату устраиваются регулярные мероприятия. Известные рестораны организуют кулинарные курсы. В Европе очень распространено волонтерское движение, в рамках которого можно давать консультации, заботиться о пожилых и больных людях, помогать детям из неблагополучных семей и делать много других полезных вещей, одновременно изучая язык и культуру новой страны. Описанные в этой главе формы общественной жизни дают представление о возможных механизмах формирования контактов для более быстрой интеграции внутри страны.
Сноски к главе
1 Fox, K. (2005) Watching the English, The hidden rules of English behavior , Hodder
2 http://mkreview.ru/index.php/psyhology/483-u-nih-chto-to-s-golovoi-u-etihrusskih, 14.07.2011
Как не стать жертвой излишней бдительности
Из газет: «84-летняя немка из местечка Гольцов (Golzow) в Бранденбурге на протяжении ряда лет занималась выращиванием кроликов на продажу, скармливая им коноплю, сообщает Welt. По словам хозяйки, она не подозревала о наркотическом действии растения и принимала его за обыкновенный сорняк. Она собирала коноплю на краю одного расположенного неподалеку поля. Кролики, как отметила пожилая фермерша, ели коноплю с большим удовольствием. При этом на вкус мяса животных растение, по ее словам, никак не влияло. Тем не менее женщине могут грозить неприятности за использование нестандартных животных кормов. Полиция в настоящее время определяет долю содержания наркотически активного вещества в собранной фермершей конопле. Если она окажется высокой, старушку могут привлечь к ответственности» 1 .
В одном маленьком английском городке живет с женой и дочкой Сергей из Москвы, профессор Кембриджского университета. Однажды местный священник попросил его помочь с сайтом церковного прихода. Увлекшись оформлением сайта, Сергей опубликовал на нем несколько фотографий, сделанных во время детского праздника в церкви, и очень удивился, когда смущенный священник попросил их убрать. Оказалось, что фотографии детей нельзя публиковать в интернете без специального разрешения родителей. Объясняется это несколько странно: педофилы не должны иметь возможности выбирать себе потенциальные жертвы. Профессор убрал фотографии, но история на этом не закончилась. Местная мисс Марпл, бывшая сотрудница министерства иностранных дел, потребовала, чтобы священник выяснил, на каком основании иностранец находится в Англии и можно ли его вообще подпускать к чистым английским детишкам.
Еще более смущенный священник побоялся отказать настойчивой прихожанке и пригласил Сергея на чашечку чая, где как бы невзначай начал расспрашивать его о статусе и документах. Вроде бы сомнения бдительных англичан рассеялись, когда им показали английский паспорт.
Почему Сергей никогда не входит на работе в лифт, если в нем едет девушка, проводит практикумы только вместе с коллегой и обсуждает курсовые и дипломные работы со студентками, только если они приходят парами? Я преподавала в университете в Голландии двенадцать лет и ни разу не столкнулась ни с чем подобным. В адрес моих коллег не поступило ни одного обвинения в сексуальных домогательствах, и эта тема вообще никогда не обсуждалась. Отношения между студентами и преподавателями всегда спокойные и доверительные независимо от пола тех и других. От моих коллег, например в Германии и Норвегии, жалоб я тоже никогда не слышала. Почему же Англия так сильно отличается от других стран? То, что в Англии происходит что-то странное, я поняла давно, в 1995–1996 годах, когда училась в институте в Голландии и подрабатывала учителем русского языка и литературы в частной школе-интернате. Там работал воспитателем мальчиков англичанин лет тридцати пяти, и однажды он куда-то исчез. Никто ничего не объяснял, все как-то странно закатывали глаза. Оказалось, что однажды приехала голландская полиция в сопровождении английских коллег и увезла его с собой. Ему предъявили обвинение в том, что несколько лет назад, работая воспитателем в английской школе, он вывез двух мальчиков за ее территорию без разрешения родителей. Когда он пытался объяснить, что отвез этих мальчиков в соседнюю деревню по просьбе родителей, ему дали понять, что так как письменного разрешения у него не было, он не имел права куда-то везти детей. При этом, если он не согласится с этим обвинением, то будут «раскручивать» сексуальное насилие и сядет он все равно, только на более длительный срок. В Англии его судили, и он был приговорен к двум годам тюрьмы, где научился шить. Интересно, что шокирована происходящим была только я. Хотя мои коллеги и не верили, что он мог быть замешан в чем-то неприличном, не говоря уж о противозаконных действиях, они не были удивлены самим фактом ареста и суда, скорее всего, невинного человека. Сейчас я понимаю, что коллеги были хорошо информированы о том, что происходило в Англии в то время. Они знали, что, благодаря журналистам и социальным работникам, примерно с 1990 года в Великобритании начали получать распространение идеи о том, что детские дома и интернаты опутаны сетями групп педофилов-заговорщиков.
