Эндрю Ротштейн - Когда Англия вторглась в Советскую Россию
Этот документ подписан Ф. Комлоши. Его преподобие Френсис Комлоши, кавалер ордена Военного креста, капеллан вооруженных сил 1916–1918 годов, а затем главный капеллан 29-й дивизии, посетил Архангельск и записал свои впечатления. Он учился в той же школе, что и пишущий эти строки, и был посвящен в духовный сан в 1904 году, как свидетельствует церковный справочник за 1920 год, т. е. был священником с большим опытом.
Еще одним документом, интересным для нас, является письмо из Архангельска начальнику военной разведки в Лондоне, датированное 27 апреля 1919 года. В нем говорится о том, что листовки, подписанные руководителем Союза британских моряков Хавелоком Вильсоном, сыграют «весьма полезную роль среди рабочих, мобилизованных и сражающихся на стороне большевиков». Теперешнее поколение может не знать, каков был политический облик г-на Хавелока Вильсона. Он стоял настолько правее тред-юнионистского движения в Англии, что находился в постоянном конфликте даже с самыми умеренными коллегами, возглавлявшими другие тред-юнионы. Нелепое предположение военной разведки в Архангельске, возможно, свидетельствует о политической «мудрости» военщины.
Оба документа, очевидно, были переданы на рассмотрение г-ну Линдлею 3 мая 1919 года. Он докладывал министру иностранных дел Бальфуру: «Надлежащей сферой для приложения сил военных является деятельность, которой они могут принести значительно больше пользы делу пропаганды, чем гражданские лица своими речами и листовками. Пока что, насколько я знаю, наши офицеры и солдаты не проявляли грубости к населению. Однако достойно сожаления распространение пьянства и организованной эксплуатации населения как нашими офицерами, так и солдатами, которые продают по непомерным ценам продукты, ввезенные правительством Его Величества для нужд вооруженных сил и для питания населения губернии». Командующий группой войск решительно закрывал глаза на подобную практику. Однако Линдлей боялся, что представители других союзнических сил в Архангельске окажутся «более щепетильными в этом отношении»[158].
Как бы то ни было, все, что доходило из Архангельска до Янга и подтверждало правильность его точки зрения, мало его утешало в свалившихся на него несчастьях. Гораздо большей для него поддержкой служили благожелательные письма, которые он получал в Великобритании.
Ниже приводятся выдержки из некоторых писем, полученных им после публикации статьи в «Геральд» и первого письма в «Таймс». Д. А. Руффман, бывший русский подданный, член королевского географического общества, 19 декабря 1918 года писал о «большом интересе и удовлетворении», которые испытал, прочтя «Геральд» и «Таймс». Хотя он сам пострадал от большевиков, тем не менее он должен признать, что союзники ведут неправильную политику в России. «Многие британские должностные лица, вернувшиеся из России и знающие, возможно, больше того, о чем Вы написали, не осмелились выступить в печати, как это сделали Вы». 22 декабря он получил письмо от Дж. Прилукера, автора популярных книг о царской России, в котором говорилось: «Я с глубоким интересом и сочувствием прочитал Ваше мужественное и откровенное заявление, касающееся действий союзников в Северной России. Я могу лишь надеяться, что у общественности откроются наконец глаза на действительное положение вещей… и она потребует нового политического курса». Д. М. Стивенсон, активный деятель рабочего движения, в письме из Глазго от 24 декабря поздравлял Янга и надеялся на то, что «поведение нашего правительства в России… если оно будет полностью осознано, вызовет осуждение большинства народа». Еще одно письмо пришло в апреле 1919 года, от молодого врача Джорджа X. Пирсона, который ходил в форменной одежде Красного Креста и был арестован в Архангельске в июле 1918 года по подозрению в шпионаже: «Я, наверно, никогда не забуду, с каким тактом и вниманием Вы вели себя как по отношению ко мне, так и к тем, кто меня „захватил“ и чье отношение ко мне, учитывая обстоятельства, не могло быть лучшим. Я всем сердцем разделяю Вашу точку зрения».
