Эндрю Ротштейн - Когда Англия вторглась в Советскую Россию
Там же
17. 28 августа 1919
8-я рота 4-го Северорусского полка
16 солдат дезертировали с винтовками (Вага)
Там же
18. 29 августа
1-я, 2-я, 3-я, 5-я роты 4-го Северорусского полка
Массовое дезертирство из русских частей с оружием и без него. Роты разоружены.
Там же
В Архангельске в 1967 году были опубликованы две книги: сборник воспоминаний о событиях 1918–1919 годов «В боях за Советский Север» и сборник документов «Борьба за торжество Советской власти на Севере». В них описываются некоторые из этих мятежей.
К 22 июля 1919 года генерал Айронсайд, командующий войсками союзников в северной России, уже телеграфировал военному министерству: «Состояние русских войск таково, что все мои усилия по укреплению русской национальной армии обречены на неудачу. Необходимо теперь же эвакуироваться как можно скорее, если только численность британских сил здесь не будет увеличена» (W.O. 33.967А). Меморандум, составленный начальником имперского генерального штаба на основании докладов, подобных цитированным, гласил, что «обстановка в Архангельске радикально изменилась… Мы не сумели создать надежную русскую армию… Теперь мы ничего не выиграем, задержав британские войска в Архангельске хотя бы на один день дольше, чем это необходимо» (W.O. 33.950).
Таким образом, правота Дугласа Янга, осуждающего вторжение в Архангельск, с лихвой подтвердилась событиями, последовавшими через год после его отъезда.
Часть V
Теперь Янг оказался в ситуации, в какую он раньше никогда не попадал. Он не только потерял источник существования (800 фунтов стерлингов в год плюс пособие), но также и возможность получить пенсию. Кроме того, он чувствовал моральную ответственность за свою русскую жену и ее горничную, которых привез в Англию в 1918 году. Его теща недавно умерла, а значительная земельная собственность, которая перешла бы к г-же Янг до революции, была потеряна, как и сбережения Янга в русских облигациях. Сбережения, Имевшиеся в английских банках, быстро таяли, и ему пришлось против воли принять великодушную помощь от своего отца. Он делал все возможное, чтобы заработать на жизнь: писал статьи и очерки о России, читал лекции, выполнял работу для Красного Креста, даже разводил кур в своем маленьком хозяйстве в деревне. О некоторых из его трудностей дает представление переписка Янга с редактором журнала одной общественной организации — Союза в поддержку Лиги наций[155]. Редактор этою журнала обратился к нему в октябре 1919 года с просьбой написать статью о возможности приема России в Лигу и о позиции, которую следует занять в отношении белогвардейских лидеров — Колчака и Деникина, если им не удастся свергнуть Советское правительство или, наоборот, если ИМ это удастся. Янг написал статью, в которой объяснил, почему Лига наций должна сделать противоположное тому, что союзники делают в России вот уже пятнадцать месяцев. Редактор уведомил Янга о получении статьи, но затем решил не публиковать ее. Он посоветовался с Полковником Джоном Уордом, в прошлом профсоюзным деятелем, и решил, что не будет брать на себя ответственность за статью, в которой изложены политические взгляды Янга. Он решил ее оставить как материал для будущего справочника Союза. Янг уговаривал его опубликовать статью, указывая, что полковник Уорд был в составе британских вооруженных сил в Сибири, где сблизился с другом адмирала Колчака и, следовательно, не годился в судьи. Он (Янг) согласен, если нужно, поставить свое имя под статьей. Но редактор отказался. Этот случай наглядно отражает настроения некоторых слоев Англии в 1919 году, когда речь заходила о России.
В общем, как только возникала какая-то перспектива получить работу или хотя бы опубликовать статью в любом издании общего характера, она тут же исчезала, когда становился известным «послужной список» Янга в министерстве иностранных дел. И все же он не прекращал вести свою кампанию против интервенции, а в последующие годы и против ее «антисоветского наследия».
