Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6303 ( № 1 2011)
Особенно трудно на эту тему говорить с молодыми: поколения девяностых и «нулевых» росли в атмосфере тщательно культивируемого пренебрежения к истории своей страны. Они не видят причин, по которым им стоило бы гордиться землёй своих предков, ведь ничего, кроме крови, террора и жесточайшей диктатуры, она вроде как миру и не дала. А все эти Шаляпины-Павловы-Кандинские – это мировое достояние, России как бы и не принадлежащее. Стереотипы живучи, но всё-таки разрушаемы. Вот таким «орудием разрушения» и является «Русское зарубежье. Великие соотечественники» – необычное издание, представляющее собой синтез биографического словаря и художественного альбома.
45 неординарных личностей, среди которых не только те, кого «проходят» на уроках истории или литературы, как Деникин и Бунин, но и изобретатель вертолёта Игорь Сикорский, уникальный хореограф Георгий Баланчивадзе, выдающийся философ, экономист и социолог Пётр Струве, чемпион мира по шахматам Александр Алёхин. И, разумеется, те, о ком ещё совсем недавно говорили, что они «известны каждому мало-мальски образованному человеку» (сегодня, увы, далеко не каждому), – Матильда Кшесинская, Михаил Чехов, Владимир Горовиц, Игорь Стравинский. Две-три страницы убористого текста: основные события, вехи творчества, какой-нибудь героический или, наоборот, забавный эпизод из жизни. И непременно – портрет, не «протокольный», каковым надлежит снабжать биографическое издание, а иронично-философский, словно подсмотренный с натуры, когда человек, ничего не подозревая, гулял по набережной Сены или спешил на лекцию в аудиторию Кембриджского университета. Автор этих летящих зарисовок, художник Леонид Козлов, является одним из инициаторов этого издания.
И вот что интересно: его рисунки нередко оказываются точнее текста, который они сопровождают. Не в фактологическом, конечно же, а в эмоциональном смысле. Некоторые авторы, стремясь выдать читателю как можно большее количество точных сведений, сделали свои тексты более академичными, чем следовало бы: личность выдающаяся иногда бронзовеет буквально с каждой следующей строкой. Козлову же удаётся показать их живыми людьми, которым ничто человеческое не было чуждо. Издание это хоть и справочное, но всё-таки популярное, а не научное – ни реферата, ни сочинения по нему не напишешь. К сожалению, жанр популярной литературы для молодёжи у нас практически исчез. Работать в нём сегодня мало уже кто умеет: соединить занимательность с поучительностью – совсем не то, что бульварность с пикантностью. Надо отдать должное: даже о таких непростых натурах, как Сергей Дягилев, удалось написать с максимальной деликатностью. Правда, без досадных ляпов всё-таки не обошлось и в наиболее удачных статьях. Чего стоит хотя бы упоминание о «балетных тапочках», которые неизменно лежат на надгробии знаменитого устроителя «Русских сезонов». Если слово «пуанты» автору показалось слишком сложным для восприятия юными умами, можно было бы использовать определение «балетные туфли».
Есть у этого издания и ещё один важный аспект. На смену лозунгу «раньше думай о Родине, а потом о себе» пришёл простой, как естественный отбор, девиз «успех любой ценой». Именно успех во внешних его проявлениях – славе, деньгах, материальных благах. Кропотливый, настойчивый труд, вдохновенное творчество, служение избранному поприщу – все эти идеалы кажутся юношам, обдумывающим житьё (равно как и девушкам), безнадёжно устаревшим хламом. Чем-то вроде доспехов Дон Кихота, абсолютно бесполезных в борьбе за место под солнцем. Противоядием от вируса столь популярной нынче «философии» могут служить судьбы великих наших соотечественников, которым достались времена покруче наших.
