Владимир Пронников - Японцы (этнопсихологические очерки)
Непременным атрибутом японского образа жизни является обмен подарками. Ритуал такого обмена весьма своеобразен. Обычно обмениваются чем-то осязаемо-материальным – продуктами, напитками, деньгами, иногда – визитными карточками. При этом обычно то, что дается, возвращается в том же эквиваленте, естественно, не обязательно в той же форме. Бывает так, что тарелка, на которой однажды был преподнесен кусок пирожного, может быть возвращена владельцу с другими сладостями или с листами писчей бумаги (ханси).
Своего рода обмен можно усмотреть и в процедуре свадьбы в Японии.
Невеста «обменивает» свою фамилию и свой социальный статус: она переходит, можно сказать, в подчинение свекрови и мужа. Родным невесты передается набор из пяти, семи или девяти специальных конвертов (юино). В один из этих конвертов вкладываются деньги для погашения расходов на свадьбу. Другие, которые в старые времена наполняли ритуальными продуктами, например сушеным кальмаром и т. д., теперь остаются пустыми. Они символизируют пожелание долгой супружеской жизни, счастья, благополучия, хорошего потомства. Иногда в конверт кладут список расходов, связанных с проведением свадьбы или с устройством быта молодых, которые берут па себя родители жениха.
Во время церемонии жених и невеста троекратно обмениваются чашечками сакэ, что символизирует прочный союз. Западная культура привнесла в Японию ритуал обмена обручальными кольцами.
Ритуалы обмена, как и другие процедуры поведения, выступающие в функции социальных норм, формируют японский образ мыслей и характер взаимных отношений, это отражается в специфике таких понятий, как «их» и «наше».
В японском языке «наше» – ути-но буквально означает «то, что принадлежит своему дому», под которым подразумевается семья, школа, место работы, часто нация в целом. «Их» выражается словом сото-но или ёсоно, буквально – постороннее, внешний мир: это другие люди, другая школа, другая фирма, другая нация. Различия между тем, что является японским, а что не японским, всегда налицо. Для этого используются даже специальные слова. Например, одежду западного стиля называют ёфуку, а японского стиля – кимоно. Костюмы, брюки, женские платья в магазинах демонстрируются на западных моделях манекенов, а кимоно – на японских.
«Иностранная» пища редко подается в посуде японского стиля. Рис, являющийся составной частью почти всех японских блюд, называемый гохан [14], подают в специальных чашках и едят палочками хаси. Если же рис готовится на западный манер, то его называют райсу (от англ, rice), подают в тарелках и едят ложкой. При написании заимствованные из западных языков слова, даже те, которые употребляются в Японии в течение веков (подобно словам «хлеб» и «рюмка»), обозначаются совершенно иначе, чем чисто японские слова. Для написания слов иностранного происхождения всегда применяется слоговая азбука катакана. Вместе с тем различия между «мы, японцы» и «они», т. е. не японцы, для иностранца стараются смягчить. Вновь прибывшего в Японию расхваливают за то, как он проворно справляется с палочками для еды, хаси, за его восторженные отзывы о японской пище, за его неуверенные попытки говорить по-японски. Встречая со стороны японцев такое обхождение, иностранец испытывает большое удовольствие. Однако стоит ему остаться в Японии, скажем на десять или даже на двадцать лет, первоначальное чувство превращается у него в сознание того, что он все еще пришелец, аутсайдер. И через двадцать лет он слышит все то же: «Как хорошо вы владеете хаси!», «Как превосходно вы сидите на японских подушках!». Но эти похвалы только напоминают иностранцу о том, что он никогда не сможет стать в Японии своим.
4. Дух Бусидо
Бусидо (букв, «путь воина») представляет собою учение о рыцарском поведении. Бусидо – это, с одной стороны, моральный кодекс самураев, а с другой – изначальный дух японской нации, превратившийся со временем в традицию.
Необходимо заметить, что бусидо как кодекс самураев никогда не систематизировался – ни в учебниках, ни в сводах правил или законов. Тем не менее влияние бусидо в японской жизни от этого не уменьшилось, оно прочно укоренилось в сердцах японцев. Не отошла в прошлое идея бусидо и сегодня.
Еще задолго до того как бусидо стало кодексом самураев, его основные установки бытовали в японском народе. Отражение главных идей бусидо мы находим в книге «Хагакурэ».
Название «Хагакурэ» буквально означает «скрытый под листьями».