Между прочим, в мае 1922 года он все еще надеялся на возможность получить по конкурсу место в одном университете, несмотря на то что сам лорд Керзон был его почетным членом. Конечно, из этого ничего не вышло. Министерство иностранных дел продолжало относиться к Янгу враждебно. Об одном из характерных примеров такого отношения можно узнать из сохранившейся записи в его бумагах. «Нью лидер», орган лейбористской партии, опубликовал в конце декабря 1923 года статью Янга о русско-британской торговле, явившуюся ответом на необоснованное утверждение коммерческого приложения к газете «Таймс», будто препятствием для торговли являлась государственная монополия на внешнюю торговлю в СССР, а не отсутствие дипломатических отношений между странами, установить которые призывали лейбористы. Янг отметил в статье, что есть все возможности для развития торговли и что именно «необдуманная интервенция» союзников усугубила экономические трудности, возникшие после революции, и на время сильно подорвала платежеспособность страны. Он настаивал на том, чтобы правительство Британии прекратило «официальную ссору с Советским правительством». В архивах министерства иностранных дел осталась копия статьи Янга. К ней было сделано примечание, из которого следовало, что, хотя утверждение Янга «правильно», тем не менее его «весьма ограниченный и пристрастный взгляд на положение вещей» хорошо известен министерству[156].
Для морального состояния Янга в эти тяжелые для него годы было важно сознание собственной правоты в оценке событий в Архангельске, а также поддержка со стороны многих здравомыслящих людей в Англии. Вискеманн писал ему 10 декабря 1918 года: «Я не буду особенно распространяться о местных делах. По-видимому, кому-то у вас не нравятся мои представления, или, вернее, наши, цо известному вопросу, которые, к несчастью, противоположны представлениям правительства Его Величества. Твоя лебединая песня, конечно, вполне оправданна, но никто не обратит на нее внимания. Тошнотворна — вот слово, характеризующее нашу британскую печать». 14 декабря Вискеманн пишет, что среди русских войск, сформированных союзниками, произошел мятеж, который, по его мнению, был неизбежен, и 13 человек расстреляли. Даже когда союзники благодаря усиленному снабжению оружием, продуктами питания и одеждой сумели весной сколотить какое-то подобие русской армии, Вискеманн 7 мая 1919 года писал: «Я не сомневаюсь в том, что вся затея рухнет, словно карточный домик, как только мы смотаемся отсюда. Для многих письма в „Таймс“ звучат как откровение — во всяком случае, большинство отзывается о них с одобрением». Вискеманн и Коул пытались как-то примириться с совершившимся фактом интервенции, с которым Янг в свое время примириться никак не мог. Теперь, когда союзники сформировали новые русские батальоны, оба придерживались линии «идти дальше до самого конца». Они, по-видимому, не сомневались в том, что вскоре войска союзников соединятся с Колчаком. Но этого, как известно, не произошло, потому что некоторые из этих вновь образованных батальонов перебили своих и английских офицеров и перешли ка сторону Красной Армии. Примерно 29 июля 1919 года Вискеманн писал, что «ситуация оставляет желать лучшего, и бог знает, к чему все это приведет». Он предвидел свой «вынужденный и внезапный отъезд». Тем временем действия властей приняли «форму белого террора». 14 августа Вискеманн писал о странных денежных знаках, усеянных царскими эмблемами, о которых он упоминал в письмах ранее. Некоторые эмблемы были вытравлены механическим способом, но не все. «После кропотливой работы весной по введению наших мерзких денежных знаков в обращение… теперь мы трудимся как проклятые. чтобы изъять их из обращения и как-то уничтожить». Десять человек трудились над этим «незаконным детищем казначейства». А последнее письмо Коула Янгу от 17 августа 1919 года содержало признание: «Твои худщие опасения относительно этого предприятия (интервенции) оправдались». Вскоре войска союзников начали унизительную эвакуацию из Архангельска.
В архивах министерства иностранных дел хранится примечательный документ, который наглядно иллюстрирует точку зрения и Вискеманна, и Янга на поведение союзников в Архангельске. Он не датирован, но, очевидно, относится к самому началу 1919 года. Текст, написанный на почтовой бумаге Ассоциации молодых христиан[157], гласит, что англичане «непопулярны в этом краю» (имеется в виду Архангельск). Причиной этому является «надменная и повелительная» манера поведения. «Мы не должны чувствовать себя здесь как завоеватели и должны помнить, что было бы с Англией, если бы не жертвы русских в первые два года войны. Мы должны проявлять к их женщинам максимум уважения и учтивости. Русские пытались искоренить пьянство. Должны ли мы примером своей невоздержанности отбросить их к отправной точке их усилий? Мы не должны злоупотреблять гостеприимством. Один русский господин в Архангельске спросил, почему английские офицеры, которых он приглашает отобедать, всякий раз предлагают ему виски и сигареты по весьма высоким ценам? Лица, ведущие пропагандистскую работу, по большей части являются „коммерсантами с довоенным опытом“. Их кругозор узок, поэтому не следует привлекать таких людей к пропагандистской работе. Нам следует прекратить рассуждения о большевизме».