Янг стал, как уже упоминалось выше, членом «Клуба 1917», где он встретился с видными лейбористскими деятелями, такими, как лидеры независимой лейбористской партии Филип Сноуден и Дж. Рамсей Макдональд, г-н К. Р. Эттли, полковник Дж. Веджвуд, Гарольд Ласки, К. М. Джод, актриса Эльза Ланчестер, Г. Дж. Уэллс и другие, с большим сочувствием воспринявшими историю Янга. В конце августа 1920 года Конгресс тред-юнионов и лейбористская партия выступили совместно под лозунгом всеобщей забастовки, чтобы заставить правительство Ллойд Джорджа отказаться от своего намерения начать новую войну против России. Янг послал экземпляр написанного им очерка об Архангельске P. JT. Оутвейту, члену парламента, в прошлом известному деятелю либеральной партии. После войны он перешел в лейбористскую партию. Оутвейт писал: «Я прочел рукопись с величайшим интересом. То, о чем вы пишете, отвратительно и постыдно. Если бы я осмелился высказать критическое замечание, то сказал бы, что хочу видеть эту контратаку доведенной до конца». Вскоре после этого известный либерал профессор Джильберт Мэррей писал, что очерк Янга, «кажется, подтверждает некоторые наихудшие подозрения. Ваше собственное положение должно было быть исключительно мучительным, практически почти невыносимым».
Янг поддерживал тесные отношения с Е. Д. Морелем, ведающим в руководстве лейбористской партии иностранными делами. Он был непримиримым противником союзнической политики в отношении Советской России. 9 мая Янг послал ему меморандум об интервенции, угроза которой внезапно возникла вновь в связи с пресловутым «ультиматумом Керзона»[159]. Когда лейбористская партия всерьез занялась рассмотрением вопроса об урегулировании отношений между Великобританией и СССР, Янг 27 декабря 1923 года направил Морелю еще один меморандум о займе Советскому правительству. Особенное внимание он уделил советским контрпретензиям, которые противопоставлялись. аннулированным займам царской России, напомнив, как русская армия в 1914–1915 годах ценой огромных жертв спасла Париж и порты пролива, вторгшись в Восточную Пруссию[160]. Двумя днями позже, отвечая на ряд дополнительных вопросов Мореля относительно пропаганды, ведущейся Ассоциацией британских кредиторов России, Янг отметил, что в финансовых вопросах «большевики заслуживают большего доверия, чем их предшественники». Он настаивал на том, чтобы лейбористское правительство назначило «комиссию по расследованию причин, приведших к открытому разрыву с Советским Союзом в 1918 году». В частности, он просил, чтобы Макдональд заполучил реестр всех входящих и исходящих иисем министерства иностранных дел, где все письма нумеруются и подшиваются, поскольку боялся «исчезновения» всех обличающих документов.
С приходом к власти первого лейбористского правительства Янг получил большую свободу для публичного выражения своих взглядов ввиду явно растущих симпатий к его доводам о пересмотре враждебной политики консервативного правительства к Советскому Союзу и об установлении нормальных дипломатических отношений между двумя странами. Обещания установить эти отношения содержались в предвыборном манифесте лейбористской партии. В феврале 1924 года Макдональд был вынужден их выполнить под прямым нажимом со стороны профсоюзов и лейбористов — членов парламента.
18 февраля 1924.года Янг направил в газету «Манчестер гардиан» письмо, в котором возражал против того, что она отвергла идею советской контрпретензии на компенсацию за уничтоженное во время вторжения союзников имущество и настаивала на компенсации за имущество, конфискованное (советскими властями. — Ред.) после начала интервенции. Этот либеральный орган, дотоле находившийся в оппозиции к политике тори в отношении СССР, как отметил Янг, «попросту уведомил о получении письма».
В конце марта в Глазго Янг прочитал две лекции о русско-британских отношениях, в которых он вскрыл экономические и политические причины интервенции и ее последствия и обосновал необходимость полного пересмотра политики в отношении СССР. Многие из тех, с кем автор этих строк беседовал в последующие годы, вспоминали, что вторжение в Архангельск Янг назвал «третьесортным военно-морским рейдом». Продуманный во всех деталях план этого «рейда», к которому приложил руку г-н Джозеф Чемберлен[161], был так же тщательно упрятан в архивах, как и все материалы о приготовлениях к интервенции в Архангельске.
Янг составил текст лекций по географии и этнографии России, которые сопровождались показом 70 диапозитивов по волшебному фонарю. Задуманные как неполитические, они часто приводили к оживленным политическим дискуссиям, которые произошли и в «школе по иностранным делам» в Глазго, и в Союзе лондонских водителей автобусов в Вестминстере 28 апреля 1924 года.