Андрей БОРОДИН
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Возвращённые имена
Живые и мёртвые
Возвращённые имена
ПАМЯТЬ
В конце декабря 2010 года в Санкт-Петербургский дом писателя на Звенигородской, 22, вернулись мемориальные доски, на которых высечены имена 62 ленинградских писателей, погибших в годы Великой Отечественной войны на фронтах и в блокадном городе. История мемориальных досок полна драматизма. Первая была торжественно открыта полвека назад в Ленинградском доме писателя имени В.В. Маяковского на улице Воинова (ныне Шпалерной). Через несколько лет были открыты ещё две доски с именами защитников Родины. Долгие годы существовала традиция по случаю знаменательных дат возлагать к мемориальным доскам цветы как дань памяти погибшим писателям. Однако после пожара в Доме писателя в 1993 году о досках на какое-то время забыли. И сегодня после долгого перерыва, когда писатели наконец обрели кров, мемориальные доски вновь оказались под крышей Дома писателя.
В первые дни Великой Отечественной войны более 80 ленинградских писателей вступили в народное ополчение. Позднее писательский взвод 1-й дивизии народного ополчения вошёл в состав редакции газеты «За Советскую Родину». Они ушли на фронт рядовыми бойцами, политруками, журналистами. Многие продолжали трудиться в осаждённом Ленинграде.
Трагические страницы истории блокады по-прежнему требуют осмысления. Многие писатели вели блокадные дневники. 29 декабря 1941 года Павел Лукницкий писал, что «за последние три дня умерло шесть членов Союза писателей: Лесник, Крайский, Валов, Варвара Наумова и ещё двое. Крайский умер в столовой Дома писателей, шесть дней его тело пролежало там, пока его не вынесли». Эти имена тоже высечены на мемориальных досках.
Есть на одной из досок и имя Георгия Суворова, который участвовал в боях по прорыву блокады Ленинграда и погиб в дни наступления при переправе через реку Нарву. Вот что он писал в суровые дни военного лихолетья:
Мы стали молчаливы и суровы.
Но это не поставят нам в вину.
Без слова мы уходим на войну
И умираем на войне без слова.
Всю нашего молчанья глубину,
Всю глубину характера крутого
Поймут как скорбь по жизни светлой, новой,
Как боль за дорогую нам страну.
В торжественной церемонии передачи мемориальных досок Дому писателя приняли участие писатели и журналисты.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Земля и небо в горниле сражений
Живые и мёртвые
Земля и небо в горниле сражений
ПОБЕДИТЕЛИ
Истинных воинов, снискавших своей и вражеской кровью на фронтах Великой Отечественной нашу Победу, в Хабаровске осталось совсем немного. Перед неизбежным уходом от нас последних фронтовиков каждое их свежее откровенное слово бесценно. Полная правда без глянца и лжи преподносит нам бесценные уроки истории, которая сурово наказывает за неисправленные ошибки.
Среди тех немногих, кто имеет полное право свидетельствовать о событиях военной поры, – пехотный сапёр штурмового ударного корпуса Борис Балабанов и боевой лётчик – ас военно-морской авиации Лев Липович. Простой солдат и представитель лётной элиты. Первый бил врага на земле, второй громил его с воздуха. В сегодняшней мирной жизни они соседи по дому в центре Хабаровска. Встречаясь по ветеранским делам, порой жарко спорят о давно пережитом, как это нередко случается между прошагавшими тысячи смертоносных вёрст пехотинцами и парившими над ними соколами боевых эскадрилий. По восприятию своего боевого прошлого они столь разительно отличаются друг от друга, что с изумлением понимаешь, насколько перевернувшая их жизни война была многомерной и многоликой.
Лев Липович:
«ГЕРМАНИЯ НАПАЛА ПОДЛО»
– Мало кто из ныне живущих отлетал подобно вам финскую и германскую войну, громил японцев на Дальнем Востоке, одновременно осваивал все типы боевых самолётов, а затем ещё тридцать лет отдал гражданскому воздушному флоту. Откуда такая ненасытная любовь к авиации?
– Начнём с того, что мне повезло родиться в Крыму в далёком 1917-м. Это был год революции, которая открыла передо мной все дороги. Мой отец работал машинистом, мать воспитывала пятерых детей. После седьмого класса отец отвёз меня в интернат города Керчь. И уже в 15 лет я начал летать при керченском ДОСААФе на беспилотном планере, а через год – на одномоторном тренировочном истребителе УТИ-2. В 20 лет я успел окончить горно-металлургический техникум и заочно – институт в Днепропетровске. Затем лётное училище военно-морской авиации. Сделал более ста прыжков с парашютом.