«Скрытый под листьями» понималось как откровение, доступное только тем, кто может понять тайный смысл учения. Так стали называть книгу воина. Говорят, что название взято из стихотворений Сайге, бонзы-отшельника:
При виде цветка, который живет, укрывшись, под листьями,
Я допытываю такое чувство, словно вижу свою тайную любовь.
Хакакурэ-ни тиритодомарэру хана ломи дзо,
Синоби си хито-ни оу кокоти суру.
Большинство изречений, собранных в «Хагакурэ», приписывается самураю Ямамото Цунэтомо, удалившемуся от мирской суеты после смерти своего господина. «Хагакурэ» известно и под названием «Набэсима ронго», т. е. «Афоризмы Набэсима» – правителя провинции Хидзэн па о-ве Кюсю. В японских легендах говорится: «Правители клана Пабэсима отличались умом и проницательностью. В этом отношении они могут считаться образцом. Необыкновенное счастье рода Набэсима можно объяснить только божественным благоволением, которое он снискал за благочестие и добродетель своих предков» [167]. Говорят, что самураи из провинции Хидзэн не отличались роскошью доспехов, золото не блестело на эфесах их мечей, зато всем были хорошо известны их верность и мужество.
К названию «Хагакурэ» часто присоединяют термин «бусидо», и тогда все вместе японцами воспринимается как «Книга воина». В этой книге излагается идея служения и верности самурая своему господину. Сначала это относилось только к взаимоотношениям между местными феодалами и их вассалами. Феодал в те времена распространял свою власть обычно на три-четыре провинции, а нередко на несколько округов. Но постепенно идеи «Хагакурэ» внедрились в умы всей нации. Эти идеи оказались доминирующими в предвоенной Японии как противодействие усилению чужеземного влияния и нашли приверженцев в среде участников движения за возврат к почитанию местных национальных святынь.
Из истории известно, что самураи появились как вооруженная дружина местных феодалов. Они происходили из среды крестьян и служилых людей. На первых порах это были довольно неотесанные люди. От них требовалась только слепая верность господину и смелость в бою. Однако со временем этого оказалось мало. Когда военное дело стало профессиональным занятием, продвижение по служебной лестнице потребовало знания китайского языка и письменности. Постепенно самураи приобщались к сложной системе средневековой культуры. В религиозном отношении их привлекла секта буддизма дзэн, в которой они увидели возможность самосовершенствования.
«Хагакурэ», отразив взаимоотношения между господином и подданным, стала идейной основой института самураев, пышно развернувшегося в период режима Токугава (1600-1868). В истории Японии большую роль сыграла такая черта характера самураев, как страстная жажда знаний, которая толкала самураев на подвиги. Когда XVII век поставил перед Японией проблемы духовного порядка, самураи бросились штудировать китайских философов и моралистов. Когда в двери Японии постучался XIX век со своим техническим прогрессом, самураи стали во главе торгово-промышленных предприятий, сделались политиками, создали публицистику. Самураи были сотканы из национального честолюбия, их всегда обуревала страсть поставить Японию впереди всех. Вот где главным образом кроются истоки неистощимой японской энергии. Исходный импульс к раскрытию этой энергии был задан составителями «Хагакурэ».
В «Хагакурэ» четко прослеживается вполне определенная тематика: честь, смерть, доблесть, преданность господину, самосовершенствование.
Красной нитью в «Хагакурэ» проходит идея смерти. Многие исследователи характеризуют эту идею как презрение к смерти, нам же думается, что это есть презрение к жизни. Когда воин, поучает «Хагакурэ», будет постоянно думать о том, как достойно умереть, его жизненный путь будет прям и прост. В ситуациях опасности он тогда не будет думать о том, как спасти свою жизнь, а станет неуклонно стремиться к тому, чтобы броситься в гущу врагов и встретить смерть с улыбкой. «Хагакурэ» воспитывает у воина презрение к человеку, который не добился поставленной цели и продолжает жить.
Рядом с идеей смерти в «Хагакурэ» стоит доблесть. Как следует из описания боевых подвигов самураев Набэсима, доблесть должна быть в натуре любого воина. Высшей доблестью самурая, как следует из «Хагакурэ, является преданность господину. Не будь беспрекословной преданности, считали составители этой книги, не было бы никаких других добродетелей. На преданности господину в Японии воспитались многие поколения людей. Преданность, как и все другие добродетели, основана на чувстве чести.
